Полуденные врата - Майкл Роэн

Не сделай Батанг этого решительного поворота, нас одолели бы в несколько минут или во всяком случае завязали бы с нами бой, пока не подоспели остальные. На этой шхуне было, как видно, не меньше сотни пиратов – весьма внушительное количество, если учесть ещё и пушки. И половина этой братии оказалась у нас на борту, где шла настоящая баталия.

– Если они попортят колеса или перережут крепления, мы трупы, – проорал Те Киоре. – Пошли!

Мы вместе бросились к ограждению полуюта, но там уже кишели пираты, наобум палившие из пистолетов. Я крикнул Джеки, чтобы она укрылась внизу, размахнулся мечом и сбросил сразу троих за борт, потом перегнулся через перила и начал рубить видневшиеся внизу головы. Те Киоре добрался до трапа и прокладывал себе путь дальше, разя врагов налево и направо. Лезвие его палицы-меча, поднимая фонтаны искр, разбивало на куски сабли. Он добрался до палубы, пираты подались назад, и я, перемахнув через перила, прыгнул на освободившееся место, не прекращая рубить мечом всех, кто попадался под руку. Конечно, это было не по правилам, но сразу изменило положение дел. Те Киоре врезался в толпу пиратов, награждая их глухими ударами, он крушил их тела и черепа, отбрасывая вражеские сабли, словно соломинки, прокладывая широкую дорогу по всей палубе. Крича и вопя, он собрал за своей спиной целый хвост из раскиданных в разные стороны членов нашей команды, а по мере того, как мы продвигались вперед, к нам присоединялись и остальные. Конечно, выстрелы из пистолета могли остановить маори, но пираты успели выстрелить только по разу, а затем у них уже не было времени перезаряжать пистолеты. Я двигался вперед рядом с Те Киоре, рубя и коля мечом в обе стороны, и вдруг увидел, как один из пиратов, засевших на наших реях, целится в нас из пистолета. Но просвистевшая откуда-то сзади стрела аккуратно сбросила его с насеста. По трапу полуюта карабкался высокий стрелок из лука, наметивший себе новую цель, но на него налетел орущий пират и ударил его топором в живот; лучник рухнул.

И тут я увидел, как Джеки, так и не ушедшая с палубы, держа обеими руками пистолет, целится во владельца топора. Пистолет выстрелил и вылетел у неё из рук, пират круто повернулся и упал. Я услышал, как засмеялся, точно гиена, Батанг. К моему ужасу, Джеки, встряхивая онемевшими после выстрела руками, сбежала с полуюта прямо в кашу на палубе. Я повернулся было, чтобы броситься к ней, но один из пиратов замахнулся на меня саблей, в ответ я ударил его мечом раз, другой, повалил на колени и рубанул мечом по горлу. Джеки тем временем подняла лук убитого.

– Оставь, дурочка! – гаркнул я. – С этим не справишься, это тебе не пистолет.

И замолчал. Джеки ловко вставила стрелу, уперла её в свой большой палец, натянула тетиву и отпустила. Захлебнувшись криком, упал ещё один пират, из горла у него торчало оперение стрелы. Джеки застрелила ещё одного, бросившегося от неё бежать.

Но вот Те Киоре со своей свитой обогнул люк и двинулся в обратный путь, тесня пиратов к правому борту, к леерному ограждению, за которым было только море. Однако в море оставался шанс на спасение – вдруг кто-то их подберет, палуба же являла собой сущую мясорубку. Большинство пиратов предпочло море.

Но увы, они забыли о колесах. А их шум вдруг странно изменился, крики, смешавшись с их глухим чавканьем, замерли, а потом колеса заработали на свой обычный лад. Лицо Джеки исказилось, она выронила лук, и внезапно её начало неудержимо рвать.

Я подскочил, оттащил её в сторону, хотел обнять. Она затрясла головой, но я не выпустил её.

– Джеки! Что с тобой? Ты не ранена? Я и не думал, что ты умеешь управляться с луком!

