Гора из черного стекла - Тэд Уильямс

Рени подумала, что он решил, будто они ищут покупателя для бабуина. Она внимательно посмотрела на монаха, прикидывая, не может ли за его доброжелательным лицом скрываться то существо, что притворялось Квон Ли, но не могла придумать ни одной причины, по которой их враг стал бы утруждаться изменением внешности, если бы остался здесь. Ничто не указывало на то, что молодой человек был не тем, чем казался. Конечно, замечательно встретить дружелюбного местного жителя в незнакомом месте.

— Прекрасная мысль, — сказала Рени вслух. — Мы с удовольствием послушаем.

— Здесь самые ценные книги, — благоговейно произнес брат Эпистулус. — Эти книги переведены нашим Орденом. Мудрость древних!

Это прозвучало как шутка, при том что вокруг находились сотни тысяч книг, о которых заботились многочисленные братья в сером. В стеклянном ящике на столе перед путешественниками стояло не больше двух десятков томов. Один был открыт, как для демонстрации. Несмотря на то, что очень красиво выписанные буквы читались с трудом из-за изобилия украшений на заглавных буквах и на полях, Рени удалось разобрать следующее:

«…Нужно быть особенно Осторожным, чтобы не повредить Печень при потрошении, иначе вы испортите вкус Птицы. Можно Использовать Ведьмин соус или осенний Коврово-пуговичный, но Добавлять соус следует Осторожно».

— Это рецепт, — сказала Рени.

Рядом толкались многочисленные посетители Рынка, но святые реликвии были защищены от повреждения низким деревянным барьером, прибитым прямо к полу, покрытому ковром. Люди вокруг торговались и сплетничали, и никто из них явно не собирался перегнуться через барьер и схватить святую поваренную книгу.

— Возможно, возможно, — радостно согласился их экскурсовод. — Нам еще так много предстоит открыть. Теперь, когда мы выучили алфавит Солнечного Народа, еще два-три тома откроют нам свои секреты.

— Вы хотите сказать, — Флоримель обвела рукой все книжные полки, — что все эти книги на неизвестных языках?

— Конечно, — все так же лучезарно улыбнулся монах. — Да, эти древние были умны! А сколько языков забыто, кроме того, существуют коды, великое множество кодов, некоторые исключительно изобретательны, а некоторые бессмысленны и безумны. Но тем не менее, многие коды можно разгадать, они связаны с другими книгами, но мы — увы! — не знаем, с какими книгами они связаны, потому что не знаем кода.

Счастливый обладатель пожизненной работы пожал плечами.

— Все это очень интересно, брат Эпистулус, но… — сказала Флоримель.

— Простите. Я всего лишь Эпистулус Терциус, а мой господин, если богу будет угодно, проживет еще долго, кроме того, передо мной есть еще люди, готовые подхватить его бремя.

— …А не могли бы вы рассказать нам о доме? Что находится за его пределами?

— Ну, тогда вам нужно поговорить с одним их моих собратьев, который занимается философскими проблемами, — ответил он. — Но сначала я хотел бы показать вам, чем занимаюсь я.

— Эй, гляньте! — окликнул их Т-четыре-Б каким-то странным голосом.

Рени оглянулась и увидела робота сидящим на корточках невдалеке, вокруг него толпились дети. Один из них оттянул рукав одеяния Т-четыре-Б и обнаружил блестящую руку: парнишка сделал вид, что хочет их схватить, а дети восторженно завизжали от притворного испуга. Т-четыре-Б выглядел таким счастливым, что Рени, понимая, что он привлекает к себе внимание, сдержалась и ничего не сказала. Эмили стояла у него за спиной и наблюдала за игрой, размышляя о своем. Мартина стояла ближе к Рени, чем Эмили, Т-четыре-Б и дети, но, казалось, была не с ними: она опустила голову и беззвучно шевелила губами, глаза никуда не смотрели. Рени хотела подойти к ней и узнать, все ли в порядке, — у слепой была та же реакция, что впервые случилась у нее на входе в Иноземье, — но !Ксаббу коснулся руки Рени, привлекая ее внимание, а монах пытался отвести их к другим сокровищам.

— …Но мы, конечно, не больше продвинулись с этим, чем с самими книгами, — говорил Эпистулус Терциус Флоримель. — Однако нам удалось совершить настоящий прорыв в условных обозначениях, данных в некоторых реестрах Цивилизации Восточной Галереи…

Рени привлекло какое-то движение наверху. Несколько монахов-уборщиков пыли свешивались с полок, подслушивая, что говорит их брат и разглядывая пришельцев. У них, как и у Эпистулуса Терциуса, тоже были бритые головы, но во всем остальном они принадлежали к другому виду: моложе, мельче, живее, наверняка из-за своей работы. Они цеплялись за ненадежные веревки явно без малейшего страха и передвигались с легкостью белок. Некоторые из них прикрывали рты и носы для защиты от пыли капюшонами, были видны только глаза и макушка. Один молодой человек особенно пристально разглядывал путешественников, и на мгновение Рени показалось, что в его облике есть что-то знакомое, но пока она смотрела на него, тот, похоже, потерял интерес, перебрался на полку повыше и скрылся.

Брат Эпистулус Терциус настаивал, и через несколько минут они все уже пробирались сквозь толпу к помещению, где проводились исследования античной переписки. Монах без остановки забрасывал их сведениями о Библиотеке, большая часть которых была непонятна Рени. Она перестала слушать, а начала разглядывать граждан дома, идущих по своим делам: покрытые копотью Мальчики Угольных Корзин, радующиеся свободному дню, представители различных кухонных гильдий, договаривающиеся с бродячими точильщиками, фокусники и музыканты, привносящие атмосферу карнавала эпохи Ренессанса. И только когда они добрались до выхода с Рыночной Площади и вошли в залы монастыря — бесконечные книжные полки вдруг закончились, уступая место отделанным плиткой холлам, куда манил их Эпистулус Терциус, — Рени поняла, почему лицо того уборщика пыли показалось ей знакомым.

Если вы видите монаха, то сразу принимаете его за мужчину, но если этот человек сбривает черные волосы и закрывает одеждой почти все лицо…

— Это он! — почти закричала Рени. — О мой бог, это он — я хотела сказать, она! Тот монах на полках — это был сим Квон Ли!

Ее друзья отвернулись от брата Эпистулуса Терциуса и изумленно ожидали объяснений, !Ксаббу оказался наиболее хладнокровным.

— Где Мартина? — спросил он.

Они бросились назад тем же путем, но слепая исчезла бесследно.

Часть вторая

АНГЕЛЫ И СИРОТЫ

Границы, отделяющие жизнь от смерти, смутны и неопределенны. Кто скажет, где кончается одна и начинается другая?

ГЛАВА 9

КАМЕННЫЕ ГЛАЗА

СЕТЕПЕРЕДАЧА/ИНТЕРАКТИВНЫЕ ИГРЫ: GCN, 5.30 (Евр., Сев. Ам.) — «Как убить своего учителя».