Кремлевское письмо - Ноэл Бен

— Я теряю мысль.

— Роберт Стердевант, при всем его мастерстве, был совершенно неуправляемым. Он не признавал нравственности, совести, чувств. Для достижения цели он был готов на все. С моей точки зрения это был просто жестокий до садизма убийца. Во время войны мы дрались не на жизнь, а на смерть, и его жестокость еще как-то можно было оправдать. Он был нужен. Я благодарил Бога, что он на нашей стороне. Иногда казалось, ему все равно на кого работать: на нас, на немцев, на русских. Лишь бы разрушать. Говорили, стоило ему указать на врага, и он начинал действовать. Но когда он создал свою группу, наверху забеспокоились. Пример оказался заразительным: там, где в начале войны работал один агент, к концу становилось тридцать. Мы называли их «СС».

С началом холодной войны такое положение становилось невозможным. Американская разведка стала настолько важна, что малейшие сбои могли иметь дипломатические последствия. Но она в свою очередь подчинялась Госдепартаменту. Стердевант не хотел или не мог измениться. Он был по-прежнему непредсказуем. Подчинялся не чьей-то политике, а своим порывам.

К середине пятидесятых годов даже враждующие разведки выработали определенные правила. Захваченных агентов без шума обменивали, запретили некоторые способы ведения допроса и многое другое. Стердевант всего этого не признавал. Примерно в это же время спецслужбы попытались приструнить его, но в тот момент ветераны активно воспротивились, нововведениям, и Стердевант, совершенно естественно, возглавил их выступление. Началась настоящая война. К тому же Стердеванта поддерживали в Вашингтоне. Многие опытные разведчики разделяли его взгляды — и он почти победил. Однако «почти» не считается. Как только он проиграл, от него отвернулись все.

Его друзья-политики попробовали устроить ему постоянную работу на Дальнем Востоке, чтобы обеспечить доход и пенсию, но он отказался. Какое-то время был наемником на Ближнем Востоке, но очень быстро выдохся, распустил группу и исчез. А в 1954 году появилось сообщение, что его нашли мертвым в Стамбуле.

— Как он умер?

— Самоубийство. — Мужчина отвернулся к окну.

— А «Разбойник» был все время с ним?

— До последнего. Говорят, он ему и пистолет протянул и видел, как Стердевант застрелился. Интересные у вас будут коллеги.

В купе заглянул проводник и напомнил, что поезд остановится через пять минут, как просили. Роун быстро собрал вещи, а его спутник положил в один из чемоданов папку с сообщениями и подвинул оба чемодана к выходу.

— Это для «Разбойника», — коротко заметил он.

Они прошли в конец вагона. Проводник открыл дверь и, когда поезд замедлил ход, спустился на последнюю ступеньку. Поезд остановился, Роун спрыгнул. Проводник помог ему с чемоданами и дал сигнал к отправлению. Поезд тронулся.

Роун поднял чемоданы и направился к вокзалу.

4

Разбойник

Судя по вывеске на белом здании вокзала, городок назывался Гефсиман, штат Джорджия. Зал ожидания оказался безукоризненно чист, в центре его стояла начищенная до блеска плита. Окошечко кассы было закрыто. На картонной табличке Роун прочел аккуратно выведенные слова: «Извините, ушли на похороны. Пожалуйста, покупайте билеты в поезде». Роун пересек зал ожидания и вышел на крыльцо.

В дальней части большой квадратной площади стоял памятник Неизвестному солдату Гражданской войны. В центре площади — маленькая греческая церковь. Перед ней — несколько человек в трауре. Они повернулись и посмотрели на Роуна. Одна из женщин наклонилась и прошептала что-то рядом стоящему мальчику. Он послушно кивнул и побежал в церковь. Минутой позже он вышел из церкви в сопровождении пожилого мужчины и показал на Роуна. Мужчина прищурился, кивнул и вернулся в церковь вместе с мальчиком. Вскоре они появились вновь, теперь их сопровождал мужчина в черном одеянии. Мальчик опять показал на Роуна. Мужчина в черном быстро спустился по ступенькам. Зазвучал орган. Поравнявшись с памятником, мужчина остановился и помахал рукой. Роун вопросительно указал на себя. Мужчина нетерпеливым жестом подозвал его. Роун поднял чемоданы и пересек площадь. Когда он достиг памятника, мужчина уже был в церкви. Орган затих. Тишину нарушали только медленные шаги и покашливание.

Роун поднялся на крыльцо и толкнул тяжелую деревянную дверь. Он остановился с чемоданами в руках у начала прохода. В конце прохода недалеко от алтаря стоял украшенный цветами гроб. Все присутствующие медленно повернулись к нему и сочувственно закивали.

