Море Вероятностей - Ольга Онойко

— Мы не должны вмешиваться, — сказал Мунин. – Это исказит картину. У нас другое задание.

— Не носись со своим заданием как с тухлым яйцом.

— Лори, это неразумно, — сказал утомлённый Мунин. – Утихомирься.

— Это неэтично.

Хара невнятно заворчал от досады и оттянул двумя пальцами собачий ошейник, охватывавший его толстую шею.

— Ну началось! – пробормотал он. – Лори сказал это слово. «Неэтично!» Теперь всё пойдёт наперекосяк. Это ты виноват, Артур!

Артур расхохотался и пальцами закрыл Лори рот. Тот гневно сверкнул глазами, но возражать не решился.

— Знаете, почему я выбрал вас троих? – сказал, отсмеявшись, Артур Лаунхоффер. – Вы, ребята, – то, что называется приятной компанией.

Глава седьмая. Пророк

Председатель совета кондоминиума позвонил Данкмару в выходной, во второй половине дня. Человек вежливый и деликатный, он не решился сразу перейти к делу и начал со стандартной светской беседы. Измотанный бессонницей и тяжёлыми размышлениями Данкмар не узнал его, принял за одного из новых клиентов и довольно жёстко попросил уточнить, договаривались ли они о созвоне, и если договаривались, то на какое время. Возникла неловкость. Председатель смешался, ещё раз назвал себя, прибавил, что живёт в лофте первого корпуса, и Данкмар наконец его вспомнил.

— Простите, — сказал он, с усилием потирая веки. – Простите. У меня сейчас… трудная ситуация, я невнимателен.

— Сожалею, что побеспокоил, — виновато ответил председатель. – Но вопрос очень важный. Я с утра обзваниваю всех.

Данкмар провёл по лицу ладонью и проморгался.

— Слушаю вас.

Тониу Мейра кивнул и просто сказал:

— Ночью на третьей стоянке был взрыв.

— Что?

Данкмар нахмурился. Что‑то новое требовало его внимания, в придачу ко всем уже наличествующим проблемам… «Кажется, — подумал он, — у меня идёт полноценная чёрная полоса». Мейра на экране терминала смотрел на него с искренним сочувствием.

Они никогда не были на короткой ноге. При знакомстве Данкмар изучил соседа с помощью второго зрения и остался доволен: Тониу Мейра оказался именно тем человеком, с которым приятно жить в одном доме. Он отделял деловую сферу от частной жизни так ясно и резко, что порой это напоминало раздвоение личности. Топ–менеджер строительного холдинга, обладатель смертельной бульдожьей хватки, в быту Мейра вёл себя мягко и едва не застенчиво. Когда основной конкурент холдинга рискнул запустить строительство пресловутого арколога и оказался на грани разорения, Мейра умело воспользовался нежданной удачей. Состояние его утроилось. Данкмар не хотел бы вести с ним дела, но соседом Тониу был прекрасным. Соседей он помещал в сферу частной жизни, вместе с сокурсниками, одноклассниками своих детей и приятелями по яхт–клубу. Суровым он был на работе, а дома – милым. Въехав в свой роскошный двухэтажный лофт, он перезнакомился со всем кондоминиумом и сам вызвался стать главой инициативной группы. Обязанности свои на этом посту он исполнял безукоризненно, был заботлив и внимателен, словно патриарх большой семьи. Данкмар знал, что может признаться ему в скверном самочувствии, не притворяться энергичным и идеально собранным. Он испытывал благодарность Мейре за это.

— Сегодня ночью, — сказал Мейра, — на третью стоянку бросили бомбу. С чужой авиетки. Машину опознали по записям, она числится в угоне. Доказательств нет, но полиция уверена, что это мицаритская банда. Очень много инцидентов. В городе становится всё опаснее.

Данкмар поразмыслил.

— Я догадывался, что мицариты не в восторге от происходящего, — ответил он. – Но новый религиозный террор?! О чём они только думают? На планете несколько корпусов марйанне!

Мейра кивнул.

— Судя по всему, именно это приводит их в ярость. Они испугались, поняли, что испугались, взбесились от этого и теперь… – он покачал головой. – Ведь марйанне не возьмут на себя функции полиции, а полиция наша осталась той же, что была.

Данкмар в ответ только губы скривил. Мейра усмехнулся понимающе и печально.

— Больших разрушений сегодня не было, слава Богу, — продолжал он. – Снесло дверь машины госпожи Кречмер, и всё. Но я считаю, что меры нужно принимать уже сейчас.

— Простите, — повторил Данкмар со вздохом. – У меня сейчас… практически аврал, очень много задач. Я не в состоянии думать ещё и об этом. Что вы предлагаете?

— Частное охранное предприятие. Я уже изучил предложения и выбрал – конечно, если вы не возражаете.

