Император Пограничья 2 - Евгений И. Астахов

Глава 21

— Пограничное право? — Стремянников мгновенно подобрался, как охотничья собака, почуявшая дичь. — Довольно… специфическая область юриспруденции. Не могли бы вы уточнить, какой именно аспект вас интересует?

Его внимательный взгляд скользнул по моему лицу, пытаясь разгадать мотивы. Я откинулся на спинку кресла, оценивая собеседника. Тонкие пальцы, слегка испачканные чернилами, говорили о человеке, привыкшем много работать с документами. Цепкий взгляд выдавал острый ум. Однако прежде чем продолжить, следовало прояснить один момент.

— Сначала хотелось бы понять, не возникнет ли здесь конфликта интересов, — произнёс я. — Ведь вас рекомендовал граф Бутурлин.

Собеседник слегка поморщился, словно ему предложили кислое вино.

— Я не представляю интересы графа на постоянной основе, боярин Платонов. У него свой поверенный. Лишь однажды я помог ему с… весьма деликатным вопросом. Мой принцип — сохранять независимость. Это позволяет мне работать с разными сторонами, не создавая конфликтов. Если мы перейдём к сотрудничеству, вы можете быть уверены в моей объективности.

Я кивнул, принимая ответ. Юрист казался честным, насколько это вообще возможно в его профессии, но окончательно убедиться в этом можно только в процессе дальнейшего общения.

— В таком случае, изложу суть дела. Текущее моё положение таково: я был отправлен в ссылку во Владимирском княжестве, в деревню Угрюмиха. Назначен воеводой с обязательством выплатить налог в тысячу золотых рублей. Именно на такую сумму я должен поставить ресурсов в княжескую казну. Поначалу это казалось невыполнимым — деревня едва сводила концы с концами, но мне удалось наладить… определённые источники дохода. Теперь встал вопрос о расширении территории и полномочий.

Пётр Павлович слушал, постукивая пальцами по столу. Когда я закончил, он издал тихий смешок.

— В вашем случае, боярин, произошёл весьма специфический юридический казус, — адвокат встал и подошёл к книжному шкафу, извлекая тяжёлый фолиант в кожаном переплёте. — Видите ли, если бы вас отправили «наместником», как это происходит обычно, вы по факту представляли бы на месте князя. Были бы княжеским чиновником, но тогда требования к вам были бы значительно проще.

Он раскрыл книгу, пробежал пальцами по странице.

— Однако князь, вероятно, решил, как это деликатно сказать… утопить вас. Назначил воеводой и наложил непомерно высокий налог.

— Тысяча рублей для деревни — это действительно… непросто, — заметил я.

— Безусловно! — Стремянников резко захлопнул книгу. — Князь явно полагал, что вы не справитесь. Однако произошло нечто любопытное. Вы не утонули. А теперь слушайте внимательно, — он наклонился ко мне через стол. — Статус воеводы, в отличие от наместника, даёт вам право расширять свои земли за счёт соседних. Равнины, леса, заброшенные и даже обжитые деревни, не входящие ни в чьи наделы — всё это может стать частью вашего владения. И единственным вашим обязательством остаётся уплата установленного налога.

Я невольно подался вперёд. Это было неожиданно.

— Поясните.

— Охотно, — он сел обратно. — Согласно «Уложению о княжеских землях» от 1678 года, воевода может создавать собственную гвардию, заключать локальные торговые соглашения, даже выпускать свою монету — последнее, разумеется, по согласованию с князем. Наместник такими правами не обладает.

Стремянников пожевал губами, словно обдумывая что-то.

— Впрочем, я должен отметить одну странность. Хоть вас и назвали «воеводой», фактически вы этой должности не соответствуете, поскольку в вашем подчинении всего одна деревня. Для воеводства требуется не менее трёх поселений.

— Значит, произошла ошибка?

— Либо ошибка, либо, что вероятнее, намеренный расчёт. Сделано так, чтобы власти у вас было как у наместника, а платили вы налог как воевода. Обманул вас князь, — юрист развёл руками.

Я прокрутил полученную информацию в голове. Если всё верно, это открывало интересные возможности. Возможно, моя ссылка окажется благословением, а не проклятием.

— У меня есть ещё один вопрос для обсуждения, — сказал я, понизив голос. — Более важный. Но прежде хотелось бы гарантий конфиденциальности.

Пётр Павлович понимающе кивнул.

— Разумеется. Мы можем заключить стандартный договор о неразглашении. Все сказанное останется строго между нами.

Я покачал головой.

— Этого недостаточно. То, чем я собираюсь поделиться, слишком ценно для простой бумажки с подписями.

— Что же вы предлагаете? — в голосе адвоката появились настороженные нотки.

— Ритуал, — произнёс я просто. — Магический обет, который наложит на вас обязательство молчания обо всём, что я дальше расскажу.

Стремянников отшатнулся, словно я предложил ему выпить яд.

— Никогда не слышал о подобных ритуалах.

— Это весьма старый обряд, — ответил я спокойно. — Он оставался внутри нашего рода.

— А что случится, если я… нарушу конфиденциальность? — осторожно поинтересовался он.

— Вы умрёте, — ответил я просто.

Заметив, как расширились его зрачки, уточнил:

— Если без моего прямого согласия расскажете услышанное третьим лицам.

Юрист поднялся со своего места и подошёл к окну. Его плечи напряжённо поднялись.

— Ради всех святых, что же это за вопрос такой, для которого необходима подобная секретность?

— Вопрос стратегической важности, — я намеренно не стал уточнять, чтобы подогреть его любопытство.

Стремянников обернулся, и я увидел в его глазах то, что ожидал — профессиональный интерес пересилил страх. Любопытство — мощный инструмент влияния на людей.

— Я соглашусь, — медленно произнёс он, — но при одном условии. Вы заключите со мной договор на три года, согласно которому именно я и только я буду представлять ваши интересы по всем юридическим вопросам.

Умно. Он понимал, что предложенный мной ритуал означает что-то чрезвычайно важное. А значит — потенциально прибыльное.

— Согласен, — кивнул я, — но с оговоркой: разумные расценки, оплата после оказанных услуг.

— Разумеется, — улыбнулся адвокат.

Я достал из внутреннего кармана простой нож. Стремянников отметил его острым взглядом, но промолчал.

— Потребуется капля вашей крови и капля моей, — пояснил я. — А также определённые слова клятвы.

Я сделал небольшой надрез на своём пальце, затем протянул кинжал юристу. Тот, поколебавшись, последовал моему примеру. Я соединил наши пальцы и закрыл глаза, концентрируясь.

Слова древнего заклинания сами пришли на язык — не из памяти Платонова, но из глубин моего собственного прошлого. Воздух в комнате словно сгустился. Я чувствовал, как энергия — 150 капель — стремительно покидает меня, создавая связь между нами. Лёгкое голубоватое свечение окутало наши руки на мгновение, а затем погасло.

— Клятва принесена, — произнёс я, открывая глаза.

Пётр Павлович выглядел одновременно испуганным и восхищённым. Он смотрел на свой палец, где