Вы когда-нибудь...(ЛП) - "Lady Moonglow"

— Да что с тобой такое? — спросила Гермиона, когда слизеринец, словно Чеширский кот, широко улыбнулся.

— Иди за помощью!

Драко, однако, лишь многозначительно поднял брови, искоса взглянув на Колумбию Сальви, которая внимательно следила за происходящим.

— Разве я не говорил тебе, что в конце концов ты будешь меня благодарить? — спросил он низким голосом, переведя свой взгляд обратно на Гермиону.

— Позови! Мадам! Ламбердо! — прокричала брюнетка и, вероятно, замахала бы кулаком, если бы не держала на руках Тома Реддла. Её яростный крик привлёк внимание почти двадцати пар танцующих, одной из которых были Гарри и Джинни.

В то время как Гарри, бросив один единственный взгляд на Гермиону, быстро направился к профессорскому столу, Драко поднял руки, отступая на несколько шагов от неё.

— Ладно, ладно. Неф, успокойся, — медленно протянул он, склонив голову в сторону Джинни.

— Я думаю, тебе больше не нужно кричать. Ты и так призвала к действию некоторых героев без каких-либо дополнительных усилий с моей стороны.

— Ну да. Ещё не дай бог надорвёшься, — язвительно ответила Гермиона. Сегодня в её голове Драко лю Лак поднялся на одну ступень выше к званию «Самый надоедливый и избалованный чистокровный придурок».

Решив больше не обращать внимание на блондина, волшебница снова наклонила голову к Тому. Проклятый туман закрывал практически всё его тело. Его растрепавшиеся волосы слегка коснулись левой стороны её подбородка, когда она обхватила его безвольную руку дрожащими пальцами и нащупала пульс.

Слабый, едва уловимый ритм, который она почувствовала, не был обнадеживающим.

— Поздравляю, Неф, — промурлыкал ей в ухо знакомый голос, а её паникующий и измученный разум никак не мог отгородиться от него.

— Ты только что собственноручно поставила печать на документе о смертном приговоре Лорда Волан-де-Морта.

— Драко дю Лак, убирайся отсюда к чёртовой матери! — пронзительно закричала она, опуская запястье Тома и указывая пальцем в сторону толпы студентов, некоторые из которых внимательно наблюдали за разворачивающейся сценой.

— Или я лично сниму со Слизерина сто баллов за твой отказ помочь!

Увидев Гарри, тащившего мадам Ламбердо через толпу танцующих, Гермиона почувствовала, как мир начинает погружаться в туман. Голоса зевак стали звучать как-то приглушённо, а туман перед глазами начал стремительно чернеть.

========== Глава 25: Вы когда-нибудь узнавали правду? ==========

Четверг, 23 декабря 1944, 12:41

Проклятые магнолии так и не расцвели.

— Гермиона, до полуночи ещё две минуты! Сделай хоть что-нибудь! — жалобно завыла Филлис Хардиман, подходя к старосте сзади и с отчаянием глядя на тонкие, элегантные и полностью закрытые бутоны лунной магнолии, стоящей около главных дверей Большого зала.

— Единственная причина, по которой мы перенесли танцы на столь позднее время, заключалась в том, чтобы все могли увидеть, как красиво раскроются эти цветы!

— Я понимаю, Фил. Разве не видно, что я пытаюсь что-то сделать, а не сижу, сложа руки? — прошипела Гермиона сквозь стиснутые зубы, её руки сжимали края бутонов огромного растения.

Разумеется, этот вечер не мог закончиться так же идеально, как и начался.

— Have a holly, jolly Christmas… — Почти Безголовый Ник исполнял заключительную композицию, глядя на Гермиону. Садистская улыбка расплылась по его лицу, когда часы начали бить, сигнализируя об окончании праздника.

— It’s the best time of the year…

Мысленно проклиная весь вечер в целом, Гермиона попыталась раздвинуть лепестки руками.

— Давай, чёрт возьми, — произнесла она напряжённым голосом. Хрупкий на вид бутон был невероятно силён.

— Откройся… ещё немного!

Через мгновение Гермиона вместе с цветком рухнула на пол с громким шумом.

