По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России. - Константин Константинович Случевский

1846 года и затем включено в «положение 1849 года» (ст. 120) с тем, однако, что помещикам разрешалось прирезать к мызным угодьям известную часть крестьянской земли. Присоединение к мызным землям этой части (в размере 36 лофштелей пашни, с соответственным количеством лугов и выгона на каждый гак) в самом «положении» ничем не мотивировано и в нем не указано, для чего же эта земля от крестьян отрезаются, но причина этой отрезки была очень хорошая. Вот она:

На основании дополнительных статей 1809 года к первоначальному крестьянскому «положению 1804 года», в пределах крестьянских арендных участков образованы были особые участки, долженствовавшие поступить в пользование безземельных батраков. Эти постановления имели целью обеспечить быт этих батраков, печальное положение которых обнаружилось вскоре и послужило одной из причин издания дополнительных статей 1809 года. При обсуждении в местном комитете оснований разрабатывавшегося положения 1849 года, обращено было особое внимание также на необходимость постепенного перехода от барщинной аренды к денежной — оброчной. Достижение этой цели признавалось весьма желательным, но вызывало правильное опасение, что, при переходе на денежную аренду, «крестьяне-хозяева» пожелают всецело воспользоваться своими участками и уничтожать участки батрацкие. Чтобы предотвратить эти последствия, грозившие батракам совершенным обезземелением, комитет признал необходимым предоставить в распоряжение каждого помещика часть крестьянской земли, для наделения батраков, «подобно тому, как последние до того пользовались в каждом крестьянском участке 1,5 лофами пахотной земли в каждом поле с лугами и сенокосами». Останавливаясь именно на этой мере, комитет, вместе с тем, определил, «что ближайший ландтаг имеет установить правила, сообразно с которыми владелец должен распоряжаться означенными участками, для обеспечения благосостояния рабочих (батраков)». Постановление это, наравне с упомянутым выше постановлением того же комитета о предоставлении в неотъемлемое пользование крестьян земли, в пространстве, определенном вакенбухами 1804 года, признано было за основное начало будущего «положения» и, наравне с ним, удостоилось Высочайшего утверждения 9-го июня 1846 года.

Отсюда ясно, какое именно назначение имела земля, отрезанная от крестьянской и присоединенная к мызным угодьям; землю эту называют податной мызной землей или квотой. По обнародовании «положения 1849 года», часть крестьянской земли, действительно, была присоединена к мызным угодьям, но не получила, однако, того назначения, которое должна была получить по мысли законодателя. Вопрос о квоте оказалось необходимым возбудить снова при обсуждении в Государственном Совете последнего крестьянского «положения 1860 года». Тогда, т. е. в 1856 году, рыцарское дворянство объяснило, что ему показалось, будто бы, недостаточно семилетнего опыта для основательного изыскания способов к уничтожению податного свойства батрацкой земли; остзейский комитет согласился с дворянством, и, вследствие этого, постановление § 21 «положения 1849 года» перенесено без всякого изменения в ст. 9 нового проекта. Государственный Совет не встретил и со своей стороны препятствия продлить упомянутый «срок опыта», но признал, однако, необходимым ограничить его определенным временем. По мнению Государственного Совета, для этого достаточно было назначить пять лет. Он положил также: обратив внимание дворянства Лифляндской губернии на меры, принимаемые министерством государственных имуществ,для обеспечения работников в казенных имениях, — предложить дворянству ту часть земли, которая прирезана от податной земли к мызным, употребить в течение предоставляемого пятилетнего срока, для обеспечения, по возможности, участи всех вообще работников в помещичьих имениях. Это мнение Государственного Совета удостоено Высочайшего утверждения 5-го мая 1860 года. При вторичном рассмотрении проекта «положения 1860 года» Государственный Совет нашел, однако, что только что изложенное постановление, по самому содержанию своему, не может быть внесено в текст нового положения, но что оно, по окончательном утверждении в общем законодательном порядке, должно быть сообщено министром внутренних дел к исполнению — непосредственно чрез генерал-губернатора.

Согласно этому и с прямым определением пятилетнего срока для употребления отрезанной земли в пользу работников, — мнение Государственного Совета, Высочайше утвержденное 13-го ноября 1860 года, чрез министра внутренних дел, сообщено генерал-губернатору, для зависящих распоряжений, 19-го ноября 1860 года. Об исполнении этого Высочайшего повеления «и по сегодня» не имеется никаких сведений, из чего можно заключить, что в действительности оно и не было исполнено, и что таким образом квота и поныне не получила определенного ей назначения.

Оно и понятно. Предположение о назначении податной мызной земли или квоты безземельным батракам возникло как бы для виду, на деле же оно имело целью увеличить состав мызных угодий насчет крестьянской податной земли. В этом убеждает «положение 19-го февраля 1866 года о волостном общественном управлении в остзейских губерниях», явившееся в то самое время, когда уже оканчивался определенный в 1860 году пятилетний срок для отвода батракам той части земли, которая прирезана от податной земли к мызной. По примечанию к § 1 означенного положения, участки повинностной крестьянской земли могут быть предоставляемы в арендное пользование и даже продаваемы в собственность не принадлежащим к крестьянскому сословию лицам, с сохранением личных сословных прав своих! В силу этого постановления, многие крестьянские участки в частных имениях перешли в руки местных дворян. Есть случаи такого перехода участков и в некоторых казенных имениях; например, крестьянский двор Звиргзде, около 100 десятин, казенного имения Альт-Саукен, находится, как говорит, в пользовании местного дворянина.

Нечто подобное квоте имело вместо в губернии Эстляндской; ныне действующее в ней «положение о крестьянах 5-го июля 1856 г.» составлялось под прямым влиянием законодательных мер, принимавшихся правительством для обеспечения быта крестьян в Лифляндской губернии, и положение о них 1849 года служило образцом для положения о крестьянах Эстляндской. В 9 ст. последнего положения вполне определенно выражено то общее начало, что, для обеспечения быта крестьянского сословия, ему предоставлено неотъемлемое право пользования всей годной к возделыванию землей, которая находилась во владении крестьян 9-го июня 1846 года. В ст. 17 значение этого сильно ослабляется тем, что, но мере прекращения барщины, часть крестьянской арендной земли, а именно до 1/6 доли её, предоставлено отделять в неограниченное распоряжение помещика, причем 18 ст. положения определяет, что землей этой помещик хотя и может пользоваться по своему произволу, но изъяснено, что она может быть употреблена для поселения на ней господских работников и т. п.

Совокупность этих довольно неясных постановлений и некоторых других неизбежно наводит на мысль, что прирезка 1/6 части крестьянской земли к мызным находилась и в Эстляндской губернии в непосредственной связи с вопросом об обеспечении быта безземельных работников, на случай отмены барщины, т. е. с тем самым вопросом, для разрешения которого признано было необходимым допустить присоединение к вотчинам квоты в Лифляндской губернии, и что, таким образом, и самые условия отрезки этой 1/6 части в Эстляндской губернии однородны с условиями присоединения лифляндской квоты. Это подтверждается