Избранное - Кэндзабуро Оэ

— Союз свободных мореплавателей убрал оттуда людей и оружие. Около нашего корабля в съемочном павильоне остался один Бой. В этом вся проблема. Он по своей воле ни за что не покинет корабль.

— Понятно. Но как можно было оставлять там одного Боя, еще совсем ребенка? — вспыхнула Инаго.

— Бой влюблен в корабль. Мы ничего не могли с ним поделать, — сказал Такаки смущенно. — В Союзе свободных мореплавателей никто не может приказывать другому. Если он решил что-то сделать, мы не можем сказать ему: нет, не делай…

— Но ведь павильон, где он сейчас спрятался, разрушают в жгут?

— Нет, до нашего тайника еще не добрались, — сказал Красномордый. — Они начали с другой стороны. Мы наблюдали в бинокль. Сейчас они перестали разрушать и сжигают обломки и мусор. Больше они сегодня ничего, наверно, не будут делать.

— Но завтра опять начнутся работы? — не сдавалась Инаго. — Когда у Боя над головой станут рушить и жечь, он же сойдет с ума. Почему вы не привели его сюда? Может, подобраться ночью со стороны реки и поговорить? Нужно обязательно вытащить его оттуда…

— Бой забаррикадировался в подвале и полон решимости выдержать любую осаду, — сказал Тамакити. — Он нам помогал вытаскивать оружие, а потом остался в павильоне один, замотав проволокой двери и окна, так что к нему не подступиться. Мы немного подождали — думали, станет одному страшно, выйдет. Захочет, сможет выйти в любое время, но он ни в какую — заперся изнутри и приготовился к осаде. Сидит там с позапрошлой ночи.

— Значит, Бой уже два дня один? Слышит, как за стенами все рушат и кромсают… — Инаго тяжело вздохнула. — Слышит, как бушует пламя… Еда хоть у него есть?

— Мы оставили ему все, что было в холодильнике, — сказал Такаки.

— Я схожу туда сегодня, как только рабочие прекратят работу. Я должна уговорить Боя уйти оттуда. Хорошо еще, если он не сошел с ума, ведь вокруг все горит… А с водой как? Водопровод-то они, наверно, отключили? Значит, в темном павильоне нет ни капли воды. Как он там бедный, один…

— Все это не так просто, — перебил Инаго Красномордый. — Когда мы выносили имущество Союза свободных мореплавателей, рабочие нас заметили и, видимо, заподозрили, что мы что-то своровали. Вчера они привезли передвижной вагончик и оставили на ночь сторожа. Если мы подадим Бою сигнал, сторож заметит. Мы, конечно, убежим, но Бой-то все равно останется взаперти.

— Придется ждать, пока сам вылезет, другого выхода нет, — сказал Такаки. — Я думаю, он был уверен, что мы присоединимся к нему. Но мы ушли и не вернулись, и он сейчас, наверно, злится. Сидит в темноте и распаляет себя — бросили, мол, одного. Поэтому у тебя, Инаго, все равно ничего не выйдет. Потому что Бой злится сейчас на всех нас.

— Бой считает, что в глубине души все мы к нашему кораблю относились несерьезно и бросили его не задумываясь, — сказала Инаго. — Что он все-таки будет дальше делать?

— Перед нашим уходом Бой попросил меня проверить мотор бульдозера, — сказал Тамакити, по своей обычной привычке до сих пор не проронивший ни слова. — Мотор бульдозера, который стоит в павильоне. Свалить бульдозером на головы любопытных горы мусора, если они попытаются проникнуть в павильон со стороны реки, — этот план всегда очень нравился Бою. Может, он держится потому, что ему было видение: если дело дойдет до крайности — развернуть бульдозер и пойти в атаку?

— Тамакити! — ухватился Такаки за его последние слова. — Почему ты нам этого до сих пор не рассказал? Почему молчал?

— Я думаю, Бой имеет право поступать так, как считает нужным, — парировал он. — Ты же сам говорил, что Союз свободных мореплавателей не контролирует своих членов, как это делают политические организации.

— А уж не ты ли сам, Тамакити, приказал Бою забаррикадироваться? Или намекнул ему, чтобы он это сделал, — сказала Инаго с возмущением. — И оружия не надо бы ему давать.

— Морской бинокль я ему оставил. Но с чего бы это я стал давать ему оружие, которого у нас совсем мало, да еще такому ребенку, как Бой? — усмехнулся Тамакити.

— Вряд ли Тамакити оставил Бою винтовку или гранаты, — произнес Красномордый, решивший с обычной для него прямотой высказать идею, которая давно у него зрела. — Заранее же украсть Бою тоже вряд ли удалось: и винтовки, и гранаты охраняются очень строго. Может, нужно еще строже?.. А вот как с динамитом? Взять пару шашек динамита и спрятать в рубке корабля — это ему ничего не стоило. Вот что меня беспокоит.

