Кремлевское письмо - Ноэл Бен
- Категория: Детективы и Триллеры / Шпионский детектив
- Название: Кремлевское письмо
- Автор: Ноэл Бен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ноэл Бен
Кремлевское письмо
ПРОЛОГ
Перечница разбилась
Полковник Владимир Ильич Коснов молча проследовал по тюремному коридору и вошел в камеру № 108. Двое в зеленой форме отошли от койки, чтобы он смог осмотреть тело. Поляков лежал на спине с широко открытыми глазами. Его левая рука была прижата ко рту.
— Я с него глаз не спускал, товарищ полковник, все время через «глазок» смотрел, — торопливо объяснял охранник, вытянув руки по швам по стойке «смирно».
— Я его знаю, — вмешался начальник тюрьмы, — надежный человек. Если говорит, глаз не спускал, так оно и было.
Полковник будто не слышал. Он отстранил руку умершего ото рта и внимательно осмотрел пальцы на ней. Ноготь на большом пальце был прокушен и обломан, подобно кусочку пластмассы. Коснов нагнулся, принюхался и почувствовал слабый горьковатый запах миндаля.
— На себе он ничего спрятать не мог, — сказал начальник тюрьмы, — мы обыскали его с головы до ног. Не представляю, как он мог это сделать!
— Ну, тогда Поляков все еще жив, — Коснов холодно взглянул на него.
Начальник тюрьмы вздохнул и опасливо посмотрел на тело, как будто слова полковника могли каким-то чудесным образом оживить его. Коснов бросил последний взгляд на Полякова, и ему показалось, что лицо покойного тронула едва заметная улыбка. Он не сдержался и улыбнулся в ответ, по-военному четко повернулся и вышел из камеры. Охранник и начальник тюрьмы последовали за ним. В конце коридора Коснов быстро прошел стальную в дверь и захлопнул ее за собой. Он поднялся на этаж выше, где у двери камеры его ждал адъютант.
— Как они, Гродин? — спросил полковник.
— Все хорошо, — ответил лейтенант.
Коснов посмотрел в «глазок». Молодая жена Полякова спала. В соседней камере на полу, взявшись за руки, сидели с закрытыми глазами мать и сестра Полякова. Коснов еще раз посмотрел на лицо спящей женщины. Очень хороша. Он пожалел, что не женат.
Выпрямившись, он кивнул в сторону камеры, где дремали две женщины.
— Этих кончать, — приказал он. Затем, отпустив адъютанта, открыл камеру вдовы Полякова и вошел.
Пять часов спустя «Дядя Моррис» отправил «Милой Элис» телеграмму следующего содержания:
ПЕРЕЧНИЦА РАЗБИЛАСЬ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
Отступник
Капитан-лейтенант ВМС США Чарльз Роун, сотрудник регионального Отдела систем наведения Управления морской разведки, встал ровно в 6 утра, почистил зубы и за 4 минуты 28 секунд выполнил комплекс упражнений военно-воздушных сил Канады. Он побрился, принял душ и начал одеваться перед огромным зеркалом, Стрелки на штанинах оказались заглажены не совсем ровно, и он сменил брюки на другие, безукоризненно завязал галстук, надел китель, электрощеткой до блеска начистил ботинки, взял портфель и, сунув под мышку номер «Уолл-стрит джорнал», отправился в офицерскую столовую.
Он съел половину грейпфрута, два яйца-пашот и кусочек ржаного тоста, затем налил третью чашку черного кофе, аккуратно развернул газету, нашел страницу с биржевыми котировками и с глубоким вздохом начал их изучать.
Роун подсчитывал убытки, когда дверь вдруг открылась. Не отрывая глаз от газеты, он по скрипучему голосу узнал капитана Фелсона.
— Роун! Самолет ждет. Где, черт побери, твои вещи?
— Какой самолет? Какие вещи?
— Морской самолет. Гражданская одежда. Твой чемодан. Где все это?
— Дома. Где же еще?
— Тогда не рассиживайся. Быстро за ними.
— А что случилось?
— Спросишь у адмирала.
Из-за невзрачного дубового письменного стола адмирал следил за приближающимся к нему Роуном. Адмирал не стал утруждать себя ответом на приветствие, а подчеркнуто официально обратился к Роуну:
— Капитан-лейтенант Чарльз Роун, настоящим сообщаю вам, что с 14.00 сегодняшнего числа, 10 октября, вы больше не находитесь под юрисдикцией Министерства ВМС.
— Простите, сэр? — произнес Роун, не веря своим ушам.
— Далее сообщаю вам, что с 14.00 ваша служба в качестве офицера ВМС США прекращается и в соответствии с этим вы лишаетесь всех прав и льгот, положенных вам в прошлом и будущем как офицеру ВМС или вооруженных сил США. Только, по-моему, вам на это наплевать.
