Ювелирные сокровища Российского императорского двора - Игорь Зимин

Государь сам, как Самодержец Всероссийский, возложил на себя корону и короновал Императрицу, вставшую перед ним на колени. Государь прочел „Символ Веры“ громким и ясным голосом. Было очень трогательно, когда Государь читал молитвы, которые читают государи по чину коронования. При этом одну молитву Государь читал стоя, а все присутствующие стояли на коленях, а другую Государь читал коленопреклоненно, а присутствующие стояли. По окончании чина коронования все Семейство поднялось по лестнице на возвышение, на котором стояли царь и царица, чтобы принести им поздравления. Мы шли за матушкой. Матушка поцеловала руку Государю, чего мы обыкновенно не делали, а на меня, восьмилетнего, нашло какое-то особенное состояние, и я не поцеловал Государю руку. Стыдно вспомнить!

После чина коронования началась литургия, во время которой, после причащения священнослужителей, над Государем было совершено таинство миропомазания. Раскрылись Царские Врата, к солее приблизился государь Император, и один из архиереев в сонме священнослужителей обратился к нему со следующими словами: Благочестивейший великий Государь наш, Император и Самодержец Всероссийский! Вашего Императорского Величества миропомазания и святых Божественных Тайн приобщения приближися время: того ради да благоволит Ваше Императорское Величество шествовать сея Великие Соборные Церкве к Царским Вратам.

Затем последовало миропомазание и вхождение Государя через Царские Врата к Престолу для св. Причащения по священническому чину. При совершении миропомазания помазывают миром также и грудь. Для этого у Государя было сделано на груди мундира отверстие с клапаном. На следующий день, когда мы осматривали Оружейную Палату, нам показали этот мундир, и мы видели вырез на груди мундира с клапаном, чтобы этот вырез прикрыть. Мундир уже висел среди других, в которых короновались прежние императоры. Между прочим, Александр III долго не хотел посылать своего мундира в Палату и носил его и после коронации. Это было заметно по его изношенности.

Вся служба в соборе продолжалась часа три, если не больше. Бабушка (т. е. Александра Иосифовна. – Авт.) уходила отдыхать в помещение, в котором мы с ней ожидали начала церемонии. По окончании обедни Государь с Государыней пошли прикладываться к мощам в Архангельском и Благовещенском соборах. Над ними генерал-адъютанты несли золотой балдахин со страусовыми перьями. Все вышли из собора».

Есть и другое мемуарное свидетельство о реальном времени, понадобившемся на проведение коронации. Карл Густав Маннергейм вспоминал, что он был «одним из четырех кавалергардских офицеров, которые вместе с самыми высокопоставленными лицами государства образовали шпалеры вдоль широкой лестницы, что вела от алтаря к трону на коронационном возвышении… С тяжелым палашом в одной руке и „голубем“ в другой мы неподвижно стояли с девяти утра до половины второго дня». То есть, по свидетельству Маннергейма он простоял в Успенском соборе 4,5 часа. При этом согласно принятой программе коронация в Успенском соборе начиналась в 10 час., а в 12 час. 30 мин. начиналось шествие из собора, т. е. вся процедура должна была занять 2,5 часа. Опираясь на приведенные выше мемуарные свидетельства, мы можем предположить, что коронация продолжалась на час больше запланированного времени.

Шествие из Успенского собора после коронации

После краткой церемонии поздравления начиналась церемония обхода Кремлевских храмов, в которых царствующий император должен был приложиться к гробам своих предков – московских великих князей и царей. Императорская чета в мантиях и коронах, со Скипетром и Державой сначала следовала в Архангельский собор. При этом сановники, несшие Государственный меч и другие регалии, шли впереди, но в собор они не входили.

Николай II, войдя в Архангельский собор, вновь снимал Большую императорскую корону и отдавал ее со Скипетром и Державой сопровождавшим его сановникам. Сам же начинал прикладываться к святым иконам и мощам своих предков. После окончания церемонии царь вновь возлагал на себя корону и брал Скипетр с Державою. В Благовещенском соборе церемония полностью повторилась. После обхода храмов Николай II направился к Красному крыльцу, через которое он прошел в Большой Кремлевский дворец.

На Красном крыльце повторилась традиционная церемония, введенная Николаем I. Великий князь Гавриил Константинович вспоминал: «Мы видели, как Государь и Государыня шли под балдахином по площади, по мосткам, и поднялись, обойдя соборы, на Красное Крыльцо. С Крыльца они отвесили глубокие поклоны стоявшей внизу толпе. Они поклонились три раза подряд: прямо перед собой, направо и налево. До сих пор помню склоненные головы Государя и Государыни, увенчанные коронами, громовое „ура“ толпы и звуки гимна».

Пройдя через парадные залы и оказавшись в Тронном зале, Николай II отдал Скипетр и Державу сановникам, а затем императорская чета в коронах и порфирах проследовала во внутренние комнаты для короткого отдыха в ожидании приглашения в Грановитую палату, где должна была проходить следующая церемония – торжественная трапеза. Во время отдыха монархов регалии оставались под охраной в Тронном зале Большого Кремлевского дворца.

После возобновления торжеств императорская чета в коронах и порфирах выходила из своих комнат и следовала в Тронный зал. Там Николай II вновь принимал Скипетр и Державу и затем направлялся в Грановитую палату.

В Грановитой палате императорская семья усаживалась на специальные «царские места». При этом на стол подавались три прибора, поскольку в коронационных торжествах принимала участие и вдовствующая императрица Мария Федоровна, которая проходила эту же процедуру тринадцатью годами ранее, в 1883 г. Когда приносили кушанья, Николай II снимал с головы Большую императорскую корону и передавал ее со Скипетром и Державой сановникам. После этого начиналась торжественная трапеза.

Часть гостей наблюдала за трапезой в Грановитой палате через специальное окно: «Мы смотрели сверху, из окон тайника, из которого в допетровские времена смотрели царицы и царевны на царские пиры.

Государь и Государыни сидели втроем за столом у стены, на возвышении, Государь посередине, а Императрицы справа и слева от него. Государь был в порфире без короны, а Государыни в порфирах и коронах. Я помню, что Государь ел спаржу руками. Царю и царицам подавали блюда придворные чины, а рядом с ними шли кавалергардские офицеры в касках и с вынутыми палашами. Возвращаясь, они шли, пятясь, чтобы не поворачивать спин их величествам.

В палате за столами сидели высшие государственные чины и дипломатический корпус. Вместе с нами смотрели сверху великие князья и принцы. Среди них был толстый Эмир Бухарский и высокий худой Хан Хивинский. Они оба были в чалмах и халатах», – вспоминал князь Гавриил Константинович.