Триггер убийства - Юлия Фёдоровна Ивлиева

убийца не оставил тело здесь? Именно здесь эффект оказался бы более драматичным и ярким.

Александр Петрович тоже не пошел дальше. Он стоял рядом с Кирой, наблюдал за специалистами и время от времени тяжело вздыхал.

– М-да!

Кира молчала. Она смотрела на безжизненное изуродованное тело и понимала, что смерть, как и любое другое событие в жизни человека, приедается. Ужас и противоестественность убийства себе подобного замыливается по виду и ощущению. Не только трагедия, но и неизбежный конец. Точка. Сколько религия и социум ни внушай, что убийство – это разрушение души, преступление против бога, сколько художественная литература и кинематограф ни пугай последующими мучениями и карой небесной, пусть даже общественной, человек убивает себе подобного. Смерть – обыденное, неизбежное завершение жизни. Рано или поздно это банальное событие настигнет всех. Разваливается ли душа на части, когда человек совершает убийство? Возможно. А второе убийство? Мучительная жизнь с душой, раздробленной на части. А после десятка убийств или после пятнадцати? Душа разбивается в прах, его разносит ветер, и живучее человеческое существо спокойно живет дальше.

– Неужто дети на такое сподобились? – в очередной раз вздохнул дед, прерывая мысли Киры. – Это ж она не просто на камни брякнулась. Это ж убили. Они ж хоть внешне-то лбы здоровые, а дети ж. Что ж за игры такие?

– Убили, – согласилась Кира. – Это не дети. Это убийца, который ее сюда привез. Александр Петрович, дети это лет по пятнадцать-семнадцать?

– Ну столько примерно, – согласился охранник.

– А во что играли? – продолжила Кира опрос и помогла с ответом: – Как одеты были? В черных штанах и с фонариками в руках? Две группы были? Флаги или тряпки какие-то держали? Девушки в белых балахонах? Может, что отметили особенного? Или слышали, что они говорили?

Дед подумал немного и сказал:

– Верно говоришь. Девки в платьях белых были, но в этот раз мало, штуки три. Остальные пацаны. Не бегали они, стояли в основном. Еще сверкали ободки на головах, как короны. Я подумал, царей каких изображают. И флаги были. Они вот тут недалеко группкой стояли, чего-то тихо говорили. А чего говорили, я не слышал. Громко орут другие ребята! Те по пятницам здесь бегают. «Сдавайся, ночной дозор!» – орут. Мне внучка объяснила – это как зарница. Мы-то все больше в войнушку играли. А эти охраняют мир от вампиров, – охранник важно воздел палец кверху, потом лукаво подмигнул Кире. – Хорошо, наверное, охраняют, справляются. Вампиров и правда нет.

Кира не сдержала смешок.

– А машина ночью не приезжала? – продолжила спрашивать девушка.

– Так сюда не приедешь. С этой стороны, вон докуда, только вы приехали. Дальше пешком. А с этой стороны, – дед махнул рукой на склон, по которому сейчас ходили люди в форме, – дорога совсем плохая. Тут «уазик» какой если проедет или трактор. И то если дождь не пройдет. А вчера дождь был. Вон в том леску размытая колея. И даже до него дорогу еще знать надо, как в объезд деревни проехать. И все равно только вон, донизу. – Дед указал Кире на площадку перед башней. Пологую, покрытую мелкими камнями. Ее от горы с цитаделью отделяли колея и гряда массивных камней. – Так что кто тут поедет?

Самбуров отправил ребят посмотреть на колею «вон в том леску», которые принесли не подлежащую сомнениям истину, что оттуда и приехал транспорт на больших колесах, со знакомым им протектором, несимметричной елочкой, и там потребуется работа экспертов.

Кира допила кофе из своего термоса, дважды ходила к машине и возвращалась обратно, когда Самбуров покинул место преступления.

– Наш убийца, по всей видимости, силен, – хмыкнул Григорий, обведя задумчивым взглядом склон и остановившись на носилках с трупом, которые волокли два нехлипких парня в нетканых комбинезонах. По обилию нецензурной брани и следам пота на лбу становилось понятно – пробираться по камням, сохраняя равновесие и удерживая ношу, работа непростая. – Тетя хоть и не крупная, а затащить ее сюда на руках еще надо суметь.

– Сумели, – буркнула Кира. – Легко получилось. Потому что их было двое.

Григорий помотал головой и пропустил Киру вперед. Роман следовал за ними. Они спустились к машинам.

Кира шарила взглядом по сторонам:

– Ребята, которые играли здесь ночью, это ролевики-толкиенисты. У них тут эльфийская королева кольцо всевластия мерила. Если найдем пацанов… Они могли что-то видеть, потому что они спугнули убийцу.

– Почему спугнули?

– Он оставляет тела в местах с красивым видом. Так сказать, как достопримечательности, может быть, как еще одну насмешку над телом. На Ай-Петри на старую смотровую площадку спустил, на винограднике тоже разместил на камне и утесе, куда туристов возят. А здесь не донес. Выше еще один камень есть, он больше подходит, но он туда не дошел, потому что не ожидал, что здесь кто-то бегает. Бросил, где придется, и смылся.

– Возможно, – согласился Роман. – Григорий Сергеевич тоже внимание на этот камень обратил. А толкиенистов найдем! У меня брательник из них. О! Извините.

Он отошел поговорить по телефону.

– Все как в прошлых двух убийствах. Как под копирку. Только женщина, – бесцветным голосом оповестил Григорий. – Укусы, печень, разрубы, следы от оков на шее и запястьях, след от инъекционного дротика тоже есть. Криминалисты еще работают.

– Как валит, дьявол. – Полковник Семенов с трудом остановился рядом с ними. Объемный животик нес его вперед, набрав инерцию на склоне. На лбу сияли крупные капли пота. Руководитель опергруппы утерся рукавом форменной рубашки и сморщил нос. Происходящее ему очень-очень не нравилось. – Это ж сколько он нам еще людей загасит? Если так дальше пойдет?

– Столько, сколько у него в списке, – тихо проговорила Кира. – У него есть цель. Он убирает людей согласно этой цели. Он собирается убить всех, кого задумал.

– И это ж сколько? – растерялся Семенов.

Кира пожала плечами.

– Подождите, Кира Даниловна. – На лбу Федора Васильевича пролегли глубокие морщины. – Это ж если он планирует, даже список имеет, вон, – мужчина махнул в сторону места преступления, – следов не оставляет. Да и убийство совершает четко, расчетливо, словно штампует. Это ж не псих, получается? Какой же он псих с такими мозгами? Психи-то, они со своими нервами и действиями не дружат. Себя не контролируют. Я вот прям настоящих маньяков-то не очень много встречал, но человек на нервах одни глупости совершает и все больше ошибки. Это что за разумник такой, который истерически кусает людей, а потом хладнокровно убивает?

– Совершенно верно рассуждаете, Федор Васильевич, – согласилась Кира. – Разумник.

– А… э… – Полковник поднял вверх указательный палец, потом сник и длинно витиевато выругался, потом глубоко вздохнул и, нахмурившись, покачал головой. – Эх как! Так сколько человек в этом списке?

Кира пожала плечами.

– Нам бы в офис поехать, – как-то уж очень смущенно предложил Роман, оторвавшись от телефона.

Самбуров и Семенов внимательно на него смотрели, ожидая, что он скажет