Спицы в колесе Сансары - Надежда Первухина

Друкчен пошел за няней и встал у занавески. Сквозь легкую тафту он увидел, как исхудала его бедная жена, как бледно ее личико. Цыси рассаживала кукол и разговаривала с ними. А потом сказала:

— Сейчас я спою вам песенку, если вы будете себя хорошо вести.

Мы попали под дождь — милый муж мой и я.Оказались вдали от людского жилья.Одинокий фонарь подмигнул нам хитро,Лился дождь, как расплавленное серебро.И под этим дождем мы куда-то брели,И размытые башни виднелись вдали.А когда муж сказал, что он очень устал,Впереди засияло что-то, словно кристалл.И от этого света мы прозрели на мигИ сдержать не могли удивления крик:Были мы в царстве фей. И повсюду ониЗажигали призывно ночные огни.Феи в танце сплетались средь ночи и тьмы.В этом танце участие приняли мы.А потом все мы пили сливовый нектар.Феи нам принесли много золота в дар.И в прекрасном их замке мы встречали рассвет.Мы опомнились: фей нет и золота нет.Замок тоже исчез, опалив миражом.Но зато мы увидели старый наш дом.Муж меня целовал, в дом знакомый войдя.И никто из нас больше не помнил дождя.

— Какая грустная песня, — сказал Друкчен няне. — Но значит, она меня помнит?

— Нет минуты, когда б она вас не вспоминала, — сказала няня. — Попробуйте подойти к ней, только не напугайте. Она очень пуглива.

Друкчен отдернул занавеску и вошел в покои жены.

— Здравствуй, милая! — ласково сказал он. — Вот я и вернулся.

Цыси посмотрела на него и закрылась рукавом.

— Кто ты такой? — спросила она дрожащим голосом.

— Я твой муж.

— Неправда, — вскочила Цыси. — Мой муж благородный старец, а ты молодой мальчишка! Вот я велю слугам выгнать тебя.

— Цыси, я изменился потому, что омылся в священном источнике. Все мы немного помолодели.

— Я тебе не верю. Ты хочешь, верно, украсть моих куколок? Няня, няня!

Няня подошла к Цыси.

— Простите, господин, она очень разволновалась. Вас ведь и впрямь не узнать, вон как вы помолодели.

— Незачем тогда медлить! Милая Цыси…

— Уходи!

— Хорошо, я уйду, только ты сначала выпей воды из этой фляги.

— Ты хочешь отравить меня!

— Нет же, милая. Вот, смотри, я сам пью.

И Друкчен отпил из фляги воды.

— Хорошо, — сказала Цыси. — Я выпью. Но после этого ты уйдешь, потому что я не хочу, чтобы ты украл моих куколок.

— Я уйду, уйду, если ты этого захочешь.

Цыси стала пить из фляги. Лицо ее разгладилось и порозовело. Она выпила всю воду и отбросила фляжку.

— Ах, — сказала она. — Что это со мной? Все тело словно на ниточки расплетается.

Тут она заметила Друкчена, взволнованно глядевшего на нее.

— Мой милый муж, ты вернулся!

Она поклонилась ему, а потом бросилась на шею.

— Милый, как я счастлива, ты вернулся! А я без тебя все словно спала. Голова болела, и тело ломило. Что со мной было?

— Я потом тебе все расскажу, — с улыбкой сказал Друкчен. — А пока ответь мне: как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Я словно маленький бутон лотоса.

— Ах, как я хочу поцеловать тебя, маленький бутон!

Няня, наблюдавшая все это, засуетилась:

— Пойду-ка я приготовлю брачное ложе да вина со сластями.

Едва няня ушла, Друкчен осыпал лицо жены поцелуями, распустил ее прическу и стал играть шелковистыми прядями ее волос.

— Ах, милая, я столько пережил! Ты мне награда за пережитые страдания!

— Не понимаю, милый, о чем ты?

— Я расскажу тебе все позднее. А пока идем в спальню.

В спальне уже было приготовлено вино и сладости, ложе любви было застелено особым покрывалом, на котором были изображены две уточки-мандаринки, символ честной и верной супружеской любви. Няни нигде не было видно, хотя скорее всего она подглядывала, как все пройдет, готовая прийти на помощь своей воспитаннице.

Друкчен и Цыси выпили по три чашечки вина, а потом Друкчен стал заигрывать с молодой женой. Она раскраснелась, крепко прижималась к нему и тихо смеялась.

Друкчен раздел жену и чуть не застонал от восторга: тело его Цыси было прекрасно, как розовая яшма.

Он уложил Цыси на кровать, лег рядом и начал ласкать ее тело. Цыси смущенно улыбнулась и покраснела.

— Тебе что-то не нравится? — спросил Друкчен у жены.

— Нет-нет, все нравится, только мне кажется, что я вам не нравлюсь.

