Изначальное желание - Дмитрий Денисов

Я усмехнулся и беззвучно растворился среди толпы. Я оставлял ее наедине со своими поникшими и грустными желаниями. Со своим страхом смерти и боязнью потерять то немногое, что способен скопить человек при жизни. Да, лишь смертный человек…

Но не тот, кто живет за оболочкой его плоти, в его сердце и разуме. Не тот, кто вливается в его ноги и заставляет их нести тело куда пожелает. Не тот, кто, проникая в руки, заставляет их брать то пудовый кузнечный молот, то кожевенный нож, то веретено, то плотницкий топор, то рыболовную снасть. Или иное орудие труда.

Однако та же сила может заставить ту же руку поднять меч, палицу или… алебарду. Да, это та же сила, но уже увеличенная. Она растет и становится уже грознее и смертельнее. Шутить с ней опасно, и ее нужно все время держать в узде, отпуская лишь в крайних случаях.

Еще же та сила может наполнить руку, дабы удерживать скипетр. Но то — отдельная история.

Хм, вроде бы все. Кажется, ничего не забыл. Хотя… постойте. Есть же сверхсила. То есть, когда она плещет через край, и уже никакая рука не может вместить ее. Никакая оболочка. И тогда рукой этой можно запросто поднять все, что угодно. И сотворить все, что угодно. Было бы желание…

Но каким неподъемным бывает порой простое гусиное перо. Ведь тяжелее ноши я не встречал. Благо, поднимать его ни разу не пробовал.

И желания такового не имею…

10 Подлинное милосердие

«Дно жизни — радость для того,

кто любит восхожденье».

Прошло время. Рыночная площадь поуспокоилась и из взволнованного моря снова превратилась в ровную гладь. Но шум поутих. Вокруг все чаще перешептывались и говорили вполголоса. Некоторые, видимо суеверные, продавцы закрывали лавки и сворачивали товары. Стражи прибавилось, но никто из них не смел небрежно опустить алебарды. Нет, они не боялись кого-либо поранить. Они боялись человека в черном. И всего того, что может последовать.

Кровь кое-как затерли, но все же на камнях виднелся четкий след. Люди стороной обходили проклятое место. По крайней мере, им оно казалось таковым. И шутка ль — погибла сама предсказательница. Свершилась судьба той, что сама ведала судьбы. Совпадение ли, или циничный злой рок? Да, такое люди склонны отмечать красочной мистификацией.

Я прислушался. Над площадью уже поползли первые слухи. Началось. Так вот и рождаются небылицы в простонародье. Так и приходят в свет все мифические персонажи. И появляются интересные сказки. Они летят подобно ветру, завихряются, меняются, возвращаются обратно. Они наполняются новым смыслом, новыми идеями. Они обрастают новыми фактами и подробностями, подчас противоречащими сами себе. Они разделяют спорящих людей, они пугают их. Но все же они заставляют задумываться над первоисточником, иногда заставляют искать его в истории. Это хорошо. И не важно то, что люди не найдут ничего — важно то, что они ищут.

Да, истина не меняется и не спешит являться всем. Она не пугает без нужды, но и не остается совсем безучастной. Она не скрывается и доступна каждому, но не каждый ее узрит. Ведь ничем видимым она себя не выдает. Хотя неприметно крадется в той же толпе. Заглядывает в глаза, читает там книги желаний, принюхивается, задумывается и спешит дальше. Книг много и в каждой есть много интересного. Ведь все книги пишутся людьми, о людях и для людей. И в каждой есть доля истины. А потому истина и проявляет интерес ко всем тем книгам. Она просто желает побольше узнать о себе.

И иного счастья ей не дано.

Говорили тихо и вкрадчиво. Но я слышу не слова — я слышу мысли и желания, заложенные в них. А потому нет смысла шептаться. Но никто не ведал обо мне, пусть я и пребывал на всеобщем обозрении. А потому и шептались.