— Но, сэр… — начал было Роун.
— И больше не обращайтесь ко мне «Сэр».
— Но я предпочитаю именно так к вам обращаться.
— А я — нет!
— По какому праву меня уволили? — резко спросил Роун.
— Приказ окончательный и подлежит исполнению.
— Согласно Единому военному кодексу я имею право знать точно, при каких обстоятельствах был отдан этот приказ. Насколько мне известно, офицера нельзя уволить без его согласия или не известив его о причинах.
— Я уверен, ваши друзья в Вашингтоне вам все объяснят.
— Какие друзья?
— Роун, — продолжал адмирал, пропуская вопрос мимо ушей, — полагаю, ваш поступок можно назвать предприимчивым. Я также полагаю, что сейчас в почете люди, которые умеют добиваться своего любой ценой и любыми средствами. Я, однако, старомоден и называю это просто нарушением субординации. Нет, пожалуй, есть выражение поточнее. Ваши бывшие сослуживцы часто им пользуются — нарушение долга.
— Я долга не нарушал и никого не обманывал!
— А я не знаю, как тогда назвать это, — рявкнул в ответ адмирал, — вы же подвели и Военно-морское ведомство и свою разведку! Сколько армейских и морских офицеров сейчас проклинают тот день, когда создали контрразведку и морскую разведку. Они считают, что сотрудники этих служб больше работают на свои ведомства, чем на армию и флот. А вы, мистер Роун, зашли еще дальше, вы доказали, что и со своими можно не церемониться. Почему вы не в штатском?
— Не было приказа.
— Только офицеры ВМС США имеют право носить эту форму. По одной легенде несколько человек даже отдали за нее свою жизнь. Когда переоденетесь, мой водитель отвезет вас в аэропорт, как полагается в таких случаях. Вы свободны, мистер Роун.
Тощий молодой человек в костюме от «Братьев Брукс» пристроился позади Роуна в очереди за багажом в вашингтонском аэропорту.
— Мистер Роун, — почти шепотом произнес он, — пожалуйста, идите за мной.
— Я еще не получил свой багаж, — ответил Роун.
— Он уже в машине.
Молодой человек быстро провел Роуна к лимузину, в котором сидели еще двое мужчин, похожих на спутника Роуна.
— Вы опоздали, — заметил один из них, когда машина тронулась.
— Самолет задержался, — объяснил Роун.
— Мы можем опоздать на поезд.
— Без нас не отойдет, — уверенно бросил водитель.
Машина резко развернулась и понеслась по Чесапикскому мосту.
— Куда мы едем? — спросил Роун.
— На вокзал.
— Вы не знаете, почему меня уволили без моего согласия?
— Поинтересуйтесь в поезде.
Молодые люди и Роун быстро шли по вагону.
— Сюда, — кивнул один из них на приоткрытую дверь купе.
Сами они с сумкой Роуна прошли в следующий вагон.
Невысокий загорелый мужчина в темно-зеленых летних брюках и спортивной рубашке с открытым воротом стоял посреди купе.
— Вы опаздываете, мистер Роун, — заметил он.
— Самолет задержался.
— Надо было лететь более ранним рейсом.
— Меня на этот посадили.
— Значит, виноват адмирал. — Мужчина подошел к окну и сел. — За это ему придется ответить. В таких делах всегда кому-то приходится отвечать.
Роун продолжал стоять.
— На каком основании меня лишили звания? — резко спросил он.
— Если хотите, вам его вернут.
Роун молчал.
— Выбор за вами, — продолжал мужчина, — однако я ознакомился с вашим личным делом и понял, что мои клиенты могли бы предложить вам кое-что весьма интересное.
— Например?
— Деньги.
— За что?
— За риск, вы же о нем мечтаете, судя по вашему личному делу! — усмехнулся мужчина.
— Не вижу ничего смешного, — нахмурился Роун.
— А как вы смотрите на сто двадцать пять тысяч долларов? Чистыми, заметьте. Как задаток, разумеется. Если вы подойдете, будет больше.
— Подойду?
— Мои заказчики должны быть уверены, что вы справитесь. Задаток вы получите в любом случае, даже если вы их не устроите.
— А если устрою?
— Еще столько же, не меньше… если останетесь живы. При определенных условиях можно получить в два-три раза больше.
— Что я должен делать?
— Во-первых, согласиться с увольнением, — спокойно произнес мужчина.
— А потом?
— Потом я расскажу, что для вас приготовили.
— То есть сначала я должен согласиться с увольнением?
— Ну, ну, капитан! Мы еще собирались вас и гражданства лишить…
— Не пойдет.
— Как скажете, — невозмутимо ответил мужчина, — через десять минут остановка. Вы можете сойти, звание вам вернут. Про карантин вам, разумеется, сказали?