Последняя версия - Аркадий Карасик

- Вроде того, - присел я к столу и положил руку на телефонную трубку. - Спасибо тебе за помощь, можешь считать себя свободным.

Тимофеич медленно двинулся к входу в цех, посылая многозначительные взгляды на шкафчик, куда я поставил ополовиненную бутылку. Он, видимо, ожидал, что во мне проснется совесть и я предложу ему ещё парочку стопок. В уплату за оказанную невероятной важности услугу.

Не дождавшись, горестно вздохнул и ушел к своему рабочему месту, откуда сразу же донеслись негодующие его выкрики, обильно сдобренные хриплыми матюгами, по поводу отсутствующего каркаса и, следовательно, пониженной зарплаты.

Первый, кого я оповестил о страшном происшествии - генеральный директор. Тот никак не мог врубиться, десяток раз переспрашивал: не ошибся ли дежурный, не почудилось ли ему спьяну убийство?

- Немедленно сообщи в милицию, - наконец решился Пантелеймонов. Постарайся не поднимать особый шум - не к чему знать в цехах о... происшествии.

Слово "убийство" - на подобии колючего ежа, слишком уж больно колется. В смысле же рекомендованного молчания - генерального легко понять: пойдут слухи, один фантастичней другого, станут всезнающие трепачи изобретать причины убийства главного экономиста, в конце концов, поколеблется, если не рухнет, высокий авторитет Росбетона. Кто решится заказывать те же, скажем, конструкции элитного коттеджа в фирме, руководителей которой режут, будто новогодних гусей?

Следующий мой звонок - в милицию. Так и так, дескать, произошло убийство, охранять место происшествия некому, прошу срочно выслать сыщиков. Представил себя полузабытую картинку вызова тревожной группы, кинолога с собакой, разного рода экспертов. В том числе, конечно, врача, уже никому не нужного: ни сыщикам, ни, тем более, Вартаньяну.

Хотел было позвонить домой, даже набрал на диске две первые цифры - во время опомнился. Женщины - слабонервные создания, тем более, вырванные из омута сонной одури. Светка - женщина в квадрате, поэтому не стоит её беспокоить, появлюсь утром - расскажу.

3

Cыщики появились минут через двадцать после моего звонка. Все правильно - убитого не оживить, убийца милицию ожидать не станет, сейчас, небось, сидит дома и смывает водкой с души пролитую им кровь. Отправить человека на тот свет не так легко даже для закоренелого преступника, как это кажется писателям и журналистам - поэтому почти все киллеры, которых довелось мне "вязать" во время службы в уголовном розыске - злостные алкаши или наркоманы.

Зачем же торопиться, отрываться от чашки чая или стопки водки? Мертвец не убежит, убийца давно скрылся...

Первым в вестибюле появился мужик средних лет в распахнутом коричневом плаще. Увидел меня и остановился.

- Бог ты мой, Костя? Вот не ожидал...

Во время отсидки в следственном изоляторе я решительно порвал связи с товарищами по работе. Когда они пытались навестить меня - отказывался от свидания, просил следователя наложить запрет даже на передачи и тягостные для подследственного сыщика встречи. Да и что дадут они, эти встречи, зеку, кроме очередных болезненных уколов в самолюбие?

Было обидно и нестерпимо стыдно, будто я действительно брал взятки. Старомодное поколение с гипертрофированным чувством долга и чести никак не может вписаться в современные рыночные отношения, в которых взятка обычная благодарность за состоявшуюся уже услугу или в виде аванса за будущую.

Так почему я должен стыдиться?

Кимовск - небольшой городишко, рано или поздно все равно встретился бы с сотрудниками местного уголовного розыска. Хотелось бы - попозже, но это не в моей власти. Все равно пересекутся дорожки - во время возвращения с работы или по пути в Росбетон, при прогулках по берегу речушки или в магазине, куда мне приходится заходить за продуктами.

И вот встреча произошла. Передо мной - Славка Ромин, человек, которого мне довелось учить трудному сыщицкому мастерству.

- Здорово, Славик, - изобразил я приветливую улыбку, скрывающую царапающую душу обиду и горечь. - Третий этаж, кабинет - в конце коридора. Проводить, сам понимаешь, не могу - служба.

- Не волнуйся - за тебя подежурят, - кивнул он на застекленную конторку милиционеру в форме. - Не мне говорить, не тебе слушать - без свидетелей не обойтись, а ты сейчас - главный и единственный... Пошли.

Пришлось подчиниться. Славик прав.

Сопровождающие Ромина ребята со следственными чемоданчиками набились в лифт, мы с ним медленно пошли по лестнице.

