Столкновение миров - Стивен Кинг

Город-рынок напоминал ему павильон Королевы, но был лишен его напряженной атмосферы и слишком лихорадочной веселости. Здесь была та же абсурдная смесь запахов (преимущественно жареного мяса и вони животных); та же ярко одетая толпа (хотя даже наиболее яркие одежды, которые Джек увидел здесь, были несравнимы с той пестротой одежд, которые он видел в павильоне); та же смесь абсолютно нормального, обыденного с экстравагантным и странным…

Он остановился возле прилавка человека, продающего ковры с портретом Королевы. Джек внезапно вспомнил мать Хенка Скоффера и улыбнулся. Хенк был одним из одноклассников Джека и Ричарда Слоута в Лос-Анджелесе. Страстью миссис Скоффер были украшения. Боже, как бы понравился ей этот ковер с образом Лауры Де Луиззиан с прической, поднятой кверху в корону, с локонами, уложенными волнами! Это даже лучше, чем вельветовая карта Аляски или керамическое панно тайной вечери за стойкой в гостиной Скофферов.

Вдруг лицо на ковре как будто изменилось. Изображение Королевы исчезло и появилось лицо его матери со слишком темными глазами и слишком бледной кожей.

Джек опять удивился чувству тоски по дому, внезапно охватившему его. Оно волной прокатилось в его сознании и выкрикнуло из сердца: «Мама, эй, мама! Боже, что я здесь делаю, мама?!» И он подумал с усиленной любовью и тоской, что она сейчас делает, сейчас, прямо в этот момент. Сидит у окна, курит, смотрит телевизор или на океан, открыв возле себя книгу? Пошла в кино? Спит? Умирает?

«Умерла? — добавил зловещий голос. Он не успел остановить его. — Умерла, Джек? Уже умерла?»

Остановись!

Он почувствовал жгучий поток слез.

— Чем ты так опечален, малыш?

Он удивленно поднял голову и увидел продавца ковров. Он был таким же большим, как и продавец мяса, и его руки тоже были покрыты татуировками, но улыбка его была открытой и солнечной. В ней не было нарочитости. И в этом была разница.

— Нет, ничего, — ответил Джек.

— И это твое «ничего» привело тебя в такое состояние? Тогда могу себе представить, как бы ты выглядел, если бы с тобой случилось «что-то»!

— Я плохо выгляжу, правда? — спросил Джек, слабо улыбаясь. Он был не уверен в своем произношении, по крайней мере, на секунду, но, возможно, продавец ковров не слышал в его речи ничего странного.

— Паренек, ты выглядишь так, как будто оставил своего друга на обратной стороне Луны или только что увидел Дикого Белого Волка, который пришел с севера.

Джек слабо улыбнулся. Продавец ковров отвернулся и взял что-то с маленькой витрины справа от самого большого ковра. Это был овал с маленькой ручкой. Он повернул предмет к солнцу: оказалось, зеркальце. Оно показалось Джеку маленьким и дешевым. Такие дают за победу в карнавальных играх.

— Погляди сюда, парень, — сказал продавец ковров. — Посмотри и скажи, что я не прав.

Джек глянул в зеркальце и обомлел, причем так надолго, что можно было подумать, что сердце забыло, как биться. Это был он, но он выглядел так, как персонаж из «Острова Удовольствий», где курение и игра в карты превращала мальчиков в осликов. Его глаза, обычно голубые, как у англо-сакса, стали карими и раскосыми. Его волосы, грубо спутанные, превратились в гриву, ниспадая на лоб. Он поднял руку, чтобы убрать их, но пальцы коснулись чистого лба, хотя в зеркале они запутались в космах. Он услышал довольный смех продавца. И самым удивительным были длинные ослиные уши, свисающие до самых плечей. Он ошеломленно уставился через зеркало на них, и одно из них дернулось.

Он внезапно осознал: «У меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО была такая вещь!»

И следом: «В Видениях у меня такое уже было. В противоположном мире это было… было».

Ему было не больше четырех лет. В нормальном мире (он уже перестал думать о нем, как о «реальном», даже не замечая этого) это был большой стеклянный шарик с розовым центром. Однажды, когда Джек играл с ним, он покатился по цементной дорожке перед домом и в решетку канализации. Шарик пропал. Навсегда, как он тогда думал, сидя на бордюре и размазывая грязными руками слезы по щекам. Но нет, теперь его старая игрушка нашлась, такая же чудесная, как и тогда, когда ему было три или четыре года. Он усмехнулся. Тут же изображение изменилось и из Джека-ослика превратилось в Джека-котика с мордашкой умной, хитрой и довольной. Глаза изменились с карих на зеленые, как у кота. Острые, торчащие и покрытые шерстью ушки сменили висячие ослиные.

— А вот теперь лучше, — сказал продавец. — Много лучше, сынок. Счастливый мальчик — здоровый мальчик, а здоровый мальчик всегда найдет свое место в мире. Так говорит Книга Правильного Хозяйствования, а если и не говорит, то должна бы. Я допишу это в своем экземпляре, если когда-нибудь соберу достаточно палочек, чтобы купить себе. Хочешь зеркальце?

— Да! — выкрикнул Джек. — Да, очень! — Он вытащил свои палочки. Скупость была забыта. — Сколько?

Продавец нахмурился и быстро оглянулся кругом, чтобы убедиться, не видит ли их кто-нибудь?

— Убери это, сынок. Спрячь поглубже. Вот так. Показал палочки — потерял палочки. Не зевай на ярмарке.

— Что?

— Не обращай внимание. Не надо платы. Возьми это. Половина разбилась в моем фургоне, мне на горе. Мамы брали, дети глядели, да брать не захотели.

— Ладно, по крайней мере, вы не отрицаете этого, — сказал Джек.

Продавец глянул на него немного удивленно, и оба рассмеялись.

— Счастливый мальчик, проворный ротик, — сказал продавец, — загляни ко мне, когда станешь взрослее и лысее, сынок. Возьмем твои мозги с языком, продадим три раза свой кувшин с молоком.

Джек рассмеялся. Этот парень говорил складнее, чем старик Ганг.

— Спасибо, — сказал он (на отражении стекла появилась довольная широкая улыбка). — Большое спасибо.

— Благодари Бога, — сказал продавец… и затем, как бы подумав, — и береги деньги!

Джек двинулся дальше, положив зеркальце-игрушку в камзол, рядом с бутылочкой Спиди. И каждые пять минут он проверял, на месте ли его покупка.

Хотел бы он знать, где находятся сейчас все карманники?

Через два прилавка от продавца ковров развязный человек с черной повязкой на глазу, от которого сильно несло перегаром, пытался продать крестьянину большого петуха. Он убеждал фермера, что если тот купит петуха и посадит в курятник, то куры круглый год будут нести яйца с двойными желтками.

Однако Джек смотрел не на петуха и не на повязку на глазу продавца. Он вместе с толпой ребятишек разглядывал аттракцион, который устроил одноглазый. Это был попугай в большой клетке. Он был почти такой же высоты, как и самый маленький из детей. Его перья были темно-зелеными, скорее бутылочного цвета, а глаза блестели золотом… все четыре. Как и у пони, которого он видел в павильоне, у попугая было две головы. Он обхватил насест огромной желтой лапой и глядел одновременно в две стороны. Хохолки обеих голов почти соприкасались.