Русская басня - Николай Леонидович Степанов

     «Ах, друг мой, дай себя обнять!

Боишься? Постыдись; твой страх мне оскорбленье!

Грешно союзника врагом своим считать!

Могу ли позабыть, что ты мое спасенье,

     Что ты моя вторая мать?»

                 «А я могу ль не знать,

                 Что ты котище-объедало?

Что кошка с мышкою не ладят никогда!

Что благодарности в вас духу не бывало!

И что по нужде связь не может быть тверда».

СУРКИ И КРОТ

           Свои нам недостатки знать

           И в недостатках признаваться —

Как небо и земля; скорей от бед страдать,

           Чем бед виною называться!

В пример вам расскажу не басенку, а быль.

           Чудна, но справедлива;

     Я очевидец сам такого дива

И, право, не хочу пускать в глаза вам пыль!

Однажды на лужок, лишь только солнце село,

           Проказники сурки

Сошлись играть в езду, в гулючки, в уголки

     И в жмурки! Да, и в жмурки! Это дело

Так верно, как я здесь, и вот как: осокой

Тому, кому ловить, завязывались глазки,

           Концы ж повязки

Под морду в узелок; а там — бреди слепой!

     Слепой бредет! Другие же беситься,

     Кувыркаться, скакать кругом;

Тот под нос шиш ему, тот в зад его пинком;

Тот на ухо свистит, а тот пред ним вертится,

           Коверкаясь, как бес!

Бедняжка лапки вверх, хвать-хвать, не тут-то было!

И где поймать таких увертливых повес!

Ловить бы до утра, но счастье пособило.

           Возню услышав под землей,

Из норки вылез Крот, монах слепой!

               Туда ж, играть с сурками!

Растешился, катит и прямо — бряк! — в силки.

                           Сурки

Сошлись и говорят: «Он слеп, а мы с глазами!

Не лучше ли его...» — «И, братцы, что за срам! —

     Ворчит, надувшись, Крот.— Игра игрою!

Я пойман! Мне ловить, с повязкой, как и вам».

«Пожалуй! Но с твоей, приятель, слепотою

Не будет ли нам грех давить тебя узлом?»

           «О, это уж обидно!

Как будто и играть невместно мне с сурком!

Стяни, сударь! еще! еще стяни, мне видно!»

КОТ И ЗЕРКАЛО

Невежды-мудрецы, которых век проходит

          В искании таких вещей,

Каких никто никак в сем мире не находит,

          Последуйте коту и будьте поумней!

                      На дамском туалете

                      Сидел Федотка-кот

И чистил морду... Вдруг глядь в зеркало: Федот

И там. Точь-в-точь! Сходней двух харей нет на свете.

Шерсть дыбом, прыг к нему, и мордой щелк в стекло,

          Мяукнул, фыркнул!.. «Понимаю!

     Стекло прозрачное! Он там! Поймаю!»

          Бежит... О, чудо — никого.

    Задумался: куда б так скоро провалиться?

    Бежит назад! Опять Федотка перед ним!

          «Постой! я знаю как! Уж быть тебе моим!»

    Наш умница верхом на зеркало садится,

    Боясь, чтоб, ходя вкруг, кота не упустить

    Или чтоб там и тут в одну минуту быть!

          Припал, как вор, вертит глазами;

          Две лапки здесь, две лапки там;

Весь вытянут, мурчит, глядит по сторонам;

Нагнулся... Вот опять хвост, лапки, нос с усами.

    Хвать-хвать! когтями цап-царап!

Дал промах, сорвался и бух на столик с рамы;

Кота же нет как нет. Тогда, жалея лап

    (Заметьте, мудрецы упрямы!)

И ведать не хотя, чего нельзя понять,

Федот наш зеркалу поклон отвесил низкий;

А сам отправился с мышами воевать,

Мурлыча про себя: «Не все к нам вещи близки!

Что тягостно уму, того не нужно знать».

КАПЛУН И СОКОЛ

Приветы иногда злых умыслов прикраса.

                           Один

         Московский гражданин,

         Пришлец из Арзамаса,

Матюшка-долгохвост, по промыслу Каплун,

         На кухню должен был явиться

И там на очаге с кухмистером судиться.

Вся дворня взбегалась: цыпь-цыпь—цыпь-цыпь! Шалун,

                        Проворно,

         Смекнувши, что беда,

         Давай бог ноги! «Господа,

              Слуга покорный!

По мне, хотя весь день извольте горло драть,

Меня вам не прельстить учтивыми словами!

   Теперь: цыпь-цыпь! А там меня щипать

              Да в печку! Да сморчками

Набивши брюхо мне, на стол меня! А там

              И поминай как звали!»

Тут Сокол-крутонос, которого считали

По всей окружности примером всем бойцам,

Который на жерди, со спесью соколиной,

              Раздувши зоб, сидел

         И с смехом на гоньбу глядел,

Сказал: «Дурак Каплун! с такой, как ты, скотиной

         Из силы выбился честной народ!

              Тебя зовут, а ты, урод,

И нос отворотил, оглох, ко всем спиною!

Смотри, пожалуй! Я тебе ль чета? Но так

         Не горд! лечу на свист! Глухарь, дурак,

Постой! хозяин ждет! вся дворня за тобою!»

Каплун, кряхтя, пыхтя, советнику в ответ:

«Князь-Сокол, я не глух! Меня хозяин ждет?

Но знать хочу, зачем? А этот твой приятель

Который, в фартуке, как вор с ножом

Так чванится своим узорным колпаком

(Конечно, каплунов усердный почитатель),

Прогневался, что я не падок к их словам!

              Но если б соколам,

         Как нашей братье, каплунам,

         На кухне заглянуть случилось

В горшок, где б в кипятке их княжество варилось,

Тогда хозяйский свист и их бы не провел;

Тогда б, как скот-Каплун, черкнул и князь-Сокол!»

В.А. Озеров 

ОРАТОР И БОЛВАН

                     Был некий человек,

                     Который целый век

                     От красноречия не знал себе покою:

                     Учение текло из уст его рекою.