Величайшее благо - Оливия Мэннинг

Они приближались к Каля-Викторией. Гарриет уже слышала гудки автомобилей, но ей казалось, что они с Кларенсом пребывают в своеобразном лимбе. Когда она впоследствии вспоминала этот момент, ей виделось, будто сам снег вокруг покраснел, освещенный теми горькими воскресными закатами. Хотя ее детство было совсем другим, ей было знакомо это ощущение несчастья. По мере того как она падала духом, Кларенс выбирался из своих воспоминаний и даже начал улыбаться. Казалось, что своей откровенностью он присвоил ее. Она невольно шагнула в сторону, стремясь удалиться и от Кларенса, и от того мрачного прошлого, которое нависало над ним, ощущая, что он заклеймен своим страхом.

Не заметив этого, он продолжал изливать душу:

— Мне нужна сильная женщина, цельная и безжалостная.

Так, значит, Кларенс видел в ней такую женщину! Она не стала переубеждать его, но знала, что к ней это определение неприменимо. Она не была сильной и совершенно точно не желала заботиться о сломленном мужчине. Ей бы хотелось, чтобы заботились о ней. Когда они дошли до ворот, она сказала, что встречается с Гаем в «Двух розах».

Кларенс нахмурился и недовольно спросил:

— Да почему Гай вообще туда ходит?

— Ему нравятся люди. Нравится, что его донимают студенты.

— Уму непостижимо! — протянул Кларенс, но пошел за ней следом.

В кафе, как обычно, было полно народу. Гая еще не было.

— Он всегда опаздывает, — сказала Гарриет, и Кларенс пробурчал что-то в знак согласия. Им пришлось ждать, пока освободится столик.

Как только они уселись, в кафе вошли Дэвид и Кляйн. Гай вбежал следом за ними. После ссоры Гарриет увидела его свежим взглядом: это был спокойный мужчина, большого, но не пугающего ума и роста. Благодаря его размерам она чувствовала себя в безопасности, хотя и начинала понимать, что это всего лишь ощущение. Он был одной из тех бухт, в которые невозможно зайти, поскольку на поверку они оказываются слишком мелкими. Личные отношения для него были делом случая. Он черпал силы из внешнего мира.

Меж тем Кларенс продолжал говорить с ней. Он продолжал свой рассказ, как будто между парком и кафе не было никакой паузы. Когда он недовольно уставился на нее, обиженный ее невниманием, она поняла, что он, если бы мог, замкнул ее в своем мире. Что было нужно им обоим? Чье-то безраздельное внимание, которого им так не хватало в детстве. Странным образом теперь она отказывалась от него. Ее тянуло к компанейскому благодушию Гая и огромному миру, в котором он жил.

Она наблюдала за тем, как Гай подошел к Дэвиду и Кляйну, встал между ними и положил руки им на плечи. Кляйн улыбнулся и, казалось, одобрил эту манеру приветствия, но Дэвид сконфузился, хотя они с Гаем были ближе, чуть покраснел и тут же заговорил, чтобы скрыть смущение. В следующую секунду Гай увидел Гарриет и тут же направился к ней, протискиваясь между столиками в жарком, прокуренном воздухе. Он взял ее за руку и улыбнулся. Ссора была позабыта.

— Кто этот Кляйн? — спросил Кларенс, словно приближающийся незнакомец неминуемо нес с собой невыносимую скуку.

— Наш источник, — ответил Гай. — Один из доверенных Дэвида.

Когда они расселись, Кларенс, полный сомнений и подозрений, как обычно, ушел в себя, но это заметила только Гарриет. Гаю не терпелось узнать, что Кляйн разузнал о Дракерах.

Узнал он немного.

— Кажется, Сашу забрали вместе с отцом.

— Вы имеете в виду — арестовали?

— Так говорить нельзя. — Кляйн лукаво прищурился. — Запомните, это свободная страна. Против него не были выдвинуты обвинения.

— Тогда что же, по-вашему, с ним произошло?

— Кто знает! Он не в тюрьме, иначе я бы знал. Заключенный не может бесследно исчезнуть.

— Может быть, он погиб, — предположила Гарриет.

— Тогда пришлось бы избавиться от тела. Здесь не так-то просто хранить тайну. Люди склонны болтать. Кроме того, зачем убивать мальчика? Они не настолько злые люди. Без причины убивать бы не стали. Знаю только, что после ареста отца его никто не видел. Он исчез. Но я узнал кое-что интересное. Очень интересное! — Он наклонился к ним, ухмыляясь. — Я узнал, что деньги Дракеров в Швейцарии — приличная сумма — записаны на имя Саши Дракера. Интересно, не так ли? Так что, полагаю, он жив. Швейцарские банки крепко держатся за деньги. Даже король не может их потребовать. Их можно снять только с согласия молодого Дракера или его законных наследников. Он теперь очень важный юноша.

— И правда! — согласился Дэвид. — Возможно, его держат где-то, пока он не даст согласие.

Кляйн всплеснул руками.

— Но где? Здесь не Средневековье. Это очень сложная ситуация для правительства. У нас есть невинный юноша — такой молодой и невинный, что против него не получается состряпать серьезное обвинение. Удерживать его без причины — это нецивилизованно, не по-западному! И всё же это очень важный юноша. Как можно позволить ему покинуть страну?

Кляйн затрясся от смеха над затруднениями властей.

Гай встревоженно нахмурился.

— Но что же с ним сделали?

— Почему вы спрашиваете? — Кляйн широко распахнул свои блеклые глаза. — Что вам эти Дракеры? Они заработали много денег — и незаконно. Они хорошо жили. Теперь живут не так хорошо. Зачем вам плакать?

— Саша был моим учеником. Дракеры были ко мне добры. Мы дружили.

Кляйн насмешливо улыбнулся:

— Скажите мне, а как эта дружба сочетается с вашими представлениями о мировых финансах?

Дэвид фыркнул, скривив губы. Склонив голову, он иронически глянул на Гая, но, прежде чем тот нашелся с ответом, Кляйн, смягчившись, провозгласил:

— Все события, все люди — всё это очень интересно.

Кларенс наклонился к Гарриет и заговорил так, словно они были вдвоем:

— Должен сказать, что, по моему мнению, многие из тех, с кем возится Гай, совершенно этого недостойны.

— Вы-то этого не делаете, — ответила Гарриет иронически.

— Как и вы.

Она подняла руку, чтобы остановить этот приватный диалог, и прислушалась к Кляйну, который уже оставил тему Дракеров и заговорил о положении дел в стране.

— Король объявляет амнистию легионерам «Железной гвардии», — сообщил он.

Дэвид и Гай были потрясены. В прессе не было ни единого намека на возможность подобного исхода дела.

— Амнистию уже подписали, — тихо продолжил Кляйн, — но еще не объявили. Подождите. Завтра или послезавтра вы сами всё услышите.

— Но почему он решил объявить амнистию? — спросил Дэвид.

— О, это очень интересно. Война в Финляндии заканчивается. Со дня на день русские освободятся и смогут двинуться дальше. И куда же они отправятся? Правительство нервничает. Кого попросить о помощи? Согласятся ли страны-союзники защитить Румынию от России? Если и согласятся, как это осуществить? Но Германия! Германия могла бы и согласилась бы это сделать — за определенную цену. Уже прозвучал вопрос: за какую? Чего хочет