Воровка - Александра Лисина

быстро подходя и крепко обнимая меня за плечи. – От такого случая грех отказываться. И уж тем более – грех отдавать тебя в чьи-либо руки.

Я мысленно вздохнула, прекрасно понимая все, что он не договорил.

– Ну вот. Сразу видно, что ты выздоровел. Надеюсь, это не сопровождалось бесцельным уничтожением припасов, и я смогу отыскать в этом лагере хоть одну корочку хлеба? А, Лех? Ты ведь еще не все съел?

Брегол вдруг негромко рассмеялся.

– В точку, милая. Честно говоря, у него с детства был преотличный аппетит. А с годами он только растет. И боюсь, если у Леха когда-нибудь будет жена, она замучается кормить такого проглота.

– Какие ужасы вы рассказываете, уважаемый! – притворно отшатнулась я, одновременно выворачиваясь из рук сконфуженного воина. – Это ж сколько придется готовить! А я, к сожалению, вообще этого делать не умею.

– Ничего, научишься.

– Нет, – тяжко вздохнула я, правильно расценив внимательный взгляд многоопытного купца. – Боюсь, это – то единственное, что мне, увы, не под силу.

Мы на мгновение пересеклись взглядами и тут же отвели глаза: пояснять что-либо дальше стало не нужным. Он отлично понял, что я хотела сказать, а я прекрасно увидела, что он был бы не прочь иметь в большой семье еще одну красивую невестку. Да, видно, не судьба. Лех, конечно, неплохо бы мне подошел, а я бы, в свою очередь, многое бы ему доверила и даже вполне могла бы быть счастлива… если бы точно знала, что это вообще возможно. Тем более когда за моей спиной невидимым призраком маячит неутомимый оберон, впереди лежит неизведанное и дикое Приграничье, а рядом со мной просто опасно находиться долго. Не могла я обречь хорошего человека на такой риск. Просто не могла, поэтому и начинать не стоило.

Лех, к счастью, не заметил нашего молчаливого диалога, а я, отодвинувшись в сторонку, с преувеличенным энтузиазмом спросила в пустоту:

– Так что? Могу я рассчитывать, что меня сегодня покормят?

– Конечно, Трис, – в голос рассмеялась Зита, чудесным образом сняв возникшее напряжение. – Пойдем, я тебя накормлю. Кстати, ты знаешь, что твой оборотень все-таки убил ту змею? Сразу за тобой в воду кинулся, схватил ее и разорвал на части, представляешь? А потом дальше поплыл, когда тебя унесло… там было так страшно, так жутко страшно… когда кровь показалась, я даже подумала, что больше тебя не увижу, потому что змея действительно была огромная! Такая здоровая, что я никогда таких еще не видела! Вон, сама посмотри, какое чудовище!

Он неожиданности я даже споткнулась и неверяще уставилась на распятую на колышках змеюку, мысленно соглашаясь с тем, что тварь была действительно чудовищной. И это сейчас, когда она гарантированно мертва, когда от нее осталась, собственно, одна только морда и шкура. Но даже так на нее невозможно смотреть без содрогания. На эти жуткие зубы, шипастый гребень, толстую чешую, пустые глаза за толстыми кожистыми веками – мать честная! Да неужели я с таким монстром один на один в реке барахталась?!

Меня пробила запоздалая дрожь.

– Ее Велих нашел, – доверительно сообщила Зита и с гордостью покосилась на недозревшее чучело. – Прибило дохлую тварь недалеко от берега, вот он и подобрал. Правда, она ужасная?

– Еще какая, – поежилась я и поскорее отвернулась, правильно рассмотрев зияющую рану на прочной шкуре, нанесенную двумя рядами острейших и очень крупных зубов.

– Половина полагается каждому из добытчиков, – неожиданно добавил Брегол. – То есть Ширра имеет полное право на шкуру и клыки.

Мне отчего-то захотелось рассмеяться.

– Думаешь, ему это надо?

– А тебе?

– При чем тут я?

– Это твой зверь. Значит, тебе и решать, – совершенно спокойно сообщил купец, кивнув куда-то в сторонку. – Точнее, вам обоим, раз уж вы идете вместе.

Я быстро обернулась и только сейчас заметила, что под роскошной разлапистой елью на самом краю поляны темнота сгустилась не сама по себе: непроницаемо черный и почти незаметный на фоне кустов оборотень неловко поджал под себя переднюю лапу и пристально смотрел на меня из-под полуопущенных век. Не пошевелился, не встал, не подошел и даже не зарычал, пока меня тут обнимали и нацеловывали. Да и сейчас только выжидательно посматривал, словно пытался понять мое отношение.

А вот я не понимала… снова его не понимала. Почему спас, если вполне мог не вмешиваться? Для чего рисковал, если все мы прекрасно знаем, как он относится к людским проблемам? Может, долги отдает? Совесть проснулась? Что-то еще?

– Иди давай, – добродушно подтолкнул меня в спину купец, согнав недолгое оцепенение от пронзительного взгляда оборотня. – Благодари спасителя. Целый день вокруг повозки кругами бродил. Никого, кроме Зиты, внутрь не пускал. Все ждал, пока в себя придешь… упрямец, да?

Велих понимающе хмыкнул.

– Хотели мы сунуться на помощь, да не вышло: рык у него что надо. Хоть и знаешь, что сразу не набросится, а все равно сердце в пятки уходит. Пришлось жене одной справляться.

– Я его даже попросила сегодня не охотиться, – добавила Зита, хитро покосившись в мою сторону. – Подумала, что еды нам хватит, а он наверняка устал…

Я только вздохнула, откладывая загадку оборотня на потом. Не при всех же, в самом деле, расспрашивать его мохнатое величество? Да и промолчит он, как всегда. Гордый. В лучшем случае отвернется, нафыркает, окатит презрением, а потом уберется куда-нибудь в лес. Даже если смертельно вымотается, если будет еле лапы волочь или кровью у нас на глазах харкать. А то и вовсе рыкнет, рявкнет, зашипит и все равно уйдет, потому что натура у него такая – дурная и упрямая. Просто ослиная, а не благородная кошачья, и ее, между прочим, кто-то слишком добрый сегодня неоправданно побаловал – ишь кормежку у костра устроили! Наверняка все запасы наши прикончил. Такую тушу разве прокормишь? Даже с учетом того, что он сам это мясо добывал?

Моя голодная душа испустила тоскливый вздох.

– Иными словами, ты хотела сказать, что перекусить-то мне теперь и нечем. Если тут не только Лех, но еще и этот клыкастый бродил, урча пустым животом и распугивая окрестных лягушек… Зита, милая, скажи правду: хоть что-то еще осталось?

– Конечно! Вчерашняя оленина лежит нетронутая! И каша скоро поспеет.