Река времен (СИ) - Чи Лана

Пролетел еще один день, и царевич безапелляционно заявил, что завтра на рассвете отряду нужно уходить.

– Кайлас и Асан вчера видели на равнине дым. Завтра эти люди уже будут здесь, а уверенности в том, что они не желают нам мучительной смерти, никакой.

– Надо уходить, – подтвердил слова командира могучий Маршах, который во время отлучек царевича всегда оставался за старшего.

– И уходить лучше через верх, – мрачно добавил Кайлас. – Так труднее, но не попадем в засаду.

– А как вы предлагаете нести раненых? – не удержалась я, влезая в их разговор. – Сайнур только вчера встал, а у Асмата-ина еще жар.

– Как-нибудь справимся, – улыбнулся мне царевич. Как же я ненавижу все эти его улыбки, всю эту заботливость!

– Вы можете укрыться в храме Аннана. Любой воин, не совершивший преступного, будет принят там, – прокряхтел старикашка. – А заодно и меня домой вернете!

Воины рассмеялись и начали обсуждать, на ком лекарю будет удобнее ехать. Только я совершенно не представляла, как мы будем взбираться по отвесным кручам с тяжелораненым Асматом.

Уже в ночи, когда я привычно дежурила у ложа своего телохранителя, отсыпаясь днем в тени пещеры, ко мне подошел Асмаррах и тихо присел на корточки.

– Красавица, почему ты все время избегаешь меня? – вот так прямо спросил он самым нормальным человеческим тоном и глядя мне в глаза.

– Причины тебе прекрасно известны, уважаемый командир, – съязвила я и поднялась. Если я буду разговаривать с этим типом здесь, то непременно повышу голос и разбужу больных.

– Если ты до сих пор не можешь ничего понять, то я объясню, только давай отойдем немного подальше, – бросила я ему, отправляясь по знакомой тропке к ближайшему ручейку. Царевич последовал за мной. Только сейчас я заметила, что он сжимает в руках какой-то сверток.

– Что это у тебя? – поинтересовалась я, когда мы немного отошли.

– Интересно? – весело спросил меня он, зная, что его веселость меня однозначно бесит.

– Совершенно нет! – соврала я и принялась умываться ледяной водой, чтобы хоть немного успокоиться. Каждый раз, когда я чувствовала этот знакомый терпко-пряный запах, меня бросало в краску. Хорошо, что хоть ночью этого не видно!

– Я спрятал часть из твоих вещей, чтобы ты их не порвала на тряпки, – тихо пояснил царевич, встав за моей спиной. – Тебе нужно переодеться перед завтрашним походом.

– Намекаешь, что я грязна и оборвана, как нищенка?

– Вовсе нет, прекрасная! Для меня ты хороша любая, – его голос стал немного более тягучим и глубоким. Наверное, вспоминал, гад, как лапал меня за всякое! Я от злости выпрямилась.

– Просто эта одежда удобнее для перехода и защитит твою кожу от солнца.

Его руки легли мне на плечи, и он аккуратно развернул меня лицом к себе. В темноте я могла видеть только очертания его фигуры на фоне неба, но была уверена, что мужчина ласково улыбается. Он всегда так улыбался, когда думал, что я его не вижу.

– С чего вдруг столько заботы? – резко бросила я, но вырваться не пыталась, понимая, что избавиться от самирского царевича можно, только если вывести его из себя. Тогда он, боясь навредить мне сгоряча, отступал.

– Юилиммин, – снова произнес он мое имя. – И правда, звучит как колокольчик. Ну почему же ты такая упрямая, красавица? Ты обещала мне объяснить. Я жду.

Вокруг нас простиралась ночная тишина, нарушаемая лишь мерным звоном цикад. Сегодня, чтобы не привлекать внимания возможного противника, не стали разводить даже костра, а ущербная луна еще не выползла достаточно высоко, чтобы хоть что-нибудь осветить.

– Как же ты не понимаешь, глупый царевич, – начала я, передразнивая его манеру упрекать меня. – Все мои беды исключительно от того, что ты вмешиваешься в мою жизнь! Я обещана другому, как же ты не поймешь!

– Но ты же не любишь его, скажи, или я не прав? – чуть тряхнув меня за плечи осведомился мой несчастный воздыхатель. Было понятно, что это его сильно тревожит.

