«Если», 2009 № 08 - Мэтью Джонсон

Маккенна начал с запада, от границы штата Миссисипи. После наскоков «Катрины», «Риты» и того урагана, чье имя и несколько лет спустя никто не мог произнести правильно, поселки на побережье Мексиканского залива сильно захудали. Им так и не удалось подняться с канатов. Залив упрямо лупил по ним, как по боксерской груше, толи подстегиваемый глобальным потеплением, то ли просто по буйной страстности натуры.

Маккенна заставил парнишку из техотдела обработать снимки латиноамериканца фотошопом, убрать отечность и обесцвечивание водой. С открытыми глазами лицо казалось живым. С этим портретом Маккенна пошел в народ.

Он беседовал со всеми подряд — с домовладельцами и посредниками в трудоустройстве, с батраками-мексиканцами и клиентами центров занятости. Ничего. Тогда он обратился к мелкому ворью, проституткам, мокрушникам, рэкетирам, тупым и грубым, жертвам всевозможных болезненных пристрастий и тем, кто жировал за счет чужих скорбных страданий, — к изнанке жизни загнивающего побережья. Он повидал тьму ражих молодцов, в ком тлела бешеная злоба, сулившая однажды обернуться для кого-нибудь дурными вестями, и лощеных качков — взбухшие жилы, стрижка ежиком, камуфляжные штаны, руки оснащены мощными мышцами, которым грех простаивать. Кое-кто уже отмотал срок и уверенно двигался к новой отсидке.

По-прежнему ничего. Латиноамериканца никто не вспомнил.

На выходе из магазина «Все для садовода», где работало много мексиканцев, к Маккенне подошли двое в костюмах. Один — оболваненный почти под ноль, как морской пехотинец, другой — в темных очках, и эти мелочи сказали ему: федералы.

— Местные правоохранительные? — начал Морпех.

Маккенна без единого слова предъявил значок.

Темные Очки и Морпех предъявили свои (ФБР), и Темные Очки сказал:

— Далековато от Мобила вы забрались, а?

— Мы уполномочены вести расследования на всей территории округа, — ровно ответил Маккенна.

— Можно взглянуть, кого вы ищете? — столь же невыразительно осведомился Морпех.

Маккенна показал фотографию.

— Что он натворил? — спросил Морпех.

— Умер.

— Был сигнал, что вы разыскиваете в этом районе кого-то из рыбаков, — небрежно сообщил Темные Очки.

— Почему это интересует ФБР?

— Ищем похожего человека, — объяснил Морпех. — Федеральные дела.

— Намекаете, я должен дать вам отмашку, если его увижу? Есть фото?

Темные Очки хотел улыбнуться, но одумался.

— Поскольку пересечений нет… пожалуй, это ни к чему.

— А у вас здесь хватает дятлов. Сразу стукнули, как я нарисовался, — скучно заметил Маккенна.

— У нас свои методы, — ответил Темные Очки. — Как умер этот парень?

— Утонул.

— С чего вы взяли, что это убийство? — вмешался Морпех.

— Чутье.

— А мне почему-то кажется, у вас есть кое-что еще, — дал ответный залп Морпех.

— И кое-что еще…

Федералы переглянулись, и Маккенна засомневался, дошла ли до них хохма. Они развернулись и молчком удалились.

Дерзкая выходка утешила Маккенну, но никуда не продвинула расследование. Голова у детектива шла кругом от связанных с ФБР подозрений, однако вскоре он бросил об этом думать. Между Местным и Федеральным кипело непрерывное соперничество, вечное, неутихающее, поскольку федералы имели право вмешаться и перехватить дело, если считали, что это им выгодно. Или что лучше проведут расследование. Иногда даже не без оснований.

Он рыскал по латиноамериканским кварталам. Картины нанесенного ураганом урона были обычны для всего побережья Залива даже сейчас, годы спустя после бури с неудобопроизносимым именем, которая низвела «Катрину» и «Риту» до жалкой увертюры. Пробираясь на восток, Маккенна досыта насмотрелся на разбитые причалы и волноломы, на покинутые дома, откуда подчистую выдуло обстановку, когда не выдержали окна, на рощи переломленных пополам сосен, на сорванные крыши, на жилье, превращенное в трясину. Блеклые от дождя и солнца объявления на поврежденных стенах воскрешали в памяти первые дни после катастрофы: ЗА МАРОДЕРСТВО РАССТРЕЛ; на крыше: ПОМОГИТЕ; жалобное МЫ ЗДЕСЬ; забавное ПРОДАЕТСЯ: НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ УЩЕРБ ОТ ВОДЫ на выпотрошенном до основания шикарном коттедже. Новые исторические документы.

Ураганы измордовали побережье так жестоко, что старания продержаться после бедствия подвигли в высшей степени приличных людей к разграблению магазинов, и большая часть местных универмагов с тех пор так и не открылась. По колдобинам дорог громыхали грузовики, полные лома. Бригады в красных робах вывозили на тачках из хороших кирпичных домов мусор. Зияющие в кровлях бреши прикрывал синий брезент, обещание когда-нибудь их залатать. Возле пляжей, как ни в чем не бывало, сохранилась грязно-желтая граница подъема воды.

Прибытие гостей с чужой звезды казалось жителям побережья менее важным. И хотя центаврии избрали для заселения похожие берега Таиланда, Африки и Индии, в фокусе их внимания оставался Залив, ближайший к передовой державе. Маккенне стало интересно, что пришельцы думают обо всем этом разоре.

Приток мексиканцев-нелегалов на берега Залива вызвал миграцию из Калифорнии шаек головорезов. Используя гастарбайтерскую инфраструктуру как прикрытие, они заняли ниши в наркоторговле. Число убийств в приморских районах Мобила упало с трех или четырех в сутки почти до нуля, затем в течение двух следующих лет росло. В основном в связи с земельным переделом между марафетчиками и приезжими артистами криминального жанра, промышлявшими взломом мелких лавчонок.

В этой среде и тусовался Маккенна — в джинсах, засаленной шапчонке и старой рубахе, — ушки на макушке. Возможно, центаврии и внушали людям мысли о всяких-разных звездах, но Маккенна работал в галактике неудачников: помятые несвежие лица, угрюмость, мешковатые штаны, обшарпанные коричневые башмаки. Глянь на такого, и в ответ узнаешь слезную историю его жизни. Судьба обрушивала на них все беды, какие только могут постигнуть человека: иуды-друзья, халявщики-приятели, горькая нищета, равнодушные отцы, чудовищное невезение, произвольный набор неизвестных науке болячек, тюрьма, автокатастрофы и, разумеется, неизбывная жалостная песня — бабы-изменщицы. Краткое введение в возвышенные темы Джонни Кэша.

Потом возле лотка с лепешками тако какой-то унылый хмырь сказал, будто видел мужика с фотки на стоянке трейлеров. Маккенна приближался к ней с оглядкой. Если его выкупят, ниточка оборвется.

Неподалеку по стенам мини-маркета расплескалось граффити на испанском, у входа в окружную поликлинику толпились латиноамериканские мамаши с малышней ясельного возраста. Но убогие дома на колесах не были стопроцентно латиноамериканским анклавом. Здесь во множестве ютилась благородная нищета. В обветшалых закусочных, где старикам бесплатно давали к уцененным блюдам стакан безымянного домашнего вина, столовались пенсионеры. Дома по соседству, полуразрушенные, без лифта и кондиционеров, заселили рабочие, набившись как сельди в бочки. На углах прохлаждались чисто мужские компании; такие типы с грубыми руками никогда не отвечают на вопросы. Возможно, из-за незнания английского.