— Глупости, милая. Я докажу тебе обратное.

Они сплелись в объятиях, как ветви дерева в ветреный вечер. Друкчен совсем обезумел от страсти, но не позволил себе быть грубым или резким с женой. Наконец они изнемогли и решили подкрепиться фруктами и вином.

— Теперь ты расскажешь мне, что со мной было все эти дни? — спросила Цыси.

— Да. Видишь ли, милая, на тебя было наложено проклятие: после первой брачной ночи ты потеряешь разум. Так и произошло. Но лекарь, осматривавший тебя, сказал, что тебе вернет разум священная вода из храма Благого Восьмеричного Пути. Твой дед, почтенный Ли Пин, вожди Шао Бао, Оуян Сю и Рю Дарю и пять моих молодцов отправились в Сангё, неподалеку от которого расположен этот храм. Ох, что было в Сангё!

— Что же, милый?

— Тамошние жители оказались упырями и хотели поживиться нашей плотью и кровью. Но благодаря мужеству твоего деда мы одолели их и сожгли проклятый город. Храм же Благого Восьмеричного Пути был давно разрушен этими негодяями. Но после молитв к великой Гуаньинь источник забил снова. Мы набрали воды и вернулись. Вот и весь рассказ.

— Ах сколько ты пережил, милый! Но теперь мы всегда будем вместе!

— Да, только я сначала съезжу в город Чакравартин.

— Как?! Ты снова покинешь меня?

— Если твой дед отпустит тебя, то ты могла бы поехать со мной.

— Ой да, я очень хочу. Я же никогда не видела столицы, только слышала рассказы о том, какой это прекрасный город. А зачем тебе туда?

— Видишь ли, я выполняю одно важное поручение принцессы Ченцэ.

— Самой принцессы Ченцэ?

— Да.

— И что же это за поручение? Уж мне-то ты можешь сказать, ведь я твоя жена.

— Видишь ли, принцесса выходит замуж за принца Нампхона. И он должен удостовериться, что его принцесса девственна.

— А она не девственна? Какой позор!

— Так уж вышло. А вода из источника способна возвратить девственность.

— Да? Но мне она ее почему-то не возвратила!

— Это, видимо, потому, что ты потеряла ее в честном браке, а принцесса — неизвестно с кем.

— Друкчен, пожалуйста, не бросай меня. Поедем вместе к твоей принцессе.

— Конечно! Я и сам с тобой больше никогда не расстанусь!

Так они и порешили. На следующий день Друкчен обратился к Ли Пину:

— Господин мой и брат, мне пора ехать в Чакравартин, чтобы отвезти волшебную воду принцессе Ченцэ. Милая Цыси тоже едет со мной, она никогда не видала столицы. Что ты посоветуешь мне перед дорогой?

— Я советую тебе взять удальцов, которые прибыли с тобой к нам, а заодно армию в две тысячи человек. Удальцы повезут тебя и твою жену, а армию расположим здесь. — Ли Пин развернул карту и указал на небольшое селение. — В селе Лунян. Командовать армией будут Оуян Сю и Шао Бао.

— Дорогой брат, но зачем нам целая армия?

— У меня дурное предчувствие. Во-первых, ты потратил на дорогу до Сангё больше времени, чем тебе было отпущено принцессой, а во-вторых, люди высокой власти склонны к переменам настроения. И если принцесса разгневана на тебя и хочет твоей смерти, мы сумеем тебя выручить. Однако! Возьмем и другой путь. С собой ты повезешь двадцать кусков шелка, трех могучих жеребцов, золотые и серебряные украшения. Все это ты преподнеси в дар принцессе. Может, она примет тебя благосклонно.

Сказано — сделано. В Чакравартин отправилась повозка с Цыси и ее супругом, а также пять верховых. Армия же, про которую говорил Ли Пин, шла тайными тропами, известными только людям Ляншаньбо, и оказалась в селе Лунян на день раньше, чем Друкчен приехал в столицу.

Когда они подъехали к воротам города, их остановила стража:

— Кто вы такие и с какой целью едете в столицу?

— Мы путешественники и едем осмотреть столицу и ее достопримечательности. Также мы везем подарки царствующему дому и самой принцессе Ченцэ.

— Так вас и допустят до принцессы! Ну проезжайте.

Оказавшись в городе, наши герои очень удивились. Чакравартин посуровел, с лиц прохожих исчезли беспечные улыбки, не было шума, смеха и веселья. А еще везде рыскали отряды внутренних войск и иногда останавливали и осматривали прохожих.

Наши герои добрались до дома Друкчена. Здесь, слава богам, было все по-прежнему. Друкчен велел распрягать лошадей, сам перенес дары принцессе в гостевой зал и положил пред домашним алтарем Будды, чтобы дары хорошенько освятились.