– Сто лет в руках не держала, – хрипло ответила Джеки, дыхание её от испуга и отвращения было несвежим. – Никогда не стреляла, кроме как в мишень. А тут меньше десяти ярдов – промахнуться невозможно. И попала прямо в горло, надо же!

Она покачала головой, будто в панике, но я крепко прижимал её к себе. На секунду она закрыла глаза, и по телу её пробежала судорога. Легкая, вытянутая, как струна, Джеки казалась просто статуэткой из бальзы!

Вдруг нам на плечи легли чьи-то тяжелые руки и развели нас в разные стороны.

– Жаль разлучать такую счастливую парочку, – сказал Те Киоре. – Ловко вы пальнули из этой однострунной арфы, мисс! Вооружайтесь ею, бедняге Игроку она больше ни к чему. А вам пригодится. Мы ещё по самое горло в неприятностях. Вон, оглянитесь!

За нами гнались три большие шхуны. Их паруса белели, как огромные акульи плавники. Наш маневр дал им возможность настичь нас. А на «пострадавшей» шхуне поспешно выпрямляли мачту, чтобы принять участие в погоне. Все мы вздрогнули, когда вдруг что-то с визгом пронеслось между мачтами, ветер взъерошил волосы у нас на головах, что-то с шипением бухнулось в залитую солнцем воду.

Те Киоре смачно выругался:

– Черт побери! Мы уже в зоне обстрела! Эй, у пушки!

Но ни пушки, ни её команды больше не было. Заряд крупной картечи, выпущенный пиратами, в щепки разнес лафет, исполосовал командора и матросов, стоявших с одной стороны, и опрокинул саму пушку на тех, кто находился с другой. Попавших под пушку, окровавленных, с переломанными костями, вытаскивали их товарищи, и вид их надежды не внушал. В моей душе поднимался протест. Эти люди, которые, наверное, пережили в пять раз больше моего, теперь уничтожены, как жалкие отбросы, и во имя чего? Ради меня? Ради доброго имени нашей фирмы? Или ради того, чтобы зеленели леса и рос рис на полях острова Бали и не погибла его древняя мудрая культура?

– Так! – завопил Те Киоре. – Четыре человека с левого борта! Катите вашу несчастную пушку на правый борт и укрепляйте её там!

– Пушку с левого борта? Так у вас их всего две? А я-то ещё считал, что «Непокорная», на которой я плавал, слишком скудно вооружена!

Те Киоре выкатил на меня глаза.

– Мы же грузовой корабль, а не какой-нибудь бандит-капер! Для нас двух двенадцатифунтовых пушек на носу и на корме и то много. Эти паршивые пиратские шхуны, видно, вооружены до зубов! Всё равно мы им устроим веселую жизнь! – Он подозвал к себе одного из матросов: – Бугай, да-да, ты! Будешь командиром орудия. А Чен, Баг О'Нейл, Рукус… надо бы ещё одного…

– Те Киоре, – неуверенно окликнул его я, – я состоял одно время при пушке…

– У старика Пирса? Ура! По местам! Ну, черти! Чего встали? Вперед, заряжайте, палите, сколько эта чертова пушка выдержит! Матросы – на реи! Прибавить паруса! Боцман – вниз! Несите мушкеты! Да бегом, вы, черти полосатые!

Можно было не подгонять нас, выстрелы гремели слева и справа, и сыпавшаяся градом картечь прошила парус над кормой. Когда мы мчались по палубе, я прихватил прибойник, и пока пушку принайтовывали к месту, стал забивать заряд в её драконью глотку, а вслед за ним и небрежно скрученные в жгуты куски пакли, которые затем увенчали огромным ядром. Я добавил ещё пакли, и старый китаец, назначенный командиром, навёл пушку на первую преследующую нас шхуну, взял рожок и начал было сыпать порох в затравник, но вдруг повернулся и упал спиной прямо на пушку. Я поймал падающий рожок и увидел, что китаец раздирает руками грудь и кашляет кровью; ветер донес слабое потрескивание.