– Я не хочу тебе врать, я не люблю его, – грустно констатировала я, понимая, что не смогу его обмануть. Это надо было делать тогда, при второй встрече, но я была одурманена и не смогла бы ничего объяснить.

Мужчина облегченно вздохнул.

– Только дело совсем не в том, кого люблю я, Асмаррах-ани, – вздохнула я. – Я наследница Кареша, и этим все сказано. И у меня есть долг перед своей землей.

Царевич, мне показалось, разучился дышать. Обычно его ничем не проймешь, а сейчас словно окаменел.

– Ты наследница? – выдавил он спустя почти минуту.

– Ах да, – горько усмехнулась я, – кажется, я только что разболтала врагу стратегическую тайну!

Я закрыла руками лицо, не зная, что говорить дальше.

– Какой я болван! – очень самокритично заметил наследник самирского престола. – Это же все объясняет!

Он отпустил было мои плечи, но потом вдруг сгреб в охапку и прижал к себе. Его дыхание было частым, а сердце бешено колотилось. Я уткнулась в его грудь, все еще продолжая закрывать лицо руками.

– Ты не просто болван, ты самонадеянный и слабый разумом! – более близкого значения слову «идиот» я подобрать не смогла.

– А я малолетняя дура, которая позволила дать волю своим чувствам! – мрачно заключила я, сгорая от стыда.

– Каким чувствам? – удивился царевич, пытаясь заглянуть мне в лицо

– Никаким! – отрезала я. – Никаким, потому, что мне не положено их иметь!

– Глупая моя царевна! – рассмеялся отчего-то Асмаррах, снова прижимая меня к себе. – Я все понял, теперь я все сделаю правильно, мой цветочек.

– Сам ты глупый, – буркнула я, – и не называй меня всякими глупостями! Что ты можешь сделать? Как ты мне поможешь? Разве что исчезнешь в туман!

– Почему в туман? – снова не понял он.

– Так говорят у нас в храме, – соврала я. – Если ты проводишь меня до рудников, где меня уже должны ждать солдаты отца, то сделаешь первую правильную вещь. Если после этого ты вернешься к себе и не будешь больше приезжать, то это будет вторая и последняя правильная вещь, из тех, что ты можешь сделать для меня.

Мужчина смотрел на меня в упор. Выбравшаяся над хребтом ущербная луна заливала его лицо холодным серебряным светом. Я против воли залюбовалась, а он быстро наклонился и поцеловал, ласково придерживая мою голову руками. Сладкая волна накрыла меня с головой. Проклятое молодое тело не желало слушаться голоса разума. Ему хотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

Словно услышав это желание, Асмаррах не спешил отрывать жарких губ от моих. Его рука скользнула вниз, поглаживая спину и спускаясь все ниже.

– Если ты сейчас скажешь хоть слово – я не сдержусь! А потому лучше молчи! – шепнул он мне на ухо и начал целовать и его. Я ошеломленно молчала. Ни в прошлой и уж тем более ни в этой моей жизни мне ни разу не было так хорошо. Я сама не заметила, как начала отвечать, лаская его спину.

– Нет, хватит! – царевич внезапно отстранился. – Я не смогу дальше сдерживать себя.

Он тяжело дышал, глядя на меня своими пылающими глазами.

– Я должен тебе сказать, там в храме, с тобой был я! Я… я не пустил этого сопляка, но не знал на что иду! Я так испугался, когда подумал, что опоздал и жрецы убили тебя. И да, ты стала мне женой в ту ночь. Ты можешь так не считать, но для мня это именно так!

Я ошарашено смотрела на него, не в силах отвести взгляда. Что же мне теперь, бедной, делать? Как же мне смотреть в лицо Энмеру и отцу? Я не должна была знать этих подробностей. Да, я думала об этом, но не знала точно.

– Что ты наделал! – я закрыла глаза. – Что ты наделал, глупый мужчина! Как мне теперь с этим жить? Как мне теперь жить без тебя? Как я смогу исполнить свой долг и быть с другим? Зачем, зачем ты поцеловал меня сейчас? Зачем ты появился в моей жизни? Зачем ты вообще появился в ней? Я бы смогла, смогла, смогла…

Слезы ручьями катились по щекам, а этот влюбленный идиот ласково собирал их с моего лица горячими губами.

– Все будет хорошо, цветочек, я никому не отдам тебя! – тихо шептал он, но я все равно плакала. – Твой отец не должен неволить тебя. У него вроде бы есть маленький сын…