Река времен (СИ) - Чи Лана

Я оглянулась через правое плечо. Он стоял на самом краю узкой полочки и протягивал мне руку. Мое сердце застучало в ушах, но я нашла в себе силы и посмотрела в его бесстыжие глаза – они смеялись.

– И как только у тебя хватает наглости предлагать мне свою помощь! – сквозь сжатые зубы процедила я и для верности сдвинулась еще немного влево, чтобы с площадки было невозможно зацепить даже край моей юбки.

– Я понимаю, ты напугана, но поверь, я не причиню тебе вреда! – мужчина попытался было продвинуться ко мне, но при его мощном торсе это было почти не возможно. Я возликовала: «Видит око, да зуб неймет!»

– Скажи, ты именно это говорил моей охране, когда твои люди вырезали их? Или ты извинялся? – внутри меня кипела злость вместе с обидой. И этому человеку я верила, Да что там, я влюбилась в такого мерзавца! Теперь он казался мне отвратительней дохлой жабы, если не смотреть на него, конечно.

– Глупая женщина! – в голосе царевича послышалась бессильная злость. – Мы не нападали, мы помогали вам отбиться!

Конечно, теперь он будет пудрить мне мозги, выставляя себя белым и пушистым, как тогда в саду… Тогда в саду…

Я едва не сорвалась с карниза, в последний момент вцепившись похолодевшими пальцами в каменную твердь стены.

– Тогда в саду, тогда я доверилась тебе, поверила… – слезы навернулись на глаза. – Скажи, только правду, ты и тогда обманул меня? Не травил сам, но сговорился с Нинмах… Зачем? Чтобы напугать отца?

Царевич справа как-то странно хмыкнул, и я снова скосила глаза в его сторону. Его лицо было мертвенно серым, а глаза закрыты. Напряжение выдавали только пальцы, вцепившиеся в край стены.

– Я клянусь именем Небесного владыки Эну, своей жизнью и жизнью родных, что не причинял тебе вреда ни сейчас, ни тогда! – поразительно спокойным голосом произнес он. – Сегодня утром мы пришли вам на помощь, как только услышали крики.

– Много ли стоит твоя клятва? Кто услышит то, что ты скажешь тут мне? Если не хотел причинять вреда, то как же ты объяснишь свое пребывание в этих отдаленных местах? – в моем голосе звучала горькая усмешка. – Только не говори, что проходил мимо!

– Юилиммин…

Меня словно ударило током, за все время нашего бурного общения царевич ни разу не называл меня по имени.

– Твое имя означает небесный колокольчик, ведь так? – как-то слишком спокойно спросил он. Его тихий, но глубокий голос успокаивал и внушал доверие. Но только не в этот раз!

– Не пытайся увильнуть от ответа, наследник Самира! Отвечай, что ты делал в этих горах?

– Не стану лгать, я оказался здесь не случайно. Я следил за тобой, – его голос снова был удивительно спокойным, что совсем не вязалось с привычным образом нагловатого и гордого царевича, каким он держал себя в посольстве.

Я снова оглянулась через плечо. Этот гад решил заговаривать мне зубы, а сам продвинулся по карнизу уже почти на два шага! Ну, наглец!

– Не пытайся долезть до меня! Я лучше спрыгну, чем позволю себя схватить! – пригрозила я, делая еще один крошечный шажок влево, подальше от «спасателя».

– Хорошо, хорошо, только успокойся, – мягко произнес мужчина, но назад не отступил. – Только обещай, что не спрыгнешь, когда я все расскажу.

– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, гад подковерный! – выругалась я. Да, бранный лексикон у царевен так себе.

Царевич снова хмыкнул, мне показалось, что он смеется, и я снова глянула в его сторону. Ох, зря! Он смотрел на меня таким восхищенным взглядом, что в животе сладко заныло. И ведь ни капли раскаяния в глазах!

Я аккуратно ощупала выступ слева и отползла подальше.

– Я задала вопрос! Или у тебя нет чести, чтобы на него ответить?

– Ну почему же, прекраснейшая! – теперь голос Асмарраха вновь излучал ту легкую насмешку, с какой он провоцировал меня в саду. – Я скажу тебе, зачем я был здесь!

– Я вся внимание! – нам уже приходилось кричать, чтобы слышать друг друга, утренний ветер усилился и уносил слова.

