Прогрессирующая шизофрения - Александра Треффер

Я села за руль и, повернув ключ, попыталась дать задний ход. Машина заскрежетала, но с места не двинулась. Водителем я была аховым, и, кроме того, привыкла к автоматической коробке передач автомобиля мужа, поэтому растерялась. Я повторяла попытки, пока, наконец, не вывела упрямую колымагу из сарая.

Но ехать вперёд она тоже не хотела, фыркая и застревая на каждом шагу. С грехом пополам мы протащились с полкилометра, и тут до меня дошло…

– Идиотка! – возопила я.

Кирос удивился.

– Не замечал у тебя умственных отклонений, мам, – серьёзно сказал он.

– Нет, ну, ты подумай, – возмущалась я, – надо же быть такой тупицей, чтобы не снять машину с ручного тормоза!

И дёрнула рычаг. С облегчением вздохнувший автомобиль легко покатился вперёд, подпрыгивая на изрытой дороге, а сын зашёлся хохотом.

Такого взрыва смеха Ника не слышала даже на концертах известных юмористов. Дмитрий едва не катался по полу, Николай сползал по стене, стуча по ней кулаком; заливались, как люди, так и лиолисианцы, многие из которых уже умели водить машины или хорошо представляли, как это делается.

– Не будь я бессмертным, скончался бы на месте, – срывающимся голосом произнёс изнемогший Гергени. – Но время не ждёт, поэтому, Ника, продолжай…

И та продолжила.

Я поддержала мальчика и долго вторила ему, но, когда кто-то или что-то внезапно дёрнуло наш драндулет назад, нам стало не до веселья.

Оглянувшись, я увидела…. На некоторых светофорах есть человечки, составленные из небольших чёрточек, мигающих при смене света. И похожий вцепился сейчас в автомобиль, тормозя его ход и, кажется, пытаясь съесть содержимое открытого багажника. Чёрточки были чёрными и постоянно дёргались, меняясь местами.

– Это ещё что? – побледнев, спросил Кирос.

– Знать бы, – нервно ответила я.

И под удивлённым взглядом ребёнка продекламировала:

«В четверг четвёртого числаВ четыре с четвертью часаЧетыре чёрненьких, чумазеньких чертёнкаЧертили чёрными чернилами чертёж…».

Добавив: «… чрезвычайно чисто», я вдавила педаль газа в пол до упора. Железный конь глухо заржал, потом взвыл и рванулся вперёд на немыслимой скорости.

– Пристегнись, – крикнула я подростку, лихорадочно ища ремень.

Он защёлкнул на себе свой, а потом разобрался с моим. Но, несмотря на быстроту передвижения, чудовище продолжало держать нас мёртвой хваткой.

– Господи, помоги! – взмолилась я и, резко затормозив, дала задний ход.

Под колёсами что-то противно заверещало, но я, не обратив на это внимания, прокатилась вперёд, вновь наехав на монстра. И остановилась. Стало так тихо, что я слышала, как в ушах звенит кровь. Оглянувшись, мы увидели потерявшее форму, сливающееся с землёй нечто. Оно не шевелилось, и, облегчённо вздохнув, я тронулась с места.

Проехав ещё километров десять, я вышла из машины и, ни слова не говоря, перенесла оружие в салон. Потом мы перекусили, и я вновь завела мотор.

– Научи меня, мам, – попросил сын. – Надо же тебе отдыхать. Вести по такой дороге – нелёгкий труд.

Я согласилась.

– Но при условии, что ты не будешь гнать, а если что-то случится, сразу отдашь руль.

– Разве я когда-нибудь не слушался тебя? – удивился мальчик.

Поцеловав ребёнка, я начала урок. Очень быстро, возможно, благодаря своему дару, Кирос освоил искусство вождения, и мы двинулись дальше. Подросток, как и обещал, вёл автомобиль на скорости, не превышающей сорока километров в час, а я откинулась на спинку сидения и вскоре задремала.

Когда я проснулась, уже темнело. Кирос покосился на меня и, увидев, что глаза мои открыты, расплылся в улыбке.

– Выспалась, мам?

– Я-то выспалась, – сердито отозвалась я, – а вот ты наверняка устал. Надо было меня разбудить.

Машина остановилась, и мальчик, зевнув, потянулся.

– Зато я получил массу удовольствия, – возразил он.

– Где же мы будем ночевать? – глядя в окно, пробормотала я. – Голая равнина.

Кирос услышал.

– Воон там, мама, – сказал он, показывая на одинокое большое дерево.

Приглядевшись, я увидела, что в ветвях кроны расположился солидных размеров домик. Но, прикинув высоту и убедившись в отсутствии сучков внизу, я сокрушённо покачала головой:

– Мне туда не забраться.

Подросток засмеялся.

– Я помогу, – уверил он. – Пошли.

