Спицы в колесе Сансары - Надежда Первухина

— Он оживает! — взвизгнула Юля.

Олег смерил ее негодующим взглядом.

И получил не менее негодующий в ответ.

Экстрасенс принялась, изогнувшись змеей над телом Владимира, водить руками над всем телом. Трещали молнии, пахло озоном. И тут произошло невероятное.

Душа Владимира отделилась от тела. И соскользнула с кровати — вполне видимая, реальная, плотная. А тело так и осталось лежать на кровати.

— Аллес! — сказала госпожа Цванге. — Капут.

И с довольным видом отошла от кровати.

Душа Владимира озадаченно глядела на свое одинокое тело. Наконец душа заговорила:

— И что это всё, блин, значит!

— Действительно! — возмущенно вскочил Олег. — Оживила она! Вот труп! Он теперь без души труп!

— Неуч, — презрительно отфыркалась фрау экстрасенс.

— Подождите, — подала голос Юля Ветрова. — Мы действительно ничего не понимаем. Фрау Цванге, объяснитесь.

— Йа есть отделять ментальная оболочка от плотного тела. Это не есть душа. Душа спать. Фместе с тело. Ментальная оболочка есть слепок с герр Фладимир. Жизнеспособна до тех пор, пока он не фыйдет из кома. Фсепроникающа.

— Всепроникающа?

— Зер гут. Сильна. Непобедима. Знать фсе о хозяин.

— О хозяине — то есть о теле?

— Зер гут. Моя миссия есть фыполняйт. Оплата?

— Как договаривались, — сказала Юля и достала чековую книжку. — Триста тысяч рублей моим чеком. Обналичите в «Экономбанке».

Она выписала экстрасенсу чек.

— Данке шеен, — усмехнулась экстрасенс. — Не фолнофайтесь насчет тела. Оно жифо есть.

— Живо?

Экстрасенс кивнула.

Помахала чеком, чтоб высохли чернила.

— Ауф видерзеен!

И пошла — гордая, независимая, деловая донельзя — к выходу из палаты.

Те, кто остались в палате, некоторое время молчали.

Молчание нарушалось только писком кардиомонитора да вздохами аппарата искусственного дыхания.

— Ну что, Володька, — первым нарушил молчание Олег. — С возвращением тебя, как говорится!

Друзья пожали друг другу руки.

— Слушай, вот странно! — воскликнул Олег. — Рука как настоящая, из плоти.

— Сам удивляюсь, — сказал Владимир, оглядывая себя. — Так я кто — человек или фантом?

— Похоже, и то и другое, — подала голос Юля. Она встала с кушетки и подошла к Владимиру. — Позвольте вас потрогать.

— Смотря где.

— Плечо.

— Плечо еще куда ни шло.

— Володька, ты юморишь! — обрадовался Олег и, пока Юля трогала одно плечо, похлопал Владимира по другому.

— Что ж. — Юля отошла и села на кушетку. — Мы получили не самого Владимира, а его ментальную оболочку. Может, это и лучше.

— Для кого лучше?

— Для него. Может, так он проще попадет в Бардо?

— Куда? — удивился Владимир.

— Владимир, прослушайте сначала запись, — подал голос профессор Верейский.

Влад кивнул.

Снова прозвучала запись Лизиного голоса. Слушая это короткое послание из потустороннего мира, Логинов сжимал кулаки. Кулаки у него были будь здоров, не скажешь, что ментальные.

— Я должен идти, — сказал он, когда запись закончилась. — Где это Бардо?

— Вот тут нам помогут первоисточники, — заставила обратить на себя внимание Анна Николаевна.

— А именно?

— «Бардо Тёдол», или «Тибетская книга мертвых». Я захватила с собой экземпляр. Присядьте, послушайте.

Владимир и Олег послушно сели.

Анна Николаевна раскрыла небольшую плотную книгу с золотым обрезом:

— «Великое Учение об Освобождении Слушанием, что дарует в Промежуточном Состоянии духовную свободу последователям, наделенным обычным умом, состоит из трех ступеней: подготовительной, основной и заключительной.

Сначала ищущий Освобождения должен пройти подготовительную ступень Руководств.

С помощью Руководств человек с исключительно развитым умом несомненно достигнет Освобождения; если же он не будет освобожден, тогда в Промежуточном Состоянии Момента Смерти необходимо осуществить Перенос сознания; одно воспоминание об этом процессе даст Освобождение.

Человек, наделенный обычным умом, может достичь Освобождения таким же образом; если же он не будет освобожден, тогда в Промежуточном Состоянии Реальности необходимо усердно внимать Великому Учению об Освобождении Слушанием.

Если Перенос был выполнен успешно, в чтении Тёдол нет нужды, если же Перенос не удался, тогда Тёдол следует читать, без ошибок и внятно, возле мертвого тела.

