Миля над землей - Лиз Томфорд

бы здорово влип. Помнишь племянницу моего тренера? Ту, с которой мне пришлось пойти на премьеру фильма? Она с тех пор никак не оставит меня в покое, и наш генеральный менеджер просил меня взять ее с собой сегодня вечером, но, к счастью, ты уже сказала «да».

– Похоже на настоящую любовь. Прости, что встала у тебя на пути.

– Прошу тебя. Моя единственная настоящая любовь – баскетбол.

– Как романтично.

Я провожу руками по небесно-голубому атласу своего платья и делаю глубокий вдох. От ценника на этом платье меня чуть не стошнило, настолько оно было дорогим. Но как только я надела его и мой брат увидел, как уверенность пробежала по каждому нерву моего тела, он выписал чек и оплатил его еще до того, как я вышла из раздевалки.

В последнее время слово «уверенность» заиграло новыми красками.

Я не могу сказать, когда в последний раз я испытывала это чувство постоянно, но в последнее время я его испытываю. И знаю причину. И пусть мне не хочется это признавать, но внимание Зандерса сильно повлияло на мою уверенность в себе – наилучшим из возможных способов.

Я понимаю, что он не знает меня полностью, но те части, которые он видел, заставляют меня чувствовать себя замеченной. Он знает, что нужно сказать, и не в форме огульного заявления «это-то-что-нравится-слышать-девушкам». Но в том смысле, что это предназначено только для меня. Он заставляет меня чувствовать себя хорошо, будь то его мимолетные пристальные взгляды, приятный подарок на Рождество или жаркий, как ад, поцелуй на Новый год.

Он заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Новогодний поцелуй был моей виной, и, вероятно, этого не должно было случиться, но я ничего не смогла с собой поделать. Я боролась с нашей физической связью уже несколько месяцев, и на мгновение мне захотелось сдаться. Захотелось почувствовать себя желанной.

Но этот поцелуй показался мне шагом в том направлении, в котором я обещала себе не двигаться.

Я мучилась мыслью, что, может быть, мне удастся сохранить непринужденность, переспав с ним в поездке. Честно говоря, я понятия не имела, что между нами происходит, поэтому, чтобы защитить свое сердце, я пыталась убедить себя, что Зандерс испытывает ко мне только физическое влечение. Потому что, позволяя себе поверить, что это нечто большее, я рискую получить травму.

Возможная душевная боль, которую он может причинить, судя по тому, как я уже к нему отношусь, пугает меня до чертиков.

Парень ни с кем не встречается, редко спит с одной и той же девушкой дважды, и он чертовски уверен, что у него нет отношений – по крайней мере, у него никогда их не было раньше. И я должна смириться с этим, потому что хочу быть рядом с ним.

Мне нравится с ним разговаривать.

Мне нравится, что он позволяет мне видеть его скрытые стороны.

Мне понравилось заниматься с ним сексом, и мне нравится уверенность, которую он мне дарит.

Хотя в этот момент, когда мы останавливаемся перед бесконечными вспышками камер толпы репортеров, пытающихся узнать о каждом крупном спортсмене Чикаго, присутствующем на благотворительном вечере Мэддисона, уверенность сменяется нервозностью.

– Ви, ты молодец, – тихонько говорит Райан, успокаивая меня, прежде чем открыть свою дверь.

Когда брат выходит из машины на красную дорожку, вспышки освещают ночное небо так ярко, что можно подумать, что сейчас середина дня, а не восемь вечера. От криков и одобрительных возгласов, требующих внимания моего близнеца, у меня пересыхает в горле, и тут я осознаю, что вот-вот выйду и стану рядом с ним.

Ненавижу это.

Может быть, водитель сможет подъехать сзади и высадить меня там?

Я примерно в двух секундах от того, чтобы попросить его об этом, но брат возвращается в машину и протягивает мне руку.

Проклятие.

С трудом сглотнув, я вкладываю свою руку в его, позволяя ему помочь мне выйти из машины. Райан прикрывает меня, насколько это возможно, а я низко опускаю голову, но на самом деле спрятаться не могу. Здесь слишком много народа.

Я иду по ковру, и мое сердце колотится часто-часто, но в то же время я понимаю, что единственный способ избежать этого внимания – добраться до входной двери впереди. Так что я продолжаю двигаться.

– Райан Шэй! – кричат репортеры, желая привлечь внимание моего брата.

– Райан Шэй, ты с кем-то встречаешься?

– С кем ты встречаешься?

Я понимаю, что брата никогда не фотографируют с женщинами, потому что он ни с кем не встречается, но эти вопросы омерзительны.

Швейцар открывает парадную дверь, и Райан проводит меня внутрь, прежде чем повернуться обратно к толпе, которая жаждет его внимания.

– Я здесь со своей сестрой, так что все можете расслабиться, – смеется он. – Давайте проведем хороший вечер ради благого дела. Спасибо.

Как всегда дипломатичный, он машет толпе рукой и по-доброму улыбается, прежде чем последовать за мной внутрь.

– Ты в порядке? – Мой заботливый брат ведет меня к гардеробу. Кивая в знак подтверждения, я снимаю и сдаю зимнее пальто, Райан делает то же самое.

К счастью, он объяснил, кто я такая, так что будем надеяться, что назавтра моя фотография не появится в интернете. Я едва могу вынести осуждение собственной матери, не говоря уже о тысячах свирепых интернет-троллей.

Как только нас вводят в главный танцевальный зал, я потрясенно распахиваю глаза. Освещение, музыка, толпа – все это так красиво и ошеломляет, когда понимаешь, сколько людей поддерживают благотворительный фонд Мэддисона.

– Шэй! – кричат несколько товарищей Райана по команде, подзывая нас к маленькому столику с высокой столешницей, вокруг которого они собрались.

– Малышка Шэй. – Дом, товарищ Райана по команде, оглядывает меня с ног до головы, когда я подхожу. – Выглядишь сегодня потрясающе. Такая привлекательная.

– Осторожнее, – предупреждает брат.

– Для кого-то другого, – поправляется Дом. – Того, кто не является товарищем по команде твоего брата, и, возможно, того, кто не против, чтобы ему надрали задницу.

– Рада тебя видеть, Дом, – я со смехом обнимаю здоровяка. Все товарищи брата в этой команде просто потрясающие, что сильно контрастирует с моим отношением к его товарищам по команде в колледже.

Одному товарищу по команде в колледже.

Одному товарищу по команде в колледже, который будет здесь сегодня вечером.

– Можно я угощу твою младшую сестренку бокалом шампанского? Или это тоже основание для того, чтобы надрать мне задницу?

– Я не младшая сестренка. Вон тот красавчик, – я киваю в сторону близнеца, – всего на три минуты старше.

Райан обнимает меня за плечи.

– Все равно ты – моя младшая сестренка, но Стиви больше любит пиво. Пойду, прихвачу нам по кружечке.

Райан уходит, оставляя меня со своими товарищами по команде. Как я уже говорила, они потрясающие, но мне абсолютно нечего добавить к их разговору о вчерашнем двойном поражении в овертайме. И тем временем, пока надо мной, обсуждая свою неудачную игру, возвышаются гигантские баскетболисты,