Глаза Авроры - Дарья Норок

на секунду обомлел. — Он с тобой связался-то только из-за того, что ты мог повлиять на меня! Этот боров давно таскался за мной, но я его отшивала. И вдруг появился ты, которому я в рот заглядывала. Он хоть и мерзкий, но очень умный. Феликс сразу просек, на какие кнопки нужно жать, чтобы я сдалась.

— В любом случае, я не заставлял тебя делать это! Да я бы даже не додумался до такого! И неужели ты за все это время не поняла, что я не люблю тебя? Это же было и так понятно.

— Интересно… — задумчиво произнесла азиатка. — А раньше ты по-другому говорил.

— Раньше это был не я! За меня говорила та дрянь, что ты мне подсовывала!

— Вот, значит, какая твоя благодарность! Сам меня умолял эту дрянь носить вплоть до того дня на яхте, а теперь я еще и виновата?! Ничего, ты еще будешь жалеть о том, что предал меня, Гелиос. С тобой сделают такое… — я услышал, как она тихо засмеялась сквозь сжатые зубы.

— Что вы еще придумали? Вам мало того, что вы подставили меня?

— Я хочу, чтобы ты понял, насколько больно мне сделал.

— Да боже мой! — взорвался я. Она не имела никаких прав на месть. — Джин, ты обыкновенная потаскуха! Тебе плевать, с кем спариваться! Больно ей! — кричал я в трубку.

Я услышал, как она втянула воздух, словно ей дали пощечину.

— Я позабочусь о том, чтобы ты весь свой срок провел в мучениях! Ты сдохнешь, скуля от боли, — прошипела она и сбросила вызов.

Я сжимал трубку так сильно, что уже начал ощущать боль в руке. Подошел офицер и похлопал меня по плечу. Я повесил трубку и тяжело дыша взглянул на него. Мне показалось, что он повеселел. Хорек, похоже, изменил мнение обо мне и даже начал одобряюще ухмылялся.

Мы не пошли обратно в комнату для допросов, а сразу отправились в изолятор. Офицер сказал, что там я буду находиться вплоть до оглашения приговора.

Слова Джин без конца звучали у меня в голове, а ее крик до сих пор звенел у меня в ушах. Она сказала, что Люк устроит мне ад. Эта психованная азиатка наперед знала, что меня ждет в тюрьме, а значит, и там уже все куплено. Теперь я не сомневался, что все вокруг прекрасно знают, что я невиновен. Люк всех купил, поэтому суд однозначно решит дело не в мою пользу.

Спустя пару дней я понял, что следователь больше не собирается со мной разговаривать. Моего мнения никто не будет спрашивать, по крайней мере до суда. Но и там скорее всего все будет чисто формально. Адвоката ко мне тоже никто не приводил. Если он и будет на суде, то, опять же, только ради того, чтобы проиграть дело.

Я ощущал себя больной бездомной собакой, которая хотела забиться в угол и больше никогда не вылезать оттуда. И, как покалеченная дворняга, я мечтал сдохнуть в тишине и покое, чтобы навсегда закончить свое жалкое существование.

В камере воняло потом и мочой. От этого запаха у меня все время раскалывалась голова. Толстый мужик, который приносил еду два раза в день, смотрел на меня с презрением. Он никогда ничего не говорил и не отвечал ни на какие вопросы. Узнать хоть что-то о своей судьбе я не мог.

По-моему, я сидел в заточении уже больше недели, когда пришел офицер-хорек и сказал, что у меня свидание. Я был уверен, что это Люк. Он пришел для того, чтобы позлорадствовать над моим положением и посмеяться мне в лицо. Я был не готов снова его видеть. Но и сидеть в неведении я больше не мог. Пока мои кроссовки глухо стучали о пол широкого коридора, из головы не выходили глаза Люка: полные боли, ненависти и отчаяния. Не в моих силах было вновь взглянуть в них.

Когда я вошел в комнату, то с облегчением понял, что за столом сидит Рейчел. Удивительно, но я совсем забыл про нее. За все время я ни разу не подумал о девушке, которой раньше восхищался.

Рейчел выглядела подавленной. Ее скорбное выражение лица больше отталкивало, чем ободряло. Я не хотел с ней разговаривать и объяснять все произошедшее, но она была единственной, кто мог рассказать о моем собственном будущем.

— Привет, — тихо сказала она.

Ничего не ответив, я сел напротив нее за длинный стол.

— Как ты? — Она выглядела так, словно чем-то провинилась передо мной. — Хотя и сама вижу.

— Что про меня говорят? Я в полном неведении, — начал я.

— В новостях пару раз упоминали, что ты продавал наркотики. — Она откашлялась. — А также что довел до самоубийства свою невесту.

Рейчел думала, что я буду отрицать свою вину, умолять поверить мне, но я молчал.

— Это правда? — осторожно произнесла она.

— А что насчет суда? Когда его назначили?

Новоиспеченная актриса слегка смутилась и поправила прядь своих волос. Рейчел понимала, что она не вправе сейчас требовать от меня, чтобы я изливал тут душу.

— Вроде как через неделю. Но это не наверняка. Они каждый раз меняют дату.

— Ясно.

— Так это все правда? — Любопытство Рейчел победило ее здравый смысл.

— Нет. Хотя… — Я уперся лбом в ладонь и с силой потер его. Голова все время болела от зловония, царившего в камере. — Я виноват в ее смерти. — На глазах Рейчел появились слезы. — В любом случае меня посадят, и надолго.

— Черт, это ужасно. — тихо пробормотала она.

— Естественно, это ужасно! — со злостью бросил я. — Это чертовски паршиво! Просто кошмарно! — Девушка непонимающе уставилась на меня. — Меня посадят по большей части из-за наркотиков, которые я якобы продавал! Но я-то этого не делал!

Рейчел отпрянула от меня. Я слегка притих, увидев, с каким страхом и мольбой она на меня смотрит.

— Да ладно тебе, — подавленно сказал я, — ты же не собиралась выходить за меня замуж. Нечего беспокоиться обо мне! Ты скоро станешь звездой и будешь жить как в сказке.

— А может, и собиралась, — тихо ответила она, глядя на свои руки.

— Ну ты даешь…

Рейчел укоризненно посмотрела на меня, но промолчала.

«Отчего красивых девушек тянет к такому ничтожеству, как я?»

— В любом случае, я сяду, и твоим планам не суждено сбыться.

— Ты же говоришь, что не виновен? Значит, будет расследование и оно покажет правду!

— У брата Авроры большие связи. Никакого расследования не будет. Похоже, все уже давно решили. Да и неподтвержденную информацию не стали бы показывать по новостям. Сама прекрасно это понимаешь.

— Ну хотя бы