Около минуты девушка находилась в каком-то оцепенении, её спина ужасно болела после падения. Наконец она осторожно открыла глаза и обнаружила, что смотрит на безошибочно узнаваемый тускло-белый потолок больничного крыла. Интересно, лунные магнолии всё-таки открылись?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Серьёзно? Это всё что тебя сейчас волнует?» — недовольно поинтересовался демон.

Девушка энергично тряхнула головой и, схватившись за край простыни, неуверенно поднялась на ноги. Как только она выпрямилась, на неё накатила волна головокружения, которая заставила её плюхнуться обратно на смятое одеяло.

Широко зевнув, Гермиона решила внимательно изучить своё тёмное окружение. Лунный свет, льющийся из окон, немного освещал хорошо знакомую ей половину лазарета.

Тёмные пятна всё ещё плясали перед глазами, поэтому Гермиона глубоко вздохнула. Сладкий аромат домашнего тыквенного хлеба и карамельного шоколада сразу привлекли её внимание. Казалось, что из-за временных проблем со зрением остальные чувства резко обострились.

Приподняв голову, Гермиона увидела большое количество ломтиков её любимого хлеба, а также горсть конфет на прикроватной тумбочке. Нормальный человек не смог бы съесть такое количество вкусностей за один день.

На столе также лежала записка. Поэтому, договорившись со своим желудком о трапезе после прочтения, Гермиона протянула руку и взяла тонкий листок пергамента, неровно разорванный с одной стороны. Его явно вырвали из какого-то блокнота. Девушка подставила листок под полоску лунного света и увидела знакомые каракули Гарри.

Миона,

Я дежурил здесь со вчерашнего вечера. Теперь Ламбердо выгоняет нас без пяти десять, аргументируя это тем, что тебе нужно больше отдыхать. Но ты и так проспала весь день! На каникулы остались только мы и ещё где-то десять студентов, поэтому я надеялся, что комендантский час отменят. Но, конечно, этого не произошло. Я не стал использовать мантию-невидимку в нерабочее время. По этой причине мы решили оставить тебе немного еды, если ты вдруг проснёшься до утра. Джин наложила на хлеб заклинание, чтобы он не испортился.

Гарри… и все остальные, кто заставлял меня это писать.

Радостно улыбнувшись, Гермиона вернула записку на место. Живот издал рычащий звук, напоминающий девушке о договорённости. Она ещё раз оглядела тёмное больничное крыло, которое казалось совершенно пустым. Казалось ровно до тех пор, пока её взгляд не остановился на самой дальней кровати.

Том Реддл.

Сердце Гермионы остановилось на секунду перед тем, как пуститься в какой-то безудержный танец.

Девушка сразу забыла о своём желании съесть что-нибудь, как будто его никогда и не было. Все события последних пяти минут праздничного вечера быстро пролетели перед глазами брюнетки.

«Поздравляю, Неф. Ты только что собственноручно поставила печать на документе о смертном приговоре Лорда Волан-де-Морта…» - голос Драко эхом отдавался в ушах.

Подтянув колени к груди и обхватив их руками, Гермиона испытала огромного облегчение от того, что кто-то переодел её из скандального платья Лаванды в удобные пижамные штаны и топ, после чего задумчиво прикусила нижнюю губу.

Том Реддл действительно влюбился в неё прошлой ночью?

Если это так… то проклятие миновало точку невозврата. Это теперь необратимо. Он любил её. Юноша, обладающий удивительным потенциалом… юноша, который должен был стать одним из самых могущественных тёмных волшебников за последние пятьсот лет, отказался от всего ради того, чтобы не упустить свой шанс. Шанс полюбить.

И что она даёт ему взамен? Смерть!

Волна вины… тяжёлой душераздирающей вины внезапно накрыла Гермиону. Это волна была лишь предпосылкой надвигающегося шторма. Шторма, состоящего из ужаса и чувства потери.

Драко был прав, когда перед праздником сказал ей, что люди рассчитывают на неё. Это действительно было так: все их планы, жертвы, риски путешествия во времени… всё это свелось к одному праздничному вечеру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Последний и безумный план Дамблдора действительно удался.

Гермиона отомстила за своих родителей и одноклассников, отомстила за всех, кого любила. Чёрт, она даже отомстила за французский замок, который так презирала, но в то же время так ценила. Замок, сожжённый три года назад континентальными войсками Лорда Волан-де-Морта, которые обрушились на Париж с Трансильванских гор, уничтожая всё на своём пути.