Клинический случай - Карл Хайасен

Наконец я попадаю на некую даму, которая представляется как капрал Смит. Она в курсе, что какой-то американец, «к несчастью», умер во время погружения у островов Берри, но больше она ничего не знает. Она советует мне позвонить завтра в Нассау и спросить сержанта Уимса.

Настаивать на большем бесполезно, но я все равно пытаюсь. Как я и предполагал, капрал Смит интересуется, почему я не могу подождать с некрологом еще один день. Вполне логичный вопрос. Джимми Стома, ясное дело, уже никуда не торопится.

– Это же новости, – героически пытаюсь я втолковать капралу. – У нас тут жесткая конкуренция.

– Другие репортеры мне не звонили.

– Еще позвонят.

– А я им скажу, чтобы перезвонили завтра, – не сдается она, – как только что сказала вам.

Я вешаю трубку. Эмма стоит у меня за спиной, от нее веет холодом.

– Ну, как продвигается дело?

– Прекрасно, – отзываюсь я.

– Когда я увижу статью?

– Когда я ее напишу.

Она рассеивается как туман.

Мне позарез нужно еще одно мнение, поэтому я нахожу в справочнике домашний номер нашего музыкального критика. Его зовут Тим Бакминстер, