Наследие времени. Секунда до - Мери Сейбл

видя заинтересованность Луи в правлении, и стала чаще ходить в святилище, чтобы благодарить Богов. Ей казалось, что народ больше ничего не подозревает, и не замечала пристальных взглядов простолюдинов, если таковые и были.

В солнечный день Луи вышел на балкон в поисках Лотты и увидел, как она с сестрой направилась в усыпальницу. Недолго думая, он решил присоединиться к ним, поняв, что уже скучает по обществу жены. Войдя внутрь, он напугал Лотту, но Джоан стояла даже не вздрогнув.

Он был достаточно скромно одет для короля и даже не носил короны, но рубаха подчеркивала его крепкие мышцы, твердые как камень. Лотта всегда с восхищением смотрела на него и сейчас, забыв об испуге, гордо подняла подбородок.

— Что вы здесь забыли? — удивленно спросил он.

— Я рассказываю Джоан о твоих предках, кто-то же должен это делать, — шутливо ответила она.

— Что же ты можешь о них рассказать, неужели знаешь больше меня? — Он, улыбаясь, подошел к ним вплотную.

— Ты вовсе ничего не знаешь о своих предках, а вот я прихожу сюда поблагодарить кое-кого.

— За все дни, что ты не проводишь со мной, я узнал больше, чем за всю свою жизнь. И кого же ты благодаришь, и за что? — немного недоумевая, поинтересовался Луи.

— Адифию, — гордо сказала Лотта.

— Кого? — Он сделал вид, что не понимает, кто это.

— Я же говорила, ты ничего не знаешь.

— Ошибаешься. Адифия была женой Тахора Фриеля. Вся история до его правления стерта по приказу его сына, которого звали Талай. Считается, что они первые из рода Фриель, однако я в этом не уверен, — не менее гордо сказал он. — Так за что же ты благодаришь Адифию? Об их семье ничего не известно, кроме того, что у них с Тахором было семь детей. Подробно история начинает описываться после восхождения на трон их внука, сына Нутора.

Лотта с восторгом смотрела на мужа: он действительно многое выучил за эти дни.

— Я видела портрет Талая, — сказала Джоан, заинтересованная разговором. — Он был в одной из комнат подземелья. Правда, там был изображен маленький мальчик.

Лотта и Луи переглянулись, ведь в той комнате они едва не совершили преступление и предательство всего королевства, а самое страшное, что могли надругаться над Джоан, не зная, что она сестра Луи.

— Да, там и правда висит его портрет. Но о Талае не известно ничего, кроме того, что он был жестоким. И он сжигал людей и книги на огромных кострищах. Я рад, что у него не было детей и мы не его прямые потомки. Интересно, почему его портрет висит именно в подземелье? Но мы вряд ли когда-либо узнаем об этом, — рассуждал Луи.

— Почему же он был таким жестоким?

— История умалчивает об этом, так же как о Тахоре и Адифии. Кроме имен, в истории никаких больше сведений о них не сохранилось. Талай был старшим сыном, Ахафир по неизвестной причине тоже не сел на трон, но вот про Нутора рассказывается уже достаточно много. Как ни странно, у всех его братьев и сестер не было детей. Или про них опять же не захотели писать, — Луи рассказывал об этом, словно занимался преподаванием истории всю свою жизнь.

— Я привела сюда Джоан, чтобы показать, как узнала, что она станет нашим спасением, — сказала Лотта.

Проведя их к тем плитам, где были начертаны имена усопших, она рассказала, как слеза упала на ту самую букву «Д».

— И что это значит? — не догадывался Луи.

— Ты еще не понял? Она указала нам на то, что Джоан станет спасением. Она продолжит род, и мы избежим войны.

Луи хохотнул, но, поймав серьезный взгляд жены, радостно обнял Джоан.

— Спасибо тебе за то, что вернулась, сестра, — он взглянул ей в лицо.

— Мне больше некуда было пойти, — ответила Джоан.

— Потому что это твоя судьба, Джоан. Даже Адифия предвидела это, — мягко сказала Лотта.

Луи не верил, что букву заполнила слеза, потому что мертвая родственница указала на это. Но Лотта была так счастлива с того момента, как вернулась Джоан, что он решил подыграть ей.

— Наверное, твое спасение действительно совершилось благодаря нашим предкам, иначе как еще объяснить то чудо, что ты стоишь здесь, — держа Джоан за плечи, сказал он. — Кто бы ни помог тебе спастись, я действительно счастлив, что ты жива, сестра.

Глава 12. Ревность

В лесу после дождя земля была мягкой, и от тяжелой волчьей лапы оставались глубокие следы. Волчица шла с опущенной головой к месту, где деревья не будут мешать выть на луну. После спуска к реке ветки с листьями больше не скрывали небо от ее взора, но лунного света не было, тучи плотно заволокли небо. Но это не остановило ее, и громкий вой раздался на десятки миль вокруг. От внезапности птицы, спавшие на деревьях, повзлетали вверх, а вой все не прекращался.

— Кейл, перестань, луны сегодня нет. Зачем ты воешь?

— Вы лишили меня всего, что у меня было. Мое бессмертие ничего не значит без него. Три месяца прошло, неужели за это время они не могли вернуться с вашим сыном назад? А если их убили? — Когда она вернулась в обличье человека, ярость сверкнула в ее взгляде.

— Они живы. Я всегда чувствую смерть ванпулов или людей, которых вернул. Им нужно время; от того, что ты воешь, ничего не изменится.

— Вы могли отправить ее с Уильямом, он бродячий одинокий пес. Зачем вы заслали Гаррета вместе с ними? Я чувствую, что-то изменилось в воздухе, это из-за вашей девчонки.

— Не выдумывай, Кейл, скоро они вернутся. Гаррет преданный человек, меня никогда не подводил. Твоя ревность не имеет оснований, уверяю тебя. Девушка смертная, и не вижу смысла тебе так злиться, — Анункасан был очень спокоен.

Навалившись на посох, он подошел к ней поближе.

— Почему вы не отправили ее обратно к амазонкам? Теперь мы знаем, что они прячутся по ту сторону реки, ее можно было доставить туда.

— Ее место в замке, Кейл. Ты ей завидуешь, поэтому так ненавидишь. Неужели тебе непонятно, что я хочу спасти своего сына? Джоан моя единственная надежда. Гаррета когда-то тоже спас я. И тебя, если не забыла. Ты поймешь мои чувства, только когда у самой родятся дети.

— Ваш сын смертный. Вы же не собираетесь умирать, чтобы ванпул перешел к нему. Тогда зачем тащить сюда человека? Он умрет, а вы будете снова страдать, как страдали после смерти Мег, что когда-то родила его.

— Араксан проводник ванпулов. В нем есть сила