Пропавшие девушки - Джессика Кьярелла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ДНК Теда не было в системе, — говорит Андреа.
— Однако дополнительное расследование вполне могло погубить его, если бы его когда-нибудь попросили предоставить образец ДНК. А Дилан был незавершенным делом. Дилан — единственный, кто мог бы подозревать, что у Теда с Сарой интрижка. Поэтому Тед пошел в библиотеку и предвосхитил эту часть расследования. Выдал себя за меня в письме, пригласил Дилана на встречу. Убил его. Вернулся в Чикаго и снова бросил тело в ЛаБаг-Вудс. Двойной результат: он помешал Дилану поделиться какой-либо информацией по делу Сары и дискредитировал меня в глазах полицейских Чикаго. Все, что бы мы ни обнаружили, показалось бы им не заслуживающим доверия.
— Но подожди, — говорит Андреа. — Почему он бросил труп здесь? Почему не в Милуоки?
— По той же причине, по которой все решили, что Колин бросил Сару в том лесу, — отвечаю я. — Знакомая территория. Однажды он уже так поступил, а Сару нашли совершенно случайно несколько дней спустя после того, как дождь смыл почти все улики, которые могли связать ее с Тедом.
— Все-таки это большой риск, — говорит Андреа.
— Посмотри на это так, — говорю я. — Дилан уже несколько месяцев числился пропавшим в Милуоки. Полиция Милуоки связала это с делом Сары только после того, как мы дали им наводку. А искать в ЛаБаг-Вудс стали только потому, что я это предложила. Иначе Дилана никогда бы не нашли.
— То есть теперь Теда посадят за два убийства вместо одного.
— И если все пойдет как надо, — отвечаю я, — Колин Маккарти выйдет из тюрьмы.
— Получается, Ава освободила брата, но, сама того не зная, бросила подозрение на мужа, — говорит Андреа. — Натуральный дурдом. Даже представить себе не могу.
Я чувствую, как в кармане у меня вибрирует телефон. Глянув на экран, останавливаю запись на компьютере.
— Легка на помине? — спрашивает Андреа.
— Поверить не могу, — говорит Ава, когда я беру трубку. — Честное слово, поверить не могу. Вот же говнюк!
Она аж шипит. Слышу вибрацию настоящей ярости в ее голосе. По правде говоря, меня это слегка успокаивает. Я боялась, что будут слезы. Боялась, что заодно и меня сочтут виноватой. Что Ава, вероятно, захочет свалить все на гонца.
— Это ДНК? — спрашиваю я. — Из душа? Благодаря этому его арестовали?
— В воскресенье мне позвонили и сказали, что нашли тело Дилана Джейкобса. Полиции нужны были образцы нашей ДНК — всех, кто был причастен к делу Сары, — чтобы исключить нас из списка подозреваемых, — говорит Ава. — Я принесла им расческу Теда и сдала образец слюны. Без малейших колебаний. Наверное, они считают меня наивной дурой. — Она горько усмехается.
Значит, это правда, думаю я. Они получили образец ДНК Теда. Должно быть, сравнили его с чем-то — с волосом в душе или с чем-то, что обнаружили на теле Дилана. Заметив, что перестала дышать, отвожу микрофон телефона подальше от лица. Несколько раз вдыхаю и выдыхаю в сложенные ладони, чтобы остановить панику и гипервентиляцию.
— Даже представить не могу, каково тебе сейчас, — отдышавшись, говорю я. — Ава, мне так жаль.
— Не стоит, — шипит она. — Этот подонок, этот поганый ублюдок. Из-за него я потеряла годы, которые могла бы провести с братом. Мой младший братик потерял годы жизни из-за того, что меня настолько ослепила любовь, что я не могла видеть то, что было прямо под носом.
— Ты не виновата, — говорю я, хотя это пустой звук.
В детстве я слишком часто слышала эти слова и теперь не могу произнести их хоть с какой-то уверенностью. И я понимаю ярость Авы. Я знаю, что значит быть до конца преданной сестре или брату. Быть готовой смести все остальное в твоей жизни ради этих уз.
— Знаешь, Дилан мне как-то позвонил, — говорит Ава, и до меня доносятся ее всхлипы. Неужели она плачет? — После того, как Колину вынесли приговор. Сказал, что ему казалось, будто Сара встречается с кем-то еще.
— Дилан тебе так сказал? — переспрашиваю я.
— Да. Они с Колином никогда друг другу не нравились, но даже у него были сомнения после суда. Он говорил, Сара упоминала, что к ней приходил парень. Парень постарше, который ей нравился. Заставила Дилана поклясться, что он никому не расскажет.
Ава снова смеется, и на сей раз звук точно напоминает всхлип. Я понимаю, что она все-таки плачет. Никогда не видела, чтобы Ава плакала.
— Мне такое даже в голову не могло прийти, — продолжает она. — Даже мысли не возникало, что это мог быть Тед. Парень постарше. Черт возьми! Боже мой!
— Дилан сообщил об этом в полицию? — спрашиваю я.
— Не знаю. Я говорила ему, что надо сообщить. Но, видишь ли, во всем, что не касалось вины Колина, они были так близоруки, что, наверное, не обратили на Дилана внимания. Надо мне засудить их к чертям собачьим.
— Ава, — осторожно говорю я, не желая выдавать появившееся у меня подозрение, — ты когда-нибудь рассказывала Теду, что тебе сказал Дилан? О том, что Сара встречалась с кем-то еще?
Стоило мне задать этот вопрос, как я понимаю, что совершила ошибку. Это ведь Ава, и она сообразительнее всех, кого я знаю.
— О господи, — говорит она. — Думаешь, Тед поэтому напал на Дилана?
— Не знаю, — поспешно заявляю я, но без особого пыла. Я повинна в том же, в чем и она. Тоже верю, что каким-то образом несу ответственность за беды, выпадающие на долю моих близких. Мы с ней всесильны. — Давай пока сосредоточимся на Колине, — говорю я. — Как скоро ты сможешь вытащить его?
На ум приходят его сломанные пальцы. Думаю о побоях, которые он только что перенес. О сломанных ребрах. Треснутой глазнице. Надо поторопиться. Мы должны освободить его, пока с ним не произошло что-нибудь еще более ужасное.
Будто из холодных, безмолвных водных глубин, всплывает новая вероятность. Возможно ли, что со своими деньгами и связями в этом городе Тед мог купить подобное насилие? Вдруг он может подсунуть подходящему человеку необходимую сумму и заказать убийство Колина?
— Нужно подать апелляцию на имя судьи и прокурора штата, — говорит Ава. — Просто так его не выпустят, по крайней мере до вынесения приговора Теду. А на это могут уйти… не знаю. Может, даже годы.
— Что за апелляция? — спрашиваю я.
— Нужно оказать публичное давление на судью и заставить его снять с Колина обвинения. Даже надавить на губернатора. А прокурор штата должен отказаться выдвигать дополнительные обвинения.
— Публичное давление, — говорю я, как будто только что наконец поняла
