Скандал в шелках - Чейз Лоретта

С этими словами Софи бросилась в объятия любимого.

В пятницу, на следующий день после приема у королевы, последнего в этом сезоне, мисс София Нуаро и граф Лонгмор обвенчались по специальному разрешению в красной гостиной Кливдон-Хауса. Приглашенных было куда больше, чем на свадьбе герцога. На этот раз присутствовали не только сестры и племянница невесты, но и почти все тетушки Кливдона, лорд и леди Уорфорд и их пятеро отпрысков.

Спустя некоторое время, уже после свадебного завтрака, когда маркиз и маркиза вернулись домой и тихо размышляли о своем, сидя в гостиной, лорд Уорфорд внезапно спросил:

— Это на тебе… новое платье, дорогая?

— Даааа… — удивленно протянула леди Уорфорд; муж раньше никогда не замечал ее нарядов. Правда, украдкой «замечал» счета от модисток и иногда ворчал по этом поводу, но и только…

— Тебе очень идет, — проворчал он. — Напоминает о девушке, на которой я женился.

Маркиза покраснела.

— Правда?

Маркиз кивнул, поднялся и запер дверь гостиной.

За этими действиями последовали другие, совершенно вытеснившие из головы маркизы все мысли, имевшие отношение к внезапно обретенной невестке.

Новобрачные же после свадебного завтрака отправились в Ланкашир, поскольку сестры решили, что светскому обществу потребуется время, чтобы забыть лицо мадам де Вернон до того, как настанет пора познакомиться с новоиспеченной леди Лонгмор.

Супружеская пара остановилась в «Энджел-инн», в тридцати милях от Лондона. Там граф избавил супругу от одежды, сняв с нее все до последней нитки, а затем любил ее долго и страстно. Когда же он, обессилев, улегся с ней рядом, она высвободилась из его объятий и, приподнявшись, прошептала:

— Я должна кое-что тебе сказать.

— Как всегда, — хмыкнул Лонгмор.

— Нужно было признаться еще до свадьбы. Марселина возмутилась, узнав, что я молчала…

— Исповедь? — немного оживившись, граф приподнялся на локте. — Случайно, не убийство ли? Или безумный муж на чердаке? Но нет, ты была девственницей…

— Это единственная чистота, которая тебе досталась.

— Я не большой поклонник чистоты, — заверил супругу граф, с жадностью глядя на ее груди, сиявшие в свете лампы как две прекрасные луны. Но то были не полные луны, скорее, луны в третьей четверти, задорно вздернутые, как и прелестный носик Софи.

— Взгляни в мои глаза, — попросила она.

— Минуту. Я восхищаюсь твоими грудями. Наверное, я мог бы написать о них стихи. О том, как они великолепны. Тебе следовало бы позировать для статуи Венеры. Но я не желаю, чтобы десятки развратников пожирали тебя глазами. Уж лучше ты будешь только моей.

— Я люблю тебя, — сказала она невпопад.

— Так и следует. Я идеально тебе подхожу.

— Да, верно. Ты меня понимаешь. И поэтому я уверена, что ты все поймешь как надо.

— Звучит зловеще… — заметил граф.

— Тебя ничем не испугать. Взгляни мне в глаза.

Он повиновался.

— Ну? — спросила Софи.

— Удивительно синие. Необычный цвет.

— Это синий цвет Делюси.

— Очевидно, наследственная черта. Странно, что твоя старшая сестра — брюнетка с карими глазами. А вот ее дочь — синеглазка.

Софи молчала. Ее громные синие глаза округлились

— Это и есть исповедь? — поинтересовался Лонгмор.

— Да. Ты ЗНАЛ?

— Иногда, — сообщил граф, — и я могу сообразить, что к чему. Все эти намеки на твое прошлое… Я знал, что тут какая-то тайна. Но был слишком занят обольщением, чтобы пытаться что-то из тебя вытянуть. Зато сегодня все вдруг стало ясно.

— Сегодня? До, во время или после церемонии?

— Какая разница?

— Разница есть, потому что Марселина говорит, что я обманом женила тебя на себе.

— Это неправда. Хотя в противном случае было бы еще забавнее. Но в любом случае я точно знал, во что впутался. Все время знал. Знал, что ты ни на кого не похожа. И что с тобой не соскучишься.

— Да уж, никто никогда не называл Делюси скучными.

— Но я не видел картины полностью, пока вся ваша семья не собралась на свадьбу, все вместе — ты, герцогиня, Леони и Люси. Тут я вспомнил, что говорила леди Дарвич. Вспомнил, что ты ответила ей. Пошутила и сменила тему, пустившись в долгое и тоскливое описание платья моей сестры.

— Чтобы сбить тебя со следа, — пояснила Софи.

— И у тебя получалось. Но потом все стало ясно как день, и я подумал: «Клянусь Юпитером, ситуация становится все забавнее». От моей женитьбы высшее общество удар хватит. Все знатные дамы и лорды посчитают, что грядет либо революция, либо конец света. Я убедил самого соблазнительного дьявола в образе женщины солгать насчет любви, почитания и повиновения мне до конца жизни…

— Но это не ложь, — перебила Софи. — Если не считать той части, где говорится о повиновении.

— И она — Ужасная Делюси. Я понял, женился на целой банде Делюси. Мое сердце возрадовалось. И я едва не задохнулся, стараясь не рассмеяться.

Губы Софи дрогнули в улыбке.

— Я была совершенно уверена, что ты не станешь сердиться.

— Сердиться? Да это же прекрасно, идеально!

— Это ты идеален, — возразила Софи. — И думаю, заслужил награду за то, что не рассмеялся и нарушил торжественность церемонии.

— Но это едва меня не убило!

Софи снова скользнула в объятия мужа и прошептала:

— Но есть еще кое-что… — Она провела рукой по его груди — и дальше вниз… — Обещай мне…

— Все что угодно!

— Никто, — приказала Софи, — Не Должен Знать.