— Чего это с ней? — спрашивала одна прохожая старушка толстую, средних лет торговку.

— Откуда мне знать, — показалось, голос торговки дрогнул. Она отошла от прилавка с рыбой и всматривалась вдаль — туда, где еще толпились люди. — Говорят — умерла.

— Да, вот она — судьба, — печально отметила старушка, сдержанно вздохнув. — Гадала всем, значит, гадала, а себе так ничего и не нагадала.

— Ты, старая, откуда знаешь? — удивленно вскинулась женщина, развернувшись к ней. Холщовый фартук местами поблескивал от чешуи и пах рыбой. — Может, она как раз таки все наперед и предвидела? И ждала этого?

— Я знаю… так-то оно всегда.

— Никто этого не знает, — крупно встрепенулась торговка. Глазки ее ярко вспыхнули.

— Это рок, — едва слышным шепотом произнесла старушка. — Злой и страшный рок. Ведь то грех — людям гадать. Особенно — когда смерть предсказываешь. А она, знаешь, скольким предсказала кончину? Ой-е-ой! Так что расплата справедлива.

— Чего ж в этом справедливого? — не сдержалась женщина.

Старушка сгорбилась, пошамкала морщинистым ртом, и взглянула на нее снизу вверх.

— Она ж жизни им меняла.

— В своем ли ты уме? — возмущенно воскликнула торговка, уперев сильные руки в бока. — Как она могла их менять? Она их просто предсказывала!

Старушка покачала седой головой.

— Она предсказывала смерть. То есть заставляла людей думать о своей смерти… теперь понимаешь?

— Не совсем, — растерянно потупилась женщина, осторожно оглядываясь.

— Да, линии пророчат судьбу. Но их нельзя читать. Иначе… обязательно сбудется все. Потому как начинаешь в то верить. А значит — тайно желать этого. Даже смерти.

— А читать почему нельзя?

— Потому что их можно менять, — шепот ее понизился до едва различимого.

— Конечно! — раздраженно фыркнула торговка, дернув одутловатой щекой. — Как можно свои линии менять, когда они с рождения предначертаны?

— Все можно… все, — слова напоминали глухое воронье карканье. — Все… лишь возжелать надо.

— Но этого недостаточно, — усмехнулась защитница судьбы.

— Да, недостаточно, — бормотала старуха. — Но без этого и вовсе ничего не будет. С этого просто надо начинать.

Их голоса подхватил монотонный размеренный гул, завихрил и растворил в себе. Я задумчиво почесал голову, вздохнул и поспешил дальше. Лица кружили, точно листья в листопад. Если не приглядываться к ним, то они ничем не отличались друг от друга. Если не заглядывать в глаза, то никаких различий между людьми не наблюдалось. Но глаза есть у всех — очень редко попадаются слепые и одноглазые. Глаза сияют, точно звезды в ночи — их бесконечное множество. Они освещают мир и указывают путь опытному мореходу, который умеет читать их, словно карту, и определять направление в бескрайнем океане судьбы. Каждый плывет по его волнам. Каждый — капитан своего судна. Каждый может переплыть его, равно как может заблудиться и утонуть. Ведь не всегда океан спокоен — случаются и шторма, иной раз чудовищные. Попадаются подводные скалы и мели, за бортом снуют хищные твари. Но если твой путь озаряют звезды, тебе нечего бояться. Если ты по ним определяешь свое место в огромном океане, ты не пропадешь. Даже если твой корабль слаб и ненадежен. Звезды всегда укажут кратчайший и безопасный путь к берегам мечты. Но если земная твердь тебе неинтересна, если ты отважный мореход, что бросил вызов манящему океану, то корабль твой должен быть безупречен. Тогда любой шторм тебе не помеха. Ты можешь исследовать все побережья и острова, чтобы составить карту для остальных. И тогда океан станет ближе и доступнее…