— Это вполне возможно, — сказал Такаки с насмешкой, ни к кому, впрочем, не адресованной.

— Чем болтать, сделали бы что-нибудь. Что скажешь, Такаки? Уже два дня Бой сидит один взаперти. Может, он там с ума сходит?

— А сидя здесь и каждую минуту ожидая, что рабочие начнут крушить корабль, он не сходил бы с ума? Уж лучше ему находиться рядом с кораблем, — сказал Тамакити. — Мы же решили это еще позавчера, когда уходили оттуда. Без конца менять решения тоже не годится. …Если же утром начнут рушить наш павильон, нужно пойти и вытащить его оттуда, пока его не схватили рабочие.

— Верно, — сказал Такаки, теперь уже стараясь скрыть насмешку. — Мы разрешили Бою забаррикадироваться. А теперь сделаем, как предложил Тамакити. Ты согласна, Инаго?

Такаки сказал это резко, напугав Дзина, который сидел у Инаго на коленях и пил. Он повернулся к ней и поднял на нее глаза, вокруг которых остались еще темные точки.

— Хорошо, — сказала Инаго, посмотрев на Дзина потускневшими глазами. — Когда Свободные мореплаватели принимали решение, меня здесь не было, теперь ничего не поделаешь… Пойдем, Дзин, готовить ужин. Пойдем на кухню и будем готовить ужин.

— Да, будем готовить ужин, — радостно ответил Дзин. Такаки обратил то ли вопрошающий, то ли вызывающий взгляд на Исана, не принимавшего участия в споре.

— Может, понаблюдаете из бойницы рубки? — сказал он. — У вас ведь богатый опыт наблюдения в бинокль.

Они поднялись по винтовой лестнице. Из слов Такаки можно было заключить, что Свободные мореплаватели решили использовать третий этаж как рубку, то есть как свой новый штаб, который раньше был в подвале павильона. Между кроватями Исана и Дзина стояла рация — приемник и передатчик, мощный микрофон и всякое другое оборудование, которым, видимо, оснащается рубка корабля. На стене, обращенной к заболоченной низине, между бойницами, был наклеен лист бумаги, на котором рукой Исана была написана по-английски первая страница из Достоевского.

— Я вижу, нам с Дзином придется освободить это помещение. Отнесите наши кровати на второй этаж и поставьте в комнату, которая рядом с ванной, — больше нам ничего отсюда не нужно, — сказал Исана.

Взяв бинокль, который Такаки заранее положил на пол возле бойницы, Исана начал осматривать развалины киностудии. Линзы застилала сиренево-красная дымка, висевшая над развороченной землей, — Исана казалось, что у него морская болезнь. Он стал медленно водить биноклем из стороны в сторону, и наконец в поле зрения попал огромный костер. Пламя состояло из мелких очагов, горевших на большой территории. Видимо, огонь бушевал в вырытой траншее. Перед этим мощным, но невысоким пламенем красной тенью шел человек. Человек, прорвавшийся через частокол огня, был в трусах, голова замотана куском материи с прорезью для глаз. Кое-где проглядывало черное, точно обожженное тело. Его фигура, казалось, колышется в поднимающемся вверх теплом воздухе, будто плывет в багровой воде. Потом фигура исчезла, и появились две новые, похожие не только тем, что лица были закутаны в куски материи, но и сложением. Они пытались пробиться сквозь огонь, но неожиданно исчезли. Видимо, слились с темным небом и дымом.

— Здоровые ребята. Если Бой затеет драку, несладко ему придется, — сказал Исана печально.

Однако Такаки обиделся за товарища.

— Посмотрите, какие у них мускулы. Совершенно одинаковые, верно? Днем наработаются, а вечером ходят в гимнастический зал. Сила есть у них, но тупая. Если бы Бой захотел убежать, это ему ничего бы не стоило. Больше ничего не видно?

— Больше ничего, — сказал Исана.

Тамакити и Красномордый отнесли вниз кровати Исана и Дзина и все лишние вещи, получив наконец возможность превратить комнату в настоящую рубку Свободных мореплавателей.

— Я теперь считаю себя одним из членов команды Союза свободных мореплавателей, — сказал Исана, — и если удастся достать корабль и выйти в море, я поплыву с вами. Поэтому прятаться от меня нет необходимости. Я, Дзин и Инаго будем спать втроем в комнате второго этажа. Только не следите за нами. Мы хотим начать совместную жизнь, и не надо ее омрачать.

После, уже глубокой ночью, Тамакити и Красномордый пошли на разведку в заболоченную низину. А Исана решил выяснить у Такаки дальнейшие планы Союза свободных мореплавателей.