— Что вы, Тониу. Я вам доверяю и положусь на вас.

— Это потребует взносов.

— Само собой. Нужно переводить деньги, или они присылают счета?

Мейра повеселел.

— Счета. Я всё организую, не волнуйтесь.

— Спасибо, — сказал Данкмар и прибавил в искреннем порыве: — Как нам повезло быть вашими соседями, Тониу!

Тот смутился и чуть ли не покраснел.

— Помилуйте, — взволнованно сказал он, — ведь у меня трое детей. Детская площадка как раз неподалёку от третьей стоянки. Стоит мне подумать, что бомбу могли бросить не ночью, а днём, и не в машины, а… – он замолчал и прижмурился, всем видом выражая, что не в состоянии даже думать об этом.

— Теперь мы будем спать спокойно, — вежливо ответил Данкмар.

Он уже немного устал от беседы и хотел поскорей распрощаться.

— Мой старший сын, — добавил Мейра, расчувствовавшись, — студент, представьте себе, записался в молодёжную дружину. Ходит на уроки уличного боя, возвращается в синяках. Я, конечно, понимаю: кто в молодости не хотел стать героем, не имеет сердца. Но я страшно боюсь. Никогда в жизни так не боялся. Плохое время.

Данкмар безмолвно согласился. Время действительно было хуже некуда.

— Извините, — закончил Мейра, — не стану вас больше беспокоить. Спасибо за поддержку.

Отключив связь, Данкмар встал из кресла и отправился за кофе. Он чувствовал себя опустошённым.

Он думал о множестве проблем разом. Он решал единомоментно десятки задач, пытался охватить ситуацию целиком – но так и не смог учесть всего. Фрей, марйанне, скиталец, безликие – этого было, право же, более чем достаточно! И вот теперь мицариты.

Война не стихала на Эйдосе никогда. За восемь веков колонизации она трижды разражалась кровавой грозой. Полтысячелетия минуло с эпохи Первых религиозных войн, когда Ньюатен вбила в землю орбитальная бомбардировка. Вигилиане тогда победили дорогой ценой: на опустошённой планете не осталось ни одного целого города. Казалось, повторение подобного невозможно. Но шли годы. Вечный враг терпеливо, неслышно, тайно восстанавливал силы. Сто тридцать лет назад в Бланке Эйснер началась Мицаритская Реконкиста, началась с самого трагического в истории Эйдоса события: одни называли его «днями рассвета», другие – «неделей резни»… Семь миллионов мирных жителей, по миллиону в день.

Марйанне не успели.

К моменту их прибытия власть уже всецело принадлежала Учителям. Эйдос превратился в теократическую диктатуру, подобно Мицарису, Аль–Уззе и Чимуренге. Учителя создали администрацию, утвердили новое законодательство, учредили полицию и даже восстановили кое–где городские системы. Аппарат Бюро внешних направлений вновь работал. Функционировал космопорт и станции связи. Было сделано всё, чтобы продемонстрировать организованность, законность, спокойствие – спустя считанные месяцы после масштабного геноцида. Всё, чтобы Земле оставалось только признать легитимность нового правительства.

Говорили, что Аурелас Урса почти сутки не произносил ни слова. Всё это время он стоял в рубке корабля, у огромного экрана, по которому катился бело–голубой шар планеты. Марйанне могли вступить в войну и выиграть её – но война уже кончилась. Атаковать сейчас означало разжечь конфликт со всем содружеством мицаритских миров. И даже отвоёванный, Эйдос пришлось бы уступить – просто потому, что на нём было теперь одно правительство, и это было правительство Учителей.

Марйанне всё же спустились на планету. Они потребовали создать центры, где могли бы найти приют уцелевшие, желающие эвакуироваться на Землю. Учителя согласились, центры создали, но почти никто не пришёл. Люди слишком боялись. Многие успели согласиться на перемену веры, другие не смели высунуть носа, полагая, что их просто убьют по пути. Говорили, что уже тогда родилось Сопротивление. Но мицаритский религиозный террор продолжался ещё пятьдесят лет. Спустя полвека война началась снова, и на этот раз Урса успел.

Восемь десятилетий, как ирсирра Тауриль вернулся на шпиль Башни Генштаба. Восемь десятилетий, как Эйдос принадлежит вигилианам. Но война на ночных улицах не прекращалась с тех пор.

«Хотелось бы знать, что всё это означало для безликих, — подумал Данкмар. – Впрочем…» Впрочем, он знал. Безликих не волнует, какие именно верования дарят им то, что они хотят. Семь миллионов погибших стали для них колоссальным пиршеством ужаса и отчаяния. Тот, кто убивает во имя веры, кормит демонов, и только их. Данкмар находил это забавным.