…С последним вздохом лама, который был гуру умершего, или собрат по вере, которому умерший доверял, или друг, которого он очень любил, приблизив губы к уху умершего, но не касаясь его, должен читать великий Тёдол».[5]

— Вот! — торжествующе сказала Анна Николаевна, захлопнув книжку. — Теперь все ясно?

— Ничего не ясно, — пожал плечами Владимир. — Перенос сознания, Освобождение… О чем это вообще?

— Владимир, вы не уловили сути, — молвила великая ведьма. — Нам нужен лама.

— Я понял, — заговорил Олег. — Чтобы попасть в Бардо, Владимиру кто-то должен, как умершему, читать «Тибетскую книгу мертвых».

— Не кто-то, а именно лама. Для пущего эффекта.

— Не согласен, — сказал Владимир. — Там говорится и о любимом друге. У меня есть такой друг, вот он — Олег.

— Я готов читать.

— На тибетском языке?

— Ой, блин.

— Нет, нужен лама!

— Погодите, тетушка. Давайте попробуем без ламы. Владимир, вы садитесь вот сюда, — указала Юля Ветрова.

Владимир сел.

— А вы, Олег, садитесь рядом и возьмите книгу. Так. Раскройте ее на первой части «Бардо Момента Смерти» и читайте. Читайте! А мы постоим, послушаем.

— Хорошо, — сказал Олег.

Он раскрыл книгу и начал читать:

— «Наставления о встрече с Чистым Светом в Промежуточном Состоянии Момента Смерти таковы:

— можно слушать много религиозных наставлений, но не познать. Можно познать и все же быть нетвердым в знании. Но, если обратить эти наставления к тому, кто практически обучался так называемым Руководствам, он предстанет перед Изначальным Чистым Светом, минуя Промежуточное Состояние, вступит на Великий Восходящий Путь и достигнет Дхарма-Кайи Нерождения…»[6]

Олег читал примерно полчаса. И вдруг Юля заметила:

— Он тает! Он становится прозрачным!

Да, Владимир таял, как льдинка на солнце. И вдруг исчез, словно его и не было.

— Мне еще читать? — спросил Олег у Анны Николаевны.

— Погоди. Надо посмотреть, что с его телом.

С телом было все нормально. Тело жило своей тихой коматозной жизнью.

— Так где же теперь Владимир и его душа?

— В Бардо, господа, — торжественно сказала Анна Николаевна Гюллинг. — В Бардо.

Шамбала

Время неизвестно

О том, что Друкчен и его жена попали в беду, в Ляншаньбо узнали скоро.

Помогли тому посты на дорогах. Когда наши герои шли в Чакравартин, они расставляли посты по дороге на расстоянии полета поющей стрелы. Такая стрела летит быстрее и дальше.

Разгневанный Ли Пин созвал в совещательном зале всех главарей Ляншаньбо.

— Наши друзья попали в лютую беду. И нет у нас другого выхода, кроме как идти войной на Чакравартин. Созывайте все свои армии — и вперед!

Никто не оспорил приказа Ли Пина. Ляншаньбо перешел на военное положение. В самом лагере оставили только женщин, деток и стариков да отряд лучников, который должен был их охранять. Сами же с армией в сто тысяч воинов отправились в Чакравартин.

Там, где проходила армия, пыль поднималась до небес и деревья клонили свои пышные кроны. Наконец армия остановилась близ села Лунян, и Ли Пин выслал гонцов к императору.

— Скажите бессмертному владыке, что мы не хотим войны. Если нам целыми и невредимыми вернут Друкчена и его жену, мы не нападем на Чакравартин и уйдем, оставив богатые дары.

Император принял гонцов и рассмотрел их предложение. Он был готов выпустить несчастных из темницы, но тут вмешалась принцесса Ченцэ.

— Почтенный отец! — вопила она, валяясь у императора в ногах. — Не отпускайте Друкчена. Иначе мой позор останется неотмщенным!

Император пошел на поводу удочери. Гонцам отрубили головы и отправили эти головы Ли Пину.

Тот сильно разгневался, получив такой ответ.

— Что ж, — крикнул он. — Они хотят войны — будет им война!

И стотысячная армия ринулась на Чакравартин так, как весной река затопляет долину. За три дня они захватили и предали огню восемь пригородов Чакравартина и подбирались уже ко дворцу. Император не был готов к такой войне — он недооценил противника — и теперь пребывал в страхе. Он мобилизовал все внутренние и внешние войска, но, как оказалось, воинов не хватало, чтобы справиться с железной армией Ли Пина.

Находясь в одном дне от захвата императорского дворца, Ли Пин снова послал гонцов к императору.