Император Пограничья 2 - Евгений И. Астахов

конце концов, если вы предпочитаете общество захолустного отребья, что ж, это делает и вас ничуть не лучше.

Глаза Елизаветы наполнились слезами, и в этот момент к нам подбежал Илья:

— Что здесь происходит? — он встал между сестрой и Осокиным.

— Тебя забыли спросить, щенок, — один из приятелей Уварова, от которого исходило весьма ощутимо хмельное амбре, грубо оттолкнул юношу.

Я оглянулся. Те самые «друзья» Бутурлиных, что ещё недавно веселились с нами за одним столом, старательно отводили глаза, делая вид, что не замечают конфликта. Никто не спешил на помощь. Как знакомо… В любом мире человеческая природа остаётся неизменной — многие будут рядом в минуты веселья, но мало кто встанет плечом к плечу, когда запахнет жареным.

— Послушай, Осокин, — я шагнул вперёд, — у тебя есть последняя возможность извиниться перед Елизаветой Николаевной, иначе на этот раз ты не отделаешься только сломанным носом и выбитыми зубами.

Уваров хмыкнул:

— Осторожнее, Платонов. Вас только трое, а нас пятеро. И среди нас два Подмастерья. Подумай, прежде чем угрожать.

— Забавно, — я усмехнулся, — вчера это не помогло двум другим Подмастерьям.

В зале повисла напряжённая тишина. Лишь диджей не переставал накрывать зал вибрирующими басами.

Аккуратно снимая пиджак, я повернулся к Илье, который уже пылал праведным гневом:

— Как считаешь, Илья, стоит проучить эту шайку грубиянов?

Дело секунды закатать рукава рубашки.

Молодой Бутурлин оскалился, сжимая кулаки:

— С превеликим удовольствием.

Добрая кулачная схватка, излюбленное развлечение моих соотечественников от простолюдинов до аристократов.

В этот же момент диджей сменил композицию. Динамики взорвались электронным битом, поверх которого зазвучали до нелепости контрастные лирические слова. Абсурдность этого музыкального сопровождения только добавила происходящему сюрреалистичности.

♪ Полевых цветов веночек, в утренней росе цветок

Соловья запев свисточек, сок берёзовый глоток

Тишины послушать волю, по тропинке в лес густой

Поболтать с берёзкой вдоволь про него и про любовь[2] ♪

Отмечая, как чужой кулак устремился мне в лицо, я позволил ему уйти в молоко и резким движением шагнул вперёд. Прямо в движении я нанёс удар в челюсть ближайшему из приятелей Осокина — невысокому парню с тонкими усиками. Илья последовал моему примеру, двинув локтем в солнечное сплетение другому. Мы оказались в центре круга, спиной к спине, против пятерых противников.

— Держись ближе, — бросил я через плечо, уклоняясь от неуклюжего замаха Уварова.

Драка моментально привлекла внимание других посетителей. Кто-то в панике отступил к стенам, кто-то, напротив, придвинулся ближе, предвкушая зрелище. Девушки визжали, мужчины выкрикивали подбадривания.

Усатый, получивший первый удар, оказался крепче, чем выглядел. Он быстро оправился и теперь пытался зайти мне сбоку, пока я был занят Уваровым. Его кулак просвистел у самого моего уха — я увернулся и ответил чётким ударом в корпус — по печени. Парень согнулся, сипя от боли, но не упал, снова выпрямился и пошёл в атаку.

Илья держался неплохо для юноши из университета. Его стиль выдавал обучение классическому боксу — стойка закрытая, удары чёткие, хотя и несколько академичные. Осокин и его второй приятель теснили Бутурлина, но пока тот успешно отбивался.

— Ты покойник, Платонов! — прошипел Уваров, пытаясь достать меня серией коротких ударов.

Я легко блокировал их и ответил точным хуком в челюсть. Голова Уварова мотнулась в сторону, но он удержался на ногах. Пятый участник их компании, высокий и молчаливый, атаковал меня с другой стороны. Этот оказался серьёзнее остальных — его движения были выверенными, удары хорошо поставленными. Военная подготовка или серьёзные занятия единоборствами.

— Я тебя недооценил, — с интересом заметил я, блокируя его атаку и отвечая серией ударов, большинство из которых он принял на жёсткий блок.

Краем глаза я заметил, что Илья пропустил удар от Осокина и слегка пошатнулся. Резко сместившись, я оттеснил высокого и ударил Льва в бок, заставив его отступить от Бутурлина.

— Держись, — подбодрил я Илью, снова возвращаясь в позицию спина к спине.

Музыка продолжала играть, увеличивая абсурдность происходящего.

♪ Матушка-земля, белая берёзонька

Для меня — Святая Русь, для других — занозонька

Матушка-земля, ой, белая берёзонька

Для меня — Святая Русь, для других — занозонька ♪

Именно в этот момент ситуация изменилась. Я заметил, как Уваров отступил на шаг и сложил пальцы в характерной магической формации. Секунда — и в меня полетел полупрозрачный энергетический шар.

— Илья, магия! — крикнул я, уклоняясь от удара, который врезался в стену, оставив на ней дымящуюся отметину.

Осокин тоже активировал какое-то заклинание. Его руки охватил ледяной покров, которым он попытался достать Илью. Бутурлин едва успел отскочить, но край его рубашки всё же покрылся лазурной коркой, которая поползла вверх. Он быстро сбил лёд и ответил своим заклинанием — поток воздуха, который отбросил одного из противников на несколько шагов.

Высокий опасный противник тоже использовал магию — его руки покрылись чем-то вроде металлической брони, увеличивая силу ударов.

Достаточно игр.

До этого момента я сдерживался, не желая серьёзно калечить этих заносчивых мальчишек. Однако если они решили перевести обычную драку на уровень магического поединка… что ж, они получат ровно то, что заслужили.

Одним плавным движением вытянув руку вперёд, я материализовал в воздухе затупленный Каменный клинок — мутную гранитную болванку толщиной с руку. Она со свистом рассекла пространство и врезалась в ближайшего противника, отбросив и его, и товарища на соседние столики. Воздух наполнился пылью и мельчайшими частицами камня, а вокруг моих пальцев заплясали крошечные кристаллы горной породы.

Высокий парень с металлическими кулаками бросился на меня, замахнувшись для сокрушительного удара. На этот раз я не стал уклоняться. Активировав заклинание Каменного кулака, я почувствовал, как моя правая рука покрывается прочной каменной коркой до локтя. Наши удары встретились в воздухе — металл против камня. Раздался хруст, но не моей руки — его запястье неестественно изогнулось под давлением гранитной перчатки. Он взвыл от боли и рухнул на колени, держась за конечность, а затем я отшвырнул его в сторону танцпола.

Осокин, видя, как я расправился с его товарищами, попытался создать более мощное ледяное заклинание. Я не дал ему закончить, одним прыжком сократив дистанцию.

Не дожидаясь формирования магического конструкта, я сместился скользящим движением с центральной линии, перехватил его ведущую руку у локтя, перенаправляя магию в потолок, и одновременно провёл подсечку под опорную ногу. Потерявший равновесие Лев успел только пискнуть, когда вторая мой