Другой Владимир Высоцкий - Федор Ибатович Раззаков

class="p1">Заметим, что это стихотворение впервые будет опубликовано в 1982 году в журнале «Москва». То есть в тот самый момент, когда эра брежневского правления неумолимо подходила к своему концу и советская элита («вся исходя тоскою по свободе») уже готовилась к «революции сверху» — к приходу либерального диктатора Юрия Андропова. Кстати, он тогда стал главным идеологом партии и, вполне возможно, приложил руку к публикации этого стихотворения. Впрочем, это совсем другая история, а мы вернемся на десятилетие назад.

Глава 7

«…ОТПУСКАТЬ КОЗЛА ОТПУЩЕНИЯ…»

В феврале 1973 года Высоцкий взялся оформлять документы для своей первой в жизни поездки за границу. До этого, несмотря на то что он вот уже более двух лет как был женат на французской подданной (а жить гражданским браком они начали и того раньше — с конца 68-го), ему в этом праве постоянно отказывали, но в самом начале 1973-го дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Наступал четвертый поворотный момент в его жизни, причем один из самых драматичных. Спросите, почему? Ведь внешне все выглядит как раз наоборот: мечтой стать «выездной» тогда бредила чуть ли не вся советская интеллигенция (да и не она одна). Однако в случае с Высоцким имелись закулисные нюансы, о которых не каждый догадывался. Ведь сделать его «выездным» было необходимо тем силам, которые рассчитывали и дальше использовать его в той тайной психологической войне, которая велась на огромных просторах не только родной страны, но и далеко за ее пределами.

Кстати, сам Высоцкий об этом догадывался, но легко пошел на это дело, поскольку, во-первых, иного пути у него не было (брак с иностранкой обязывал), а во-вторых — эта авантюра манила его своими щекочущими нервы перспективами, возможностью «открыть новые горизонты». Это был очередной его прорыв в неизведанное, когда он «уходил из одного дела в другое». Не случайно в том же 73-м он написал песню «Я из дела ушел»:

Я из дела ушел, из такого хорошего дела!

Ничего не унес — отвалился в чем мать родила, —

Не затем, что приспичило мне, — просто время приспело,

Из-за синей горы понагнало другие дела…

Знал бы Высоцкий, что скрывается для него лично за этой «синей горой», глядишь бы, и поостерегся туда соваться. Впрочем, как уже говорилось, эта «синяя гора» обозначилась в его судьбе не по чьей-то злой воле, а по его собственной — когда он в 1967-м не просто решил познакомиться с Мариной Влади, а заполучить «звезду в лапы». Он не знал, что платить за это «обладание» придется по самому высшему разряду.

Итак, целых пять лет Высоцкий ждал момента, когда ему разрешат наконец выезжать из страны как супругу звезды-коммунистки. И вот наконец дождался. Почему же этот процесс длился столь долго? Судя по всему, все упиралось в большую политику, причем по обе стороны границы.

Как уже говорилось, на родине вокруг Высоцкого бились две силы — либералы и державники. Первые его всячески «крышевали», вторые — боролись с ним. Правда, борьба эта не выходила за рамки дозволенного — то есть крутых мер против Высоцкого не принималось. Это вообще свойственно такого рода противостояниям, когда обе стороны заранее договариваются о границах своих действий друг против друга и соблюдают определенные правила, которые должны сдерживать их от применения чрезмерной силы. Тем более что в роли третейского судьи выступала третья сторона (в данном случае это были центристы во главе с Брежневым).

Как мы помним, одним из главных «крышевальщиков» Высоцкого в верхах был шеф КГБ Юрий Андропов, который давно симпатизировал как «Таганке», так и лично Высоцкому. Причин для этого — у него было много. Во-первых, в силу своих либеральных взглядов, во-вторых — по зову крови (оба были полукровками: у Высоцкого отец был евреем, мать — русской, а у Андропова наоборот). В-третьих — Андропов любил поэзию, знал в ней толк и даже сам баловался на досуге этим делом. В сатирических песнях барда главный чекист, как мы уже говорили, видел раблезианство советского розлива, которое он рассматривал как мощное идеологическое оружие в рамках подготовки к будущим либеральным реформам. И, наконец, в-четвертых — в той политической партии, которую взялся раскладывать шеф КГБ на кремлевской шахматной доске, Высоцкому отводилась еще более существенная роль, чем это было ранее. Ведь в ближайших планах Кремля значилась «разрядка», в которой Высоцкий должен был стать одной из разменных монет в рамках международных отношений на поприще идеологии. Как пел он сам: «Спать ложусь я — вроде пешки, просыпаюся — ферзем!»

В 1967 году не случайно именно Андропов возглавил одно из важнейших силовых ведомств страны — КГБ. Тайной целью этого назначения было передать рычаги стратегического управления конвергенцией в руки человека, который был допущен к этим рычагам еще в бытность свою одним из руководителей Международного отдела ЦК КПСС (одного из стратегических центров мелкобуржуазной конвергенции в советских верхах). Но если тогда Андропов участвовал в процессе в качестве одного из «оркестрантов», то теперь дорос до звания «дирижера».

Именно тогда Андропов (а через него и мелкобуржуазное крыло конвергентов) установил связь с Римским клубом — мощным институтом, входящим в структуру мирового закулисья. Как только это произошло, началось еще более активное сближение советской и западных систем по всем направлениям, начиная от экономических (были заключены десятки соглашений с ведущими капиталистическими государствами и активизировалась работа советских банков в Европе, вроде «Евробанка» в Париже, «Московского народного банка» в Лондоне и т. д.) и заканчивая культурными (увеличилось число поездок деятелей творческой интеллигенции на Запад, расширился процесс проникновения западной идеологии в СССР: только в 1969 году у нас появилось 689 иностранных литературных изданий общим тиражом в 35,9 млн экземпляров, а с середины 70-х этот процесс приобрел еще большие масштабы по всем направлениям).

Под влиянием мелкобуржуазной конвергенции изменялся и менталитет советского человека, когда из недавнего коллективиста он начал превращаться в индивидуалиста. Процесс происходил постепенно в течение двух десятков лет (1960–1980). То есть, несмотря на существование в обществе двух течений (патриотического и мелкобуржуазного), верх постепенно одерживало последнее. Почему именно оно? Ответ прост: мелкобуржуазная стихия захватывала все большее число представителей советской бюрократии. С высоких трибун эти люди продолжали воспевать марксизм-ленинизм, а в душе давно от него отреклись.

Несмотря на явное потепление отношений между Востоком и Западом, начавшееся в начале 70-х, идеологическое противостояние («холодная война») между ними продолжалась, и Владимиру Высоцкому в этой войне отводилось особое место. Ведь