Из новейшей истории Финляндии. Время управления Н.И. Бобрикова - Михаил Михайлович Бородкин

участками, мечтал на первое время лишь о наследственной аренде торпарей, находя, что уже она значительно улучшила бы их положение. Но прежде всего, по его мнению, требовалось установление сносных контрактных условий. У торпарей в огромном большинстве случаев не было вовсе письменного контракта, а жили они на основании устного договора и были обыкновенно опутаны по рукам и ногам самыми тяжелыми условиями.

Вопрос о безземельных был снова возбужден на сейме 1900 г. На этот раз главное внимание сосредоточивалось на обеспечении положения торпарей и на упорядочении их прав со стороны юридической. Предложен был новый законопроект, по которому все контракты с торпарями должны быть заключаемы письменно, а права и обязанности обеих сторон точно устанавливаемы.

Торпарь дожил до письменного контракта, но каковы были его условия, показывает образец 1901 г., в котором значилось, например: § 1. «Торпарь должен мне отработать ежегодно триста три (303) дня. Торпарю надлежит, по мере надобности, отработать 25 добавочных дней, за которые он получает по 1 марке в день, а также по мере надобности, добавочные дни, за которые он получает по две марки в день». По § 11 торпарь обязывался исполнять вызовы на поездки или работу. И т. п.

На 4-м съезде рабочих представителей в Выборге, в 1901 году, много внимания было уделено положению безземельных. Рисуя неудовлетворительное и социальное положение торпарей, один из докладчиков указывал, прежде всего, на их полную юридическую необеспеченность: все права на стороне собственника, все обязанности на стороне торпаря; в этом духе и составляются обыкновенно контракты. Докладчик выставлял идеалом превращение торпарей в самостоятельных земледельцев. Другой докладчик остановил внимание съезда главным образом на заметном ухудшении экономических условий безземельного населения за последние годы. Факт этот, по его мнению, вызывается несомненным ростом капитализма в аграрном хозяйстве: крупное землевладение вытесняет мелкое; машина делает излишними рабочие руки; конкуренция между неоседлым пролетариатом увеличивается; становится все труднее попасть даже в разряд торпарей; все большему числу лиц приходится довольствоваться участью бобылей и нахлебников.

Труды комиссии при Н. И. Бобрикове не были закончены. Весьма важный в политическом и экономическом отношении вопрос требовал обширного расследования. Комиссия успела наметить к разрешению лишь вопрос о колонизации обширной площади казенных земель. В то же время приобретались на казенные средства земельные участки и распродавались торпарям на льготных условиях.

Рознь экономически-противоположных классов существует в Финляндии уже с давних пор. Чисто-экономические начала делят весь финляндский народ на два противоположных по интересам и стремлениям класса: на капиталистов, собственников, землевладельцев — с одной стороны и на необеспеченную, трудящуюся массу — с другой. При этом, в руках первых сосредоточена власть не только экономическая, но и политическая, так как в Финляндии с землевладением связаны политические права. Народные массы, по существу, совершенно устранены от управления своей родиной: доступ к политической власти для них загражден принципами чисто-экономического характера. Более полутора (из 21/2) миллионов населения обрекается вследствие этого на полное политическое бесправие: в 1890 г. лишь 30% всего народонаселения имели доступ к выборам, тогда как 70% оказывались бесправными. Правом голоса пользуются лишь всего сельского и 1/3 городского населения. Какое ничтожное участие принимает народ в так-называемом народном представительстве Финляндии, показывает состав любого сейма. В 1900 г. заседало 246 депутатов и из них только 63 приходилось на долю крестьян.

Такое положение вещей естественно служит почти непреодолимым тормозом для проведения каких бы то ни было реформ в пользу рабочего класса.

В последнее время почти на каждый сейм поступали петиции, касающиеся реформ выборной системы в пользу рабочего класса, но депутаты отвергали их, как неосуществимые и несвоевременные мечты. Сейм 1897 г. признал необходимость пересмотра в ближайшем будущем избирательной системы, однако до сих пор по вопросу этому еще ничего не сделано. Партия шведоманов — партия родовой аристократии и крупной буржуазии, — являясь прогрессивной во всех общекультурных вопросах, защищая права женщин, свободу совести, равноправность евреев, выступая приверженицей фритрейдерства в его борьбе с протекционизмом, партия эта тем не менее весьма несочувственно относится к стремлениям народной массы завоевать себе политические и коммунальные права. Оправдывается она тем, что допущение в правящие сферы малообразованных и незрелых в политическом смысле народных масс грозит культурным успехам страны. На самом же деле для большинства шведоманов реформа представительного правления нежелательна потому, что она не только прекратила бы их политическое господство, но несомненно отразилась бы весьма неблагоприятным образом и на экономических их интересах.

До 1899 года рабочие, собственно говоря, не представляли собой сколько-нибудь самостоятельной политической партии и сливались с остальными радикальными группами населения. Но уже в 1899 году, на съезде рабочих представителей в Або, последними выработана была собственная политическая программа, провозглашавшая самостоятельность рабочих, как отдельного политического класса.

В Або рабочая партия поставила своею целью освободить финляндский народ от экономического гнета, политической и умственной опеки, путем подготовки пролетариата для борьбы с сословными интересами. В Финляндии насчитывают уже до 40 социальных местных союзов, с наличным составом в 8 тыс. чел.

В 1903 г. рабочая партия, в лице 75 представителей, на конгрессе в Форсса, заявила: в виду безуспешности отвоевать себе места в народном представительстве, рабочие отказываются в «сословиях» (сеймах) признавать выразителей действительной совокупности финляндского народа; поэтому рабочая партия, не признавая себя связанной существующими законами, не может принять на себя и нравственной обязанности поддерживать политический, общественный и экономический строй страны.

Местное сеймовое устройство вообще очень мало отвечает идее народного представительства. Из § 1 сеймового устава надо заключить, что земские чины, собранные на сейме, «представляют финский народ». Но существующая избирательная система, как было указано, едва допускает на сейм 30% всего населения. Особенно же несообразно устроены выборы в городском сословии. «Сеймовый устав предоставляет городским общинам поступать в выборах по своему усмотрению. Каждый город сам определяет для себя, каков должен быть ценз при политических выборах. Благодаря этому в 37 городах, имеющихся в Финляндии, ныне существует десять различных избирательных систем, — говорит газета «Uusi Suometar». — «Общее число плательщиков городского общинного налога составляло во всех городах Финляндии в 1900 году 55.985 чел. Все эти лица имели право голоса на общинных выборах, но на политических выборах в сейм и половина их не могла участвовать: избирательное право предоставлено было в городском сословии в 1900 году лишь 23.469 лицам. Следовательно, этого права лишены были 32.516 человек или 58 процент. из числа плательщиков общинных налогов».

Чтобы показать, насколько несостоятельна система выборов в городское сословие, приведем еще один наглядный пример. В настоящее время «Гельсингфорс выбирает пятую часть депутатов