- Почему не сообщил об освобождении? Что за дурацкая идея пойти работать сторожем? - бурчал Славка, взяв меня под руку. Будто боялся сбегу. - Подыскали бы тебе более подходящую работенку в какой-нибудь коммерческой фирме. Сейчас опытные сыщики - на вес золота...

Я больше помалкивал. В гробу видел всяческие дельцов, выкачивающих, на подобии насоса, деньги из карманов нищих соотечественников. Охранять их? Перебьются, лучше сидеть дежурным в остекленной конторке либо следить за пожароопасными помещениями.

- Стыдишься? - продолжал поучать несмышленыша Ромин. - Интеллигент несчастный, жидкая каша-размазня. Все ведь знают - уверены: тебя подставили, а ты отращиваешь обиду, словно волосы на голове... Подавать на реабилитацию не собираешься?

- Зачем? Свое отсидел от звонка до звонка, буду заново строить жизнь...

- Заново, говоришь, глупец? Ничего у тебе, Костя, не получится, как бы не вертелся - сыщик, от этого тебе не уйти, как бы не старался...

Ковыряется на подобии неумелого хирурга в открытой ране! Я и сам знаю - не выбросить из себя десять лет работы в угрозыске, не переквалифицироваться ни в дворники, ни в сторожа. Но что делать, если возвращение в милицию прочно перекрыто идиотским шлагбаумом, выкрашенным в похоронно-черный цвет? Кто решится брать на службу, пусть даже не восстанавливая звание, отбывшего срок преступника?

- Подумаешь, сыщик! - воскликнул я преувеличенно бодрым голосом. - Ни нормального отдыха, ни личной жизни. Здесь отработал законные восемь часов - хоть на голове ходи, хоть напивайся до полного одурения. Никто не вызовет, не пошлет на поиски пропавшего мальца либо престарелого деда. Да и получаю я в Росбетоне побольше, чем ты... Скажешь, не так?

Славка не стал доказывать или опровергать - сожалеюще вздохнул. Дескать, как сказано в одном из фильмов: если ты дурак, то это надолго. Разве дело в зарплате, какой бы мизерной она не была?

Слава Богу - третий этаж! Тягостный для меня разговор поневоле прекратился. По коридору мы с Роминым шли молча: он внутренне готовясь к расследованию убийства, я переваривая услышанное и откровенно завидуя Славке. Расследовать преступления это вам не посиживать в застекленной конторке, вдумчиво ковыряя в носу, с каким наслаждением я поменялся бы с тем же Роминым местами: его - в пожарно-сторожевую, себя - в угрозыск.

Ребята занимались привычным делом: осматривали кабинет, что-то измеряли, фотографировали, снимали отпечатки пальцев с дверной ручки, с поверхности стола, ползали по полу, отыскивая возможные следы. Короче работали. Точно так же, как когда-то работал я.

Мертвый хозяин кабинета сидел в прежней позе, выпятив рукоять всаженного в грудь ножа. На него не обращади внимания, только старались не задеть, чтобы не изменить позы. Один из сыщиков внимательно обследовал открытый сейф, показывал фотографу, что запечатлеть на пленке, подставлял под об"ектив какие-то папки, бумаги.

В коридоре осматривали дверь черного выхода - по моему, единственный путь для преступника, решившего проникнуть к Вартаньяну, в противном случае я засек бы его в вестибюле... Если, конечно, преступление не совершил один из работников Росбетона. Тот же Тимофеич.

Правильно работают ребята, профессионально, никаких претензий - я действовал бы точно так. Помню, пришлось расследовать убийство одного директора ресторана - приблизительно такая же "схема" - тогда я обратил внимание на приоткрытую дверь, ведущую на лестницу в подвал. Она, эта дверь, и стала основой следственной версии, которая привела нас к преступникам.

Воспоминания садистки щипали мое сознание, оставляя на нем синяки и кровоподтеки. Я старался изгнать из памяти картинки прошлого, но они настырно высвечивались, ехидно подмигивали.

- Ну, что, отставной сыщик, займемся делом, - сухо предложил Ромин, которого, похоже, обидел мой отказ воспользоваться предложенной помощью. Перечисли, пожалуйста, имена и должности людей, которые поднимались на лифте, начиная с шести вечера.

Молодец, парень, сразу взял быка за рога! Перечень посетителей - некая исходная точка для постройки версий убийства. И все же лично я начал бы с другого: кому выгодно, кто заинтересован? Что было в сейфе?

Будто обожгла выпрыгнувшая в памяти фраза Сурена. Что-то о ремонте кассы, из-за которого наличность перегрузили в его сейф... Ничего страшного, ребятишки и к этому придут, никуда не денутся, мне, замаранному взяткой, отставному сыщику лучше помалкивать в тряпочку. За исключением, естественно, ответов на поставленные вопросы.