Инженерный тупик 1991 - Лариса Зверинская

шкафа, который не заметила сначала, про чайник и ржавую воду в туалете. Показала место, с которого увидела на полу под шкафом ключ. Следователь проверил: да, видно. Даже воду зачем-то включил, но из крана уже шла не очень ржавая.

Татьяна ждала, что будут снимать какие-нибудь отпечатки пальцев с ключей и у сотрудников, но ничего такого не было. У неё сложилось впечатление, что всё расследование ведётся как-то очень примитивно: опросы, протоколы, осмотры шкафов и столов, описания – одни разговоры и бумаги. Следователь очень молодой, как будто не знает, что ещё нужно делать в таком случае.

К обеду опросили всех, в том числе и подошедшего Ваську. Он действительно вчера перевернул всё на столах и в столах в поисках описания, нашёл его у Нины в столе, чему очень удивился, запер дверь и сдал ключ. Ничего странного не заметил. Шкаф… Тут Василий задумался:

– Вроде был закрыт. А может, и нет. Спешил, не помню.

Следователь долго и нудно расспрашивал Василия о том, что он видел в комнате и в коридоре, когда вернулся на работу. У Васьки сложилось впечатление, что тот просто не знал, что бы такое ещё спросить.

Но через некоторое время следователь всё же нашёл подходящую к случаю тему: а как же Василий опечатал дверь в комнату, когда уходил уже в седьмом часу вечера, позже всех? Ведь печать только одна, и она осталась у последнего уходившего и запиравшего в конце рабочего дня, то есть у Нели!

Ну не говорить же официальному лицу, что в таких случаях дверь опечатывается послюнявленным пятачком по примятому предыдущими манипуляциями пластилину. Василий с солидным видом заявил:

– Я на вахте в журнале приходов-уходов поставил отметку «б.п.», что значит – «без печати».

Когда его отпустили, сбегал на вахту и поставил это «б.п.» в журнале, в графе за вчерашний день. Пусть следователь проверяет.

Татьяну, кстати, тоже спрашивали про печать, и она сказала, что в коридоре было темно и подробно рассмотреть что-либо было невозможно, но печать была. Это, как оказалось, противоречило показаниям Васьки с его «б.п.».

Посовещавшись, решили, что если снова будут спрашивать про печать, то они оба скажут: Василий просто примял пластилин с ниткой (это, кстати, было правдой), а Татьяна увидела утром в журнале на вахте, что комната не опечатывалась. Поэтому она подробно не рассматривала пластилиновую блямбу, а просто отперла дверь. Но эта тема дальнейшего развития у правоохранителей не получила.

Все сотрудники отдела добросовестно излагали следователю подробности вчерашнего дня, отделываясь стандартными фразами, когда спрашивали об отношениях в коллективе. Никто из них не был полностью откровенен, кроме, разве что, простодушного Васьки.

– Кто же это Женьку-то, а? – вздыхая, спрашивал он, опрокидывая очередную порцию содержимого следующей бутылки, извлечённой из хорошо замаскированного тайника.

Но все прятали глаза и молчали, хотя свои мысли и подозрения бродили в голове у каждого.

А Василий, похоже, пребывал в искреннем убеждении, что у Женьки никаких врагов быть не могло, потому что она была отличная девчонка, симпатичная, весёлая, добрая.

Во всяком случае, именно так он изложил следователю своё отношение к этому событию. И именно Василий-то и вызывал наибольшие подозрения, потому что убийство произошло накануне, как раз где-то между пятью и семью часами вечера, когда он, единственный из сотрудников отдела, был в это время в здании.

Единственный ли? И как Женя-то попала в комнату?

Неля накануне уходила с работы последней. В этот раз более шустрые сотрудники спихнули на неё обязанность опечатать помещение и сдать на проходной ключ от комнаты.

По её словам, пока она возилась с замком и печатью, то видела, как Женя идёт по коридору в сторону центральной лестницы, по которой обычно все сотрудники института спускались к проходной. Потом подошёл Алексей, отдал ключ от стенда, попросил расписаться за все помещения и тоже ушёл.

О своих планах на вечер, как сказали все сотрудники отдела, Женя никому ничего не говорила. С Нелей, хотя они и были почти ровесницами, она не дружила, а в последнее время почти и не разговаривала. Самые тёплые отношения в отделе у неё сложились с Татьяной, но эти отношения до последнего времени ограничивались стенами института.

Впрочем, поскольку на работе с восьми пятнадцати до пяти надо было чем-то себя занять, то общался народ между собой активно, и все знали друг о друге почти всё. Совместные чаепития длились часами, да ещё перекуры, в которых участвовали и некурящие. Не курили, правда, только Татьяна и Нина, но когда все шли в курилку, то курильщики их силой тащили с собой – чтобы не отрывались от коллектива.

Но в этот день никому не хотелось ни пить чай, ни курить. Все сидели на стенде молча, по разным углам. После допроса у каждого осталось такое ощущение, как будто он подвёл своих товарищей, подробно отвечая на все вопросы следователя, да и сам, вроде, в чём-то виноват оказался.

Про царапины на Женькиных ногах никого не спрашивали, и Татьяна решила, что это обстоятельство, скорее всего, не имеет отношения к убийству. Она вспомнила, как несколько дней назад Женя со смехом рассказывала:

– Мы с Вовкой вчера сделали интересное открытие: заглянули в повал соседнего дома. Там недавно вдруг появилась какая-то торговая точка со странной вывеской. Оказалось, что это магазин секс-товаров «Пупсик», таких мы ещё в городе не видели. А там просто обалдеть можно, какие штучки продаются!..

Как тогда рассказала женской части отдела Женя, они с мужем там купили кое-что для внесения разнообразия в супружеские отношения. Наверное, эти игры и привели к некоторым телесным повреждениям, и муж Вовка, которого вызвали в институт, сказал об этом следователю. Видимо, поэтому, решила Татьяна, вопросов и не возникало.

Татьяна мучилась. Она умолчала об одном обстоятельстве, о котором было известно, похоже, только ей (кроме ещё одного человека). Она пыталась понять, имеет ли это обстоятельство какое-нибудь отношение к трагедии, может, всё-таки надо было рассказать следователю о том, что ей известно?..

Хотя, что, собственно, ей известно? Свидетелем событий она не была, просто Женя однажды, когда они оказались наедине, ей кое-что рассказала. Татьяна хорошо запомнила этот разговор, хотя и не придала ему значения. Да вроде как и Женя не особенно переживала на эту тему.

Женя появилась у них в отделе в феврале этого года. Она закончила технический институт по какой-то мудрёной специальности (сама в названии путалась), оформили её инженером-программистом и посадили писать мелкие программки. Для неё это оказалось делом нелёгким ввиду природного легкомыслия и неусидчивости.

Естественно,