Криминальная игра - Валерий Николаевич Копейченко

оживленным. Тем не менее, двум своим подчиненным Никифоров дал задание отнестись к сбору информации об авто и двух бородатых очень тщательно. В том, что священнослужители после ограбления неслись к автомобилю без ряс и прочих церковных одеяний, майор не сомневался. Да и священники ли это были?

– Хотя бы бороду не сбрили или не сняли в первые минуты бегства, – думал оперативник, – с бородой легче запомнятся встречным, проще заприметить.

– По поводу работника, – размышлял далее Никифоров, – вряд ли кто обратит внимание на согнутого старичка-работягу. Правда, для этого необходимо было избавиться от стремянки. С ней-то он сразу бросится в глаза и запомнится.

Никифоров стал быстро набирать по мобильному номер одного из сотрудников…

В сборе информации об ограблении очень надеялись на составление портретов преступников. Для этого всех присутствовавших в соборе при краже попросили в ближайшее время посетить отделение милиции. Оперативники предполагали, что получатся не фотороботы, а фотографии. Тех, кто видел злодеев было много. Но это только казалось. Как потом выяснилось, из батюшек получились классические портреты священнослужителей. Ни шрамов, ни оттопыренных ушей или носов с горбинкой никто не указал. Все зациклились на бороде с усами и на рясе. Что касается работяги, портреты его складывались из большой кепки с надвинутым на глаза длинным козырьком, очков с ярусными каскадными линзами, ну и, конечно, из больших усов с закрученными вверх кончиками. Кто-то сравнивал их – как у Дали, кто-то – как у Чапаева… Еще все указывали на сутулый стан и на немолодой, почтенный возраст работника.

– Небось, пенсионер, но форму держит. Бегал по лестнице, как макака, – сообщила одна из старушек из числа церковной прислуги.

На следующее утро на оперативке Никифоров выслушал сообщения подчиненных, подвел предварительный итог вчерашнего дня и принялся со своей командой разрабатывать план дальнейших действий.

Одному из сотрудников поручили просмотреть и собрать записи видеокамер всех прилегающих к собору учреждений, зданий, организаций. Работу эту начали еще вчера, но ее было очень много. Некоторые участки, скорее всего, были без камер. Ждали результаты различных экспертиз, но мало кто надеялся на удачу.

– Семенов, тебе особое задание, – обратился Никифоров к лейтенанту, – у тебя единственного из наших есть бородка. Вот ты и поработаешь с церковными кадрами. Рассматриваем все варианты, в том числе и соучастие. Для меня немыслимым остается вопрос – как можно было так легко и бесшабашно снять эту икону? Только не навреди. Вопрос деликатный.

– Далее, – продолжил майор, – враг, конечно, затаится на некоторое время. Но все равно необходимо проработать каналы сбыта краденого. Уровень может быть высокий. Такие вещицы идут либо в частные закрытые коллекции, либо за кордон. Бытует мнение, что все чаще похищенные иконы продают частным коллекционерам, которые расценивают их не как святыни, а как произведения искусства наравне с картинами. Не будем также исключать попытки ее продажи иностранным туристам.

_________________________

– Вот так новости от друга, – размышлял Руденко, выйдя на улицу. – Ну, и события в городе. Со стороны, вроде бы, спокойная жизнь. Хорошо одетые, интересные люди. Хорошие машины, много красивых зданий. Замечательный город, где можно реализовать себя, стать успешным. Наверное, большинство так и поступает. Но есть и обратная сторона жизни этого города. Темная. Скрытая от нас. Кому-то хочется в одночасье оседлать мустанга удачи. Иногда даже ценой чьей-то жизни.

Проезжая мимо главного собора города, где недавно произошла кража, Николай Игнатьевич спонтанно притормозил и остановился на церковной стоянке.

– Не я ли ворюга? – ухмыльнулся пенсионер, – очень потянуло на место преступления.

В главном зале храма людей было немного. Храм – это особое место. Сюда можно прийти просто так, ради того, чтобы помолиться в тишине и одиночестве. Вырваться из нашего шумного мира с его бесконечной спешкой и суетой. Помолиться перед иконами, поставить свечку. В общем, хотя бы на несколько минут отрешиться от суетности. И уловить знакомый, обволакивающий аромат. Руденко не часто посещал церковь, но его всегда поражало это благоухание, которым, казалось, пропитаны все стены. Запах ладана. Он придавал церкви необычную атмосферу таинственности. Когда вдыхаешь этот фимиам, то кажется, будто действительно бог есть и он смотрит на тебя, читает твои мысли и думает – простить тебе твои грехи или нет.

Сразу бросилась в глаза стена, где висела украденная икона. Во-первых, там стояла небольшая группа прихожан, видимо узнавших о похищении. С любопытством и с болью за пропажу верующие снизу рассматривали пространство, где свершилось злодеяние. Во-вторых, на месте пропажи висела маленькая иконка. Она какой-то своей неуместностью – то ли из-за размера, то ли, может быть, незначительной ценностью, подчеркивала важность той, первой.

– Уму непостижимо, как произошла кража. Как такое могло произойти, – подумал Руденко.– Попробую я сейчас пройти следами преступников. Где-то ведь их ждал автомобиль.

Выйдя через боковую дверь во двор собора, Николай Игнатьевич стал угадывать дальнейший путь воров.

– Вероятно, здесь пути священников и рабочего разошлись, – размышлял судья.

Налево за дверью двор выходил на небольшую площадь с ограниченной церковной автостоянкой. Это была тыльная сторона собора. Прохожие здесь были изредка, магазинов не было. Далее начинался мост через реку. Место открытое, человек со стремянкой сразу же бросится в глаза. А вот без лестницы работник был совершенно неприметным, обычным прохожим. Священники, наоборот, на безлюдье привлекли бы внимание своим видом. Наверное, так планировали свою операцию грабители. Интересный и открытый вопрос – куда девалась лестница. Она, со слов Малеева, исчезла вместе с преступниками.

– Наверное, инвентарь воров, за который надо отчитываться, – весело подумал Николай Игнатьевич и снова вернулся на исходную к боковой двери храма. Внимательно стал присматриваться вокруг, медленно двигаясь снова к выходу со двора. Справа была ограда, перед ней кустарники, просматриваемые насквозь, с начинающей золотиться листвой. Дойдя до выхода со двора, Руденко развернулся и стал разглядывать собор с его тыльной стороны. Уникальное по своей красоте здание. Рельефные выступы, впадины, оригинальная, и в то же время незамысловатая окраска… Необыкновенное и удивительное зодчество.

Слева был служебный вход с крыльцом и ступеньками. А в стене крыльца проглядывала небольшая деревянная дверца с защелкой вместо замка. Посмотрев по сторонам и, убедившись, что никто за ним не наблюдает, сыщик быстро подошел к крыльцу, повернул защелку и открыл дверцу… О, чудо господнее! Николай Игнатьевич увидел ноги! Ножки стремянки. Руденко ни грамма не сомневался, что это та самая лестница, участница ограбления. Секундное замешательство вкупе с азартом и радостью промелькнуло – надо было срочно сообщить о находке, так как появилось опасение – вдруг еще кто-то увидит и заберет.

– Никифоров, слушаю, – прозвучало в мобильном.

– Александр Петрович, здравствуйте. Это Руденко, если не