Бюро темных дел - Эрик Фуасье

с барочными фасадами, псевдо-коринфскими и псевдо-византийскими фронтонами театральных залов, но главное – с постоянными ярмарочными павильонами. Эстрады иллюзионистов, шатры акробатов и цирковых диковинок до самого окончания вечерних спектаклей привлекали пестрые толпы гуляк; здесь, в праздничной фривольной суматохе и гомоне, можно было встретить работяг и буржуа, разномастных шалопаев и всякого рода авантюристов, ищущих возможности подзаработать.

– Одной группой идти нельзя, – сказал Фланшар подчиненным. – Так нас за сотню метров вычислят. Если мой осведомитель не ошибся, Латура нужно искать напротив павильона восковых фигур Курция. Вы четверо, – обратился он к инспекторам из первого фиакра, – смешайтесь с толпой и незаметно окружите указанное место. Внимательно смотрите по сторонам, постарайтесь не терять меня из виду. Когда я приподниму шляпу – только по этому сигналу! – сужайте круг. Бонапартиста будем брать в самый последний момент, когда все окажемся рядом. Верн, вы останетесь со мной.

Двое полицейских подождали, пока четверо их коллег в серых рединготах[62] растворятся в толпе, и тоже двинулись по направлению к павильону восковых фигур. Над ярмаркой витали головокружительные запахи леденцов, миндального печенья и жареных сосисок, народ толпился у прилавков и подмостков, праздничное настроение будто передавалось по воздуху. Одни зеваки таращили глаза на дрессированных собачек, плясавших на задних лапах в балетных юбочках, или на ученых обезьян, умеющих считать; другие завороженно слушали торговца эликсиром от всех болезней и веселились над ужимками канатоходца в костюме Пьеро. Повсюду звучали оживленные разговоры и смех, выкрикивали свежие новости продавцы газет, торговцы пирожными расхваливали свой товар.

– Думаете, мы найдем нашего бонапартиста в этом муравейнике? – спросил Валантен, оттесняя с дороги торговца химическими спичками из Германии («Самые надежные на рынке! Результат гарантирован!»).

– Не беспокойтесь, – отозвался Фланшар. – Я же сказал, он сегодня разыгрывает из себя наперсточника, оборудовал для этого специальное местечко. И подручные у него должны быть, один или двое. Неплохое прикрытие: так он может незаметно встретиться с сообщниками и заодно набить кошелек… Что это с вами, Верн? Вы внезапно побледнели! Вам нехорошо?

Валантен, достав из кармана платок, вытер со лба холодный пот. Как только они с комиссаром углубились в толпу, молодому человеку стало трудно дышать. Запахи еды, гомон, лихорадочное веселье вокруг подействовали на него странным, гнетущим образом, и с каждой проведенной здесь минутой сильнее становилось неприятное головокружение.

– Нет, все в порядке, – выговорил он, превозмогая дурноту. – Просто я почти ничего не ел с утра. Должно быть, от голода в глазах помутилось.

– Тогда соберитесь, мой мальчик! Сейчас не время для обмороков.

В этот самый момент с неба упали первые капли. Это был вовсе не ливень – так, мелкий дождик, но толпа зевак мгновенно поредела. Большинство людей укрылись под деревьями на променаде или под навесами театров. Валантен вздохнул свободнее. Запрокинув голову к серому небу, он подставил лицо холодным брызгам, и это его немного взбодрило.

– Ну вот, мы на месте, – сказал Фланшар через несколько минут, слегка подтолкнув его локтем. – Видите того верзилу в сиреневом рединготе? Это и есть Латур.

Инспектор повернул голову в указанном комиссаром направлении. На расстоянии десятка метров от них высокий худой брюнет в рединготе с воротником-стойкой, обмотанным шейным платком в три оборота, и в клетчатых брюках стоял за перевернутым ящиком с наброшенным на него вместо скатерти обрывком занавески. Вокруг толпились зрители. Медленными, выверенными движениями брюнет положил на импровизированный стол небольшой деревянный шарик и накрыл его полой, выдолбленной внутри кеглей, а по сторонам поставил еще две такие же кегли, но пустые.

– Шарик катится, катится, катится… – зачастил он, ловко переставляя кегли так, чтобы они не отрывались от «скатерти» и шарик не выскочил. Совершив несколько таких манипуляций, брюнет выпрямился и широко развел руки. – Луи[63] тому, кто укажет кеглю, под которой находится шарик! – выкрикнул он.

Парень в мундире Национальной гвардии положил перед крайней слева кеглей четыре монеты по пять франков.

– Шарик здесь, – уверенно заявил он.

– Да тут же все просто! – вмешался другой зритель – усатый месье в цилиндре, с тросточкой и в пальто с меховым воротником. – Шарик всегда под одной и той же кеглей. Достаточно не терять его из виду. – Он поднял ту кеглю, что была в середине, и под ней обнаружился деревянный шарик. – Вот видите! – торжествующе возопил усач. – Элементарно!

Комиссар Фланшар потянул Валантена за собой в сторону, под платан, как будто им вдруг понадобилось спрятаться от мелкого дождика.

– Они комедию пока ломают, – с усмешкой пояснил комиссар молодому человеку. – Разумеется, эти двое в сговоре. Такого подставного игрока называют «граф», его роль состоит в том, чтобы одурачить какого-нибудь простофилю и втянуть в игру. Смотрите, что будет дальше.

Брюнет за перевернутым ящиком повторил свои манипуляции, и когда пришло время делать ставки, самым удачливым опять оказался человек в пальто с меховым воротником. Как и в прошлый раз, он выбрал правильную кеглю и в результате получил вдвое больше денег.

– Прелюдия закончилась, – прокомментировал комиссар Фланшар. – Теперь большинство зрителей убеждены, что отследить шарик не так уж сложно. Вот теперь начнется настоящая игра. Латур, передвигая кегли, ловко спрячет шарик в ладонь – никто ничего не заметит. Тогда какой-нибудь простофиля может указать на любую кеглю – он все равно проиграет, потому что шарика не будет ни под одной.

А публика тем временем уже и правда увлеклась игрой. Пока брюнет снова менял местами кегли, зрители теснились вокруг него, азартно толкаясь и вытягивая шеи, чтобы получше разглядеть «стол». Один из них, буржуа с пышными бакенбардами, обставил всех конкурентов, выложив перед крайней справа кеглей золотую монету.

– Обознатушки! – заявил Латур, подняв эту кеглю. – Но я человек добрый. Предлагаю сыграть на квит[64]. Под какой из этих двух шарик?

Буржуа сделал выбор, Латур медленно поднял указанную кеглю. Под ней, разумеется, ничего не было. Соучастник наперсточника, человек в пальто с меховым воротником, снова вмешался, заявив, что месье с бакенбардами недостаточно внимателен: мол, с самого начала же было ясно, что шарик под третьей кеглей. И, словно желая доказать свою правоту, он сам поднял оставшуюся кеглю, открыв взорам деревянный шарик.

– Поняли уловку? – спросил Фланшар, подмигнув Валантену. – У подставного в кулаке был второй шарик, как две капли воды похожий на первый. Он этот шарик незаметно подложил на стол, когда поднимал кеглю. Латур так коммуницирует со своими сообщниками: в течение дня они по очереди выполняют роль «графа», предварительно подкладывая тайные послания во второй шарик, полый внутри.

– Право слово, весьма изобретательно, – заметил Валантен.

– Что да, то да, но сколько веревочке ни виться… В общем, пора прикрыть эту лавочку.