Долина Колокольчиков - Антонина Крейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Телепат осклабился и, щёлкнув меня по лбу, исчез. Видение это было или нет, а лоб заболел по-настоящему.
* * *
Я вышла из библиотеки и стала наворачивать бездумные круги по деревне. Всякий раз, стоит мне узнать плохие новости, мой первый рефлекс – это начать двигаться, идти куда-то, и не важно, куда именно. Кажется, в такие моменты я всерьёз пытаюсь сбежать от проблемы, хотя ни разу пока подобная тактика не приводила меня к успеху. Моё сознание при этом врубает пронзительную сигнализацию и одновременно отключает все органы чувств: я хожу, как лунатик, полностью погружённая в мир собственных переживаний, и если кто-то спросит меня о чём-то в такие моменты, то рискует получить поразительный набор совершенно неразъяснимых пророчеств.
Слегка успокоившись, я с удивлением обнаружила себя с берестяным стаканчиком кофе в руках – когда я успела его взять и где, оставалось для меня загадкой. Я удручённо посмотрела на маслянистую поверхность остывшего напитка – ещё и без молока? Боги, Тинави, это просто стыдно! – сделала глоток, не ощущая вкуса, и, увидев на берегу озера несколько смеющихся селян, устроивших пикник, вдруг с облегчением вспомнила, что перед этим страшным выбором я стою не одна.
Я залпом осушила стаканчик и быстро пошла домой.
22. Непростой выбор
Шансы будут ровно до тех пор, пока ты не сдашься.
Принц Лиссай из Дома Ищущих
В шале меня ждала мирная картина.
Закат проливался в панорамные окна нежнейшим потоком, в своих персиково-коралловых горстях баюкая каждый предмет в гостиной. Берти, напевая и расслабленно потирая одной босой ногой другую, готовил зелье: флаконы и мисочки, котелки и ступки были расставлены тут и там, и по комнате полз остро-прохладный травяной аромат, навевающий воспоминания о вечерних улочках в квартале Постскриптумов в Шолохе.
Морган сидел у себя в кабинете, так как обиделся, что Берти разгадал последний ингредиент вместо него.
– Плюс из-за тебя он пережил стресс, – проникновенно сообщил мне Голден-Халла. – Ты раздела его! Бесчестная! Это глубоко ранило его хрупкую душу.
– О нет, он пожаловался? – Я рассмеялась.
– Ну, это скорее было похоже на донос. По-моему, он рассчитывал, что я немедленно паду перед ним ниц, извинюсь за такую гостью, а потом выгоню тебя на мороз. Босиком и с головой, безжалостно посыпанной пеплом.
– Страсти какие! А ты что?
– А я не смог удержаться от совершенно непочтительного гогота. Вот такой я бессердечный, представляешь… А сейчас хочу знать подробности!
Я, не стесняясь сгущать краски и преувеличивать, пересказала ему дневную сцену, которая в моём изложении превратилась в нечто невообразимое и эпичное. Голден-Халла ржал как ненормальный, да и у меня самой лицо едва не трещало от слишком широкой улыбки. Параллельно мы продолжали готовить эликсир для колокольчиков, и, ей-небо, если бы смех умел лечить опосредованно, то мы бы зарядили наши травки целительской силой на сто лет вперёд.
А потом спустился Гарвус, и хотя в первый момент его высокомерная и чуть-чуть оскорблённая физиономия вызвала у нас ещё один взрыв хохота, потом меня как ледяной водой окатило.
Точно. Я же пришла с плохими новостями, просто этот уют – и этот сыщик – с порога выбили всю ту боль из моей головы…
– Ребят. Мне надо вам кое-что рассказать.
И я поведала им всё, что узнала в библиотеке.
* * *
Стемнело. Да так быстро, что мы забыли зажечь свет – и теперь сидели во мраке, как нельзя более соответствующем настроению. Только танцующее в камине пламя отделяло нас от непроглядной черноты.
Запах трав сменился на тревожный запах дыма, которым нужно было окуривать ингредиенты зелья и который сейчас тонкой струйкой поднимался над тлеющим на специальной подставке бруском дерева сато.
– Итак, получается, у нас с вами два варианта. – В сумраке черты лица Берти казались острее, чем обычно. – Первый: мы просто не привозим Силграсу колокольчики. Или позволяем им умереть из-за одинокой тени – и отдаём уже мёртвые. Выдерживаем гнев Авалати и смиряемся с тем фактом, что это именно мы приняли решение о том, что Долина Колокольчиков никогда не вернётся.
Я застонала и закрыла лицо руками.
– Второй вариант, – безэмоционально, как на докладе в зале суда, продолжал Берти. – Мы можем объявить, что его ответственность – это его ответственность: пусть делает что хочет. И тем самым позволим новому Катаклизму случиться.
– Не подходит, – резко сказал Морган. – Даже не обсуждается.
– Значит, мы с тобой берём и убиваем целую деревню? – вскинул брови Берти.
– А ты посчитай жертвы, Голден-Халла, – огрызнулся доктор, в вопросе друга явно услышав возражение, хотя, на мой взгляд, он был просто размышлением вслух. – Да, выбирая первый вариант, мы выбираем деятельное творение зла против попустительства и фатализма второго варианта, и на это тяжело решиться, но это куда более логичный вариант. По сути, мы с вами оказались просто в классическом этическом эксперименте. В реальности с ним стоит обходиться так же, как на семинарах по философии: вволю подискутировать, но потом чисто математически выбрать вариант, приносящий наименьший ущерб.
Я вскочила и экспрессивно взъерошила себе волосы.
– Нет, Морган, мы всё-таки не в эксперименте. Должен быть третий путь! Однозначно. Во-первых, потому что он есть всегда – это, считайте, одно из правил вселенной, просто большинство людей слишком ленивы для того, чтобы этот путь отыскать… Во-вторых, не будь такого пути, Рэндом бы не сказал, что мне придётся сделать выбор и взять за него ответственность. Он бы, как и Гарвус, просто просчитал всё, поделился этим со мной и подытожил: конфетка, грохни колокольчики, потому что Катаклизмы нам ни к чему. А ещё скорее нашептал бы кому-нибудь, что их надо уничтожить, и всё, безо всех этих милых бесед во снах. Он всё-таки телепат, может себе позволить грубые методы в экстренной ситуации.
Морган нахмурился и перевернул травы в специальном гамаке для окуривания. Берти побарабанил пальцами по губам и задумчиво протянул:
– Вообще, да. Если ты правильно пересказала свой диалог с хранителем Рэндомом, то он подчеркнул, что все данные для принятия решения у тебя уже есть. Возможно, в тех книгах имелась какая-то подсказка?