Заперев машину, я двинулась к цели, но Кирос остался на месте.

– На всякий случай надо захватить оружие, – сказал он.

Хлопнув себя по лбу, я вернулась и, кинув мальчику рюкзак с едой, взвалила на спину тяжеленный узел. Подойдя к дереву, подросток взял у меня пистолет и, как обезьянка, вскарабкался наверх. Осторожно приотворив дверь домика, Кирос заглянул в него.

– Чисто, – крикнул он и исчез внутри.

Через минуту по стволу зазмеилась верёвочная лестница, что очень меня обрадовало. Привязав поклажу к нижней ступеньке, я отправила её вперёд себя, а после поднялась сама. Оказавшись в нашем временном жилище, я осмотрелась. Меблировка маленькой комнатушки состояла из двух топчанов.

– Что это и откуда взялось? – поинтересовалась я, сев на койку.

– Понятия не имею. Но иногда такие избушки попадаются. Когда мы с матерью переходили с места на место, то, случалось, в них ночевали. Эту я искал специально.

– А с курса мы не сбились? – доставая компас, спросила я.

Нет, двигались мы в нужном направлении.

– Если завтра поедем быстрее, чем сегодня, – сказал мальчик, – то к вечеру будем на месте.

– Ты думаешь? – удивилась я.

Вытащив из кармана карту, Кирос разложил её на коленях.

– Мы здесь, – сообщил он, показывая на какую-то точку, – это мне подсказывает внутренний голос. А вот столица. Она называется…

Он помолчал, вглядываясь в незнакомые слова:

– Сан-Питро.

– Санкт-Петербург – столица?! – изумилась я. – А что же произошло с Москвой?

– Понятия не имею, – отозвался сын, – с информацией сейчас туго.

Вздохнув, я поднялась. Мы зажгли свечи, предусмотрительно взятые Киросом с прежнего места ночёвки, и заперли дверь на деревянный засов. Плотно сколоченные стенки домика не пропускали холод, и вскоре внутри стало достаточно тепло, чтобы спать, не раздеваясь. Перекусив и зарядив оружие, мы растянулись на топчанах и нырнули в объятия морфея.

Ночь прошла без приключений, а утром, прекрасно выспавшись, мы погрузились в машину и выехали со «стоянки».

Чем ближе была столица, тем неспокойнее становилось у меня на душе, а в голове роились мысли одна тревожнее другой. Что ждёт нас в стольном граде? Как он выглядит? Какие там законы? А что если нас попытаются убить?

Но больше всего пугало, что мы могли не найти там Диму. Кто знает, вдруг он погиб ещё по дороге. Видевший мою «смерть» муж мог заставить себя убить, спровоцировав своих похитителей.

Усилием воли отогнав ужасные видения, я надавила на педаль, и мы понеслись вперёд.

– Мама!

Испуганный голос Кироса вернул меня к действительности, и я притормозила.

– Совсем с ума сошла! – мысленно выругала я себя. – Угробишь мальчика, а ведь ты за него в ответе. Что бы ни случилось с Димой, у тебя есть сын.

– Мама, – снова сказал подросток, – зачем ты себя мучаешь? Ведь пока мы ничего о нём не знаем.

Ну, вот, я совершенно забыла, что Кирос умеет читать мысли. Скинув скорость до минимума я, держа руль одной рукой, обняла ребёнка.

– Прости, я очень переживаю. Но это, конечно, не повод, чтобы отправить нас обоих на тот свет.

– Тем более, – подхватил тот, – что желающих и так предостаточно.

Он произнёс это с такой забавной серьёзностью, что я не могла не улыбнуться. И прибавила ход.

Вскоре на горизонте замаячили здания, и я вздрогнула, осознав, что вижу чёрные пикообразные высотки, за образец которых, видимо, взяли лиолисианские дома.

– Это уже не Санкт-Петербург, – пробормотала я.

И, чувствуя, как внутри снова растёт паника, остановила машину.

Гергени прервал Нику, удивлённо пробормотав:

– Он-то откуда о них узнал? Вряд ли я стал бы рассказывать детям подробности жизни на Лиолисе.

– Возможно, Гудрис извлёк информацию из твоего мозга, – предположила Юля.

– А ещё меня поражает, – согласно кивнув, продолжил Гергени, – что жатир, родившийся на этой планете, мог так с ней поступить. Я не слишком заботился о жителях своей, но то, что творилось с моим миром, меня угнетало. Умирающий Лиолис снится мне до сих пор, и я всякий раз пробуждаюсь с чувством потери.

– Похоже, ваш сын станет беспринципным и безжалостным властелином, – сказал Кренот.

– И трудновоспитуемым, – подхватила Юля. – Как можно, имея перед глазами пример справедливого правления, желать войны и разрушений? Не понимаю!