Аверс (СИ) - Розга

Схватил за предплечье и потащил ее дальше, дверь в дом просто запер на все дверные замки и засов. Толкнул ее в центр главной комнаты, ушел буквально на минуту. Принес с собой кухонный нож. При виде полоски железа Ника задрожала, она с трудом держалась на ногах, заметно покачиваясь из стороны в сторону.

— Поговорим, сучка, — обратился к ней впервые с момента встречи бывший любовник и господин, грубо развернул к себе спиной и полоснул ножом по лентам строительного скотча.

Сначала девушка морщилась и растирала ничего не чувствующие руки, кляп пришлось отлеплять от лица самой. Аркадий сел в кресло из комплекта почтенной мягкой мебели советского образца. Не выглядел хозяином жизни, плечи опущены, смотрит исподлобья, глаза налиты кровью, весь зарос щетиной. Ника его почти не узнавала, настолько изменился, но страшная, давящая аура, напоминающая непроницаемое кровавое облако осталась. Ей совершенно необходимо говорить, нужно постараться пережить первую волну и попробовать спастись. Шансов немного. Пока кляп был во рту, казалось, она захлебнется собственной слюной, стоило избавиться от него, рот мгновенно пересох. Ника села прямо на пол, подобрала под себя ноги, она маленькая и безобидная, не собирается сражаться, у нее бы не получилось в любом случае.

— Что я сделала, Аркадий? — потребовалось собраться и применить все способности, чтобы по щекам потекли первые слезы, они ему не понравятся, но смягчат, пусть сам за собой не заметит. — Ты написал, что я не нужна, дом разгромил. Как я могла там оставаться?

Совершенно справедливые озвученные воспоминания его не тронули, Аркадий недобро оскалился.

— Неважно, что я сказал или сделал, ты должна была ждать. Родилась сукой, так хоть будь хорошей сукой. Видела фильм «Хатико»? Вот как себя следует вести. Я тебя поучу, жаль учеба будет не впрок.

— Когда ты позвонил, я не могла, он бы меня не отпустил, — словно не слыша его рубленых злых фраз, продолжала лихорадочно частить Ника, в их нынешней страшной игре совсем нет правил и правда не могла принести ей никакой пользы, поэтому соврать не грех.

— Под другого легла, блядища, — выцепил главное для себя Аркадий и потянул тяжелый ремень с пояса.

Ника продолжала плакать, сжиматься на полу, и внимательно отслеживать каждое его движение, сквозь водяную пелену катящихся безостановочно слез. Ремень — это хорошо, подумала она, не кулаки, совсем не вырубит, лишь бы не переключился в запале и не начал ее пинать. Думала она так не долго, ремень свистнул в воздухе и обжег ее лицо, задел сразу все: висок, ухо, щеку, шею. Ника вскрикнула и упала головой в пол, застеленный старым, как все здесь, паласом. Аркадий хлестал так, но под прикрытой легкой летней тканью кожей следов не видно, его не удовлетворяло. Зарычал рванул с нее кофточку, напрочь оторвав воротник и распоров рукав по шву. Ника плохо соображала ослепленная полосами жгучей боли, заключенная в ременные удары, будто в клетку, но постаралась сохранить обрывки одежки на себе, ей пригодится каждая нитка. Не добившись нужного результата, Аркадий пнул ее в живот, заставив развернуться из защитной позы. От силы удара девушка вытянулась на полу, прикрывая руками пострадавший живот. Аркадий увидел ее голые ноги, и охотно пошел знакомым, проторенным, никогда не подводящим путем, начал полосовать ее по ногам.

Неизвестно сколько длилась экзекуция. Ника старательно кричала, почти срывая голос. Крики Аркадию необходимы, помогают насытиться. Долго ли коротко, зверь его нажрался, и он начал ощущать остальное, мир проявлялся, выступал из красного тумана. Заныла рука, в которой болтался ремень. Стало очевидно, как тяжело дается воздух, приходится захватывать полной грудью, чтобы нормально продышаться. Джинсовая рубашка промокла от пота и прилипла к спине. Крикливая сучка валялась под ногами, заметно тряслась, всхлипывая и вздрагивая всем телом. Подумал немного сейчас трахнуть или повременить. Решил не торопиться, давно так сыто не было, стоит сделать перерыв, рассказать ей в чем была не права и выпить прохладного пива. Аркадий распутал ремень с руки и лениво поплелся в сторону кухни, на ходу запихивая свое любимое орудие в шлевки и затягивая пряжку. Нику бросил в одиночестве совершенно безбоязненно, не подумав, много раз прежде так поступал, находил на том же месте, разве свернется в улитку и забьется к ближайшей стене. Они давно знакомы, он ее прекрасно изучил, получше, чем собственные пять пальцев.