— Родственник умершего, пожалуйста, пройдите вперед.

Слева от алтаря на возвышении Роун увидел священника.

— Дорогой племянник Чарли, — произнес священник, глядя прямо в глаза Роуну, — ваше место здесь, на передней скамье.

Роун не двигался. Кто-то бесшумно приблизился к нему сзади и прошептал:

— Идите вперед и садитесь, племянничек. И ради Бога, постарайтесь изобразить горе.

Роун стоял неподвижно.

— Оставьте багаж с мистером Уордом, — громко сказал священник.

Роун колебался. Очень неохотно он передал чемоданы человеку, стоящему позади, и медленно пошел по проходу мимо опечаленных прихожан. Он подошел к гробу и осторожно взглянул на покойника.

Никогда раньше он не видел этого человека. По знаку священника он отошел к скамье и сел, чувствуя себя очень неуютно. На протяжении всей службы, не отрывая глаз от лица покойника, он внимательно слушал рассказ седовласого священника о незапятнанной и безгрешной жизни дяди Раймонда.

Наконец затянувшаяся служба окончилась, и опять по знаку священника Роун поднялся и положил у гроба цветы, которые ему кто-то сунул. Он склонился над телом как можно ниже, чтобы прихожане видели, как он поцеловал «дядю». Затем осторожно закрыл гроб. Священник плакал.

Опять зазвучал орган, и голоса присутствовавших слились в последней молитве. После благословения Роун и еще несколько человек подняли гроб и медленно направились к выходу. У самой двери к Роуну подошел мистер Уорд.

— Молодец, племянничек, — прошептал он, — молодец, ты не придешь на похороны, и тебя никто не придет проводить в последний путь.

Гроб поставили в автомобиль, задрапированный черной тканью. Было не по сезону жарко. Они медленно ехали под палящим полуденным солнцем. Когда добрались до уже вырытой могилы, все были покрыты липкой смесью пота и пыли. Во время погребения Роун стоял напротив Уорда. Он решил, что Уорду лет пятьдесят-пятьдесят пять. У него было широкое скуластое, почти как у индейца, лицо с ровным открытым лбом и мощным подбородком. Упрямый рот с тонкими губами, с которых не сходила легкая усмешка. Широкий плоский нос, который явно разбивали не один раз. Над серыми глубоко посаженными глазами — густые брови. Когда «дядя Раймонд» нашел, наконец, последний приют, Уорд выпрямился. Он оказался выше, чем Роуну вначале показалось, не менее 180 см, хотя при ходьбе сутулился. Большие сильные плечи выступали из под рясы. Роун бросил горсть земли на могилу и начал принимать соболезнования прихожан.

— Если спросят, откуда вы, называйте любое место, кроме Филадельфии, — прошептал мистер Уорд, — дядя Раймонд ненавидел Филадельфию. Ему приходилось бывать там.

«Не надо ни о чем думать», — все время напоминал себе Роун, сидя на кровати и изучая содержимое чемоданов. Закончив, он прошел в ванную, налил воды в черную чугунную ванну. Что-то в лице Уорда его смущало. Роун вымылся, надел чистое белье, свежую белую рубашку и спустился на кухню. Уорд умывался над раковиной.

— Ну, племянничек, — обратился он к Роуну, — в церкви вы вели себя отлично.

— Спасибо, — отозвался Роун.

Уорд распрямился, достал полотенце и вытер лицо.

— Думаю, вам не терпится познакомиться с Разбойником.

— Когда скажете.

— Через несколько минут.

Он повернулся к Роуну и широко улыбнулся.

— Спорим, вы думали, Разбойник — это я. Но это не так, — сказал Уорд, натягивая выцветшую джинсовую рубашку. — У вас наверняка куча вопросов, валяйте, спрашивайте.

— Кем был «дядя Раймонд»? — Роун вдруг понял, что смущало его в лице Уорда — кожа. Он старался не смотреть на Уорда.

— Старый Раймонд был вашим предшественником, в «списке покупок» он шел под кличкой «Самокат». Вам рассказали об этом списке?

— Нет.

— Мерзавцы! — Уорд посмотрелся в зеркало над раковиной и провел расческой по волосам. — Вы — замена «дяде Раймонду», как в футболе. У каждого играющего есть запасной. Дядя умер. Теперь ваш выход. Ясно?

— Да, — коротко отозвался Роун.

Уорд повернулся к нему.

— Жаль, все получилось так неожиданно, но Раймонд нас тоже не предупредил.

— А похороны — самый подходящий предлог вызвать меня сюда.

— Отлично! — Уорд улыбнулся Роуну. — Вы не обидитесь, племянничек, если я иногда буду давать вам советы?