– Хорошо! Я следил за тобой, моя драгоценная, потому, что не могу допустить, чтобы ты досталась кому-то еще! Я даже подумывал тебя выкрасть, но эти типы меня опередили!

Слов не осталось, приличных. Я открыла рот и попыталась воспроизвести все многочисленные матерные выражения, которые бы точно описали весь мой восторг от услышанного. Что-то получилось… Мужчина на карнизе странно булькнул и затих.

Но теперь из-за легкого изгиба стены мне его было не видно. Пришлось спросить:

– Эй, ты там жив?

Бульканье повторилось. Я шагнула на полшага вправо и осторожно выглянула – прижавшийся к стене мужчина еле-еле сдерживался от того, чтобы не рассмеяться, что привело бы к неминуемому падению.

– Прекраснейшая, – выдавил он, слегка успокоившись, – я полагал, что весьма искусен в бранных выражениях, но твои знания удивляют. Вас этому обучают в храме Великой матери или это влияние посвящения Серебрянорогому?

Бешенство снова охватило меня. Откуда, откуда он знает про обряд? Или тогда в ночи он мне не привиделся?

– Не ругай богов – дольше проживешь! – бросила я наглецу в ответ, отступая. – Я не собираюсь ничего объяснять! Я хочу услышать объяснения от тебя!

– Хорошо, – ответили с другой стороны стены, – только напомни, о чем ты еще хочешь меня спросить?

– Значит, ты собирался сам выкрасть меня, но тебе помешали?

– Верно! – легко согласился царевич. – Не знаю как, но я хотел получить шанс еще раз поговорить с тобой. Я хочу понять, почему он, а не я?

– Начнем с того, что Энмер-ани не похищал меня! – крикнула я.

– Хорошо, но и я ведь не похитил. А теперь вообще пытаюсь тебя спасти!

– Почему я должна в это верить? Скажи, как давно вы следите за нами и сколько вас?

– Следим давно, а вот численность своих воинов позволь сохранить в тайне.

Голос за стеной был серьезен и спокоен.

– Тебе ведь не понравится, если я украду тебя силой? – спросил он как-то по-детски, как ребенок аккуратно выясняющий, что ему грозит за съеденную конфетку.

– Знаешь, мне казалось, что взрослые люди должны знать ответ на этот вопрос! Но с какой стати великого полководца-завоевателя беспокоит мнение молоденькой девушки? Разве воины не берут все, что хотят? – разум совершенно не успевал уследить за тем, что болтал мой язык.

– Верно, – тихо откликнулись с той стороны. – Раньше меня это никогда не беспокоило. Наверное, ты заколдовала меня или попросила об этом свою Богиню. Я не могу причинить тебе боль. Я постоянно думаю о тебе, понимаешь? Я ни о ком и никогда столько не думал! Ты заставляешь меня делать глупости.

Жилистая рука зашарила по изгибу, и через миг он выглянул сам. Какие силы удерживали его на карнизе узком даже для такой хрупкой девушки, как я?! Хотя он, в отличие от некоторых, продвигался лицом к стене.

Его лицо оказалось совсем рядом с моим. Оно снова не было надменным и гордым. На меня смотрел потерявшийся в своих чувствах молодой мужчина.

– Говорят, что такое происходит из-за любви, – проронила я и отвернулась. – Но я не могу снова поверить тебе! Я уже много раз прокляла себя за то, что дозволила себе даже подумать о таком, как ты!

– Так ты думала обо мне? – в голосе царевича послышались мурлыкающе нотки. – Ты думала обо мне как о мужчине?

Румянец вспыхнул на моих замерзших щеках, пришлось отвернуться, чтобы больше не смотреть ему в лицо.

– НЕТ, как о женщине! Ну как я еще могла о тебе думать? – меня снова понесло. Хотелось высказать этому человеку все, все, что наболело, а то, видишь ли, думал он обо мне, страдалец хренов!

– Я поверила тебе тогда! Тогда ты не играл со мной! Не пытался соблазнить! Мне казалось, что ты был честен! – кричала я изо всех сил в синее небо над долиной, в эти горы, этому ветру. Мне хотелось, чтобы все узнали про мою боль.

– Я даже в глубине души надеялась, что отец согласится на твою кандидатуру! А все потому, что с врагами я не справлюсь, не умею воевать! Не хочу! Не хочу! – слезы градом текли по моим щекам, ноги снова дрожали.