Кухня тоже не отличается новизной. Аркадий подыскивал нужный дом долго, листал картинки в приложении, осмотрел с десяток. Хозяин жмот, пытается организовать отдых на выходные привередливым горожанам, не потратив ни рубля. Арендуют у него редко. Мужчина снял на целую неделю, порадовал скупого старичка, наличными вперед заплатил. Обещал дом обратно лично сдать и просил не соваться. Прямо сказал с любовницей кувыркаться будет всю неделю. Старичок масляно облизнулся, но в его возрасте деньги больше возбуждали, поэтому согласился на все условия. Тем более тащить из дома совершенно нечего, разве сжечь целиком, другим способом причинить вред практически невозможно.

Вот холодильник, например, старинный с одной дверцей и проржавевшим корпусом, при работе сотрясается и гудит, настоящий трактор, но работает. Аркадий достал из недр древнего бытового чудовища жестяную банку с пивом, приложил ее ко лбу, наслаждаясь прохладой. Дернул язычок и сделал три больших глотка подряд, опустошив емкость на две трети, не меньше. Отходить далеко не имело смысла, допьет, возьмет новую и пойдет проведает свою сучку, нельзя заставлять даму скучать, пусть у него шалава, вместо женщины, он-то настоящий джентльмен. Аркадий криво усмехнулся, стер пену со рта и продолжил хлебать. Смял банку, бросил в урну, снова полез в холодильник, надолго зависнув, столкнувшись с недюжинной проблемой. Взять одну или две? С одной он в два счета разберется и придется идти за добавкой. С другой стороны, на такой жаре, вторая быстро нагреется, будет не в кайф. Потом вспомнил, что у него есть кому бегать за пивом. Он предпочитал холодненькое. Цапнул ближайшую, неспеша направился в зал, подтягивая штаны, ремень, наверное, плохо застегнул. В зале пусто.

Ника не медлила ни секунды, проследила сквозь полуприкрытые ресницы, как выходит из комнаты и поднялась. Вскочить не получилось, ей больно, тело горит, исправно посылая болезненные импульсы прямо в мозг. Особенно сильно отзывается на любое движение живот, чуть позже на нем выступит огромный синяк. Она привыкла к насилию, пусть со Львом подрастеряла умения, но не до конца. Ее сознание словно отделено от физических ощущений тонкой преградой, позволяющей ей действовать, пока окончательно не накатит, не захлестнёт с головой. План совсем простой, вырваться из дома она не успеет, тем более повсюду решетки и ключи от дверей в сени у Аркадия. Нужно сделать правильно и надеяться на помощь. Вряд ли он купил дом, сюда должны прийти, она все поставила на то, что у Аркадия не так много времени.

Самое страшное открыть замки и засов на двери, ведущей из дома. Ника старалась не шуметь, замирала, задерживала дыхание. Мокрые от пота руки скользили по защелкам, пальцы не хотели сжиматься. Справилась, открыла двери на узкую полоску и протиснулась в сени, осторожно прикрыв за собой. Быстрее, быстрее. Каждая секунда на счету. Сорвала с плеч остатки кофточки положила ее на пол перед стулом, свалила на ткань навесные замки, завязав сверху рукавами и полами потрёпанной одежки. Доволокла, почти не отрывая от грязного пола, до квадратного отверстия в полу. Замерла, колеблясь и скачками бросилась в угол с брошенной мебелью, нужное повезло найти с ходу. Вернулась к спуску в погреб, спустилась ниже, забрав с края приготовленные вещи. Решетка опущена, но не заперта, несложно догадаться, где он собирался ее держать. Ника потянула решетку вверх, оказалась тяжелая, выскользнула, схватила ее снова в последний момент, уже не таясь сбросила вниз куль с замками, сама аккуратно спустилась по деревянной лестнице. Погреб оказался с освещением, во всяком случае на стене она увидела выключатель. Ника его не коснулась, мысленно отметила и забыла, наклонилась над свертком и дрожащими руками принялась развязывать, выбрала один, заранее вытащила из личинки ключи и бросила их в сторону кофточки. Попала, ключи звякнули об остальные замки. Страх, адреналин и боль начали ее одолевать, шок прорывался сквозь ненадежную преграду, выстроенную ее сознанием. Ей осталось совсем немного сделать.