Путь пирата домой - Дмитрий Юрьевич Игуменцев

будете лгать, завидовать и ненавидеть. За то, чтобы обладать ими, пытать и убивать друг друга везде и всюду. Десятки поколений, сотни лет мы будем наблюдать и наслаждаться, питаясь вашими страданиями и пороками. Лень, злословие, интриги, сомнения и страх — вот ваша новая судьба, ваша участь. Вас станет меньше, вы станете слабее, сами того не замечая. Вы станете забывать и искажать свою историю, забудете своих предков и имена своих родителей. Ты и сейчас уйдешь, и забудешь все то, что мы тебе сказали, забудешь о том, что скоро вы все исчезнете с этого осколка некогда огромной планеты, освободив место для нас. Ты будешь помнить только о несметном богатстве, славе и власти, что посулили мы тебе”.

“Можете не стараться стирать мне память. Я готов ко всему, что вы сказали. Пусть все страдают, а я властвую. Я принесу в жертву народы во славу моего имени”.

Глава 6. Адоимары

Строения кочевников — своеобразные острова в океане песка. Не менее двух десятков хижин выстроились по спирали и ощетинились, словно огромный дракон высоким забором. Деревянные, остроконечные щиты высоко и плотно окружили поселение. Здесь и только здесь можно увидеть множество «черных алмазов» — женщин потрясающей красоты. Черные волосы заплетены в длинные, тонкие косички. Светлые глаза, лица — чистые грани самоцветов. Кожа сияет жизнью, а их тела — настоящий сплав бронзы и шелка. В центре спирали большой дом старейшины клана Адоимара. Эрл шел по улице к большому шатру. За пологом из разноцветной ткани, что заменял входную дверь, мерцали десятки горящих светильников. В центре помещения в окружении крепких воинов восседал старейшина в белой короне. Для народа Адоимара характерен темный красновато-коричневый цвет кожи, шерстистые курчавые или вьющиеся волосы, как правило, высокий рост. После первого зрительного контакта началось общение при помощи языка. Надо сразу сказать, что Адоимары стараются держать чужаков на расстоянии. Они не стремятся изображать услужливость, им нет никакого дела до внешнего мира, гоняющимся за благами и сокровищами чужестранцев. Все рассказы о кочевниках сводятся в основном к созданию образа воинствующих дикарей. Эрл неторопливо начал разговор: "Мои друзья, сделайте нам милость и пошлите ужин в наше скромное жилище. Не меньшим благом будет если вы примете и вкусите нашу пищу. С великой нуждой мы пришли к вам, ибо в нашем далеком прошлом сила жизни была для нас едина".

Свободные покорители пустыни без лишних расспросов даровали гостям еду и ночлег. Они и дальше, не задавая вопросов о том, зачем пожаловали путники, гостеприимно ухаживали за ними в течение трех дней и ночей и лишь потом, старейшина вновь позвал Эрла: “По праву крови вы просили принять вас. Чем мы можем помочь нашему брату?”

Эрл медленно поклонился и произнес: "О почтеннейший из друзей, ваши гостеприимство и терпение наполнят мою душу. По праву крови я часть вашего народа. Этого не изменить никому. И как ваш брат я могу заявить, что наш народ одинок в своей борьбе за жизнь. О милосердные боги! Да даруют они Адоимарам Ассаиту! Они дали возможность обрести свободу, но взамен обязали народ принять на себя всю нужду и лишения, связанные с борьбой за существование. Поэтому я не могу просить многого. Лишь только возможность провести обряд и принять кат”.

Эрл знал и ценил чужие правила и обычаи. Его несправедливая судьба ничто по сравнению с судьбой Адоимаров. Ему не нужны были воины и армии для великих битв, лишь только помощь в поиске пути домой. А дом там, где сердце.

“Надеюсь наш брат помнит, что кат может принести как эйфорию, так и летаргию?”

“Я помню, но не могу иначе. Мой путь потерян. Я топчусь на одном месте. И уже потерял надежду отыскать свою дочь, нашу принцессу Дию. Я видел прекрасные места, где тишина соперничает с вечностью. Там произрастают пылающие в ночи огнем ледяные цветы. Но даже там на мой призыв, сорвавшийся с уст словно крик: "Неужели я один на всем белом свете?" Мне никто не ответил”.

Эрлу было трудно разобраться самому в себе, не то, что кому-то другому. Разум ему говорил, что это навсегда, а душа не верила, она знала, что не может быть такого навсегда. Он растерял сердце на кусочки и мучился вопросом как его заново собрать, как вновь найти былое равновесие. Один кусочек потерян навсегда. Наверное, Айша растворилась в небе и земле, в облаках и деревьях. Другой кусочек спрятан так, что не найти.

“Пусть будет так! Будет обряд и будет кат. Адоимары, белые люди белых песков за советом всегда обращаются к нему”.

Вечером в одной из хижин был совет у оракула. Эрл лицезрел фантастические танцы впадавших в транс людей. Звучали напевы заклинаний. Среди этого пения с большим достоинством восседал на циновке оракул. Он жевал траву и одновременно разглядывал лицо небесного лорда. Невероятной красоты женщина в танце поднесла Эрлу миску с питьем. Желая поскорее перейти к делу, Эрл отпил глоток. За ним еще один и еще. Питье поначалу горькое на вкус с каждым разом становились слаще меда. Небольшая хижина, вдруг стала расти. Тело потеряло вес. Казалось, оно и вовсе перестало существовать. Возникло чувство эйфории, заключающейся в радости и неограниченной свободе, безмерной духовной силе и счастье. Неизменным оставалось только выражение лица оракула. Оно было серьезным, а взгляд изучающим, пристальным. Постепенно стены и потолок комнаты ушли так далеко, что их заволокло туманом. Вокруг было белым, бело. Постепенно непроницаемая пелена выросла в целый мир. Эрл оказался, словно в лесу из ткани, свисающей сверху в виде лент. Он заметил среди них танцующую девушку в белом платье, расшитом золотом с белым меховым воротником. Ветер раздувал ткань вокруг нее и золотистый, шелковый платок у нее в руке. Длинные, черные волосы заплетены в две косы. Голову частично покрывала плетенка из золотых нитей, жемчуга и драгоценных камней. Облегчение и боль, радость и оцепенение, удивление до глубокой немоты — вот та лавина чувств, обрушившаяся на Эрла, когда он увидел ее. Дыханья нет и мыслей тоже. Он был ничем, туманом, призраком, витающим вокруг нее. Если бы он был человеком, то сердце его остановилось бы и тело рухнуло безжизненно на землю. Он даже не мог произнести ее имя. Вмиг позабылись все буквы, память подводила Эрла. Не было во всей вселенной такого имени Айша. Вместо имени тепло в виде облака. Девушка не смотрела на Эрла. Она будто бы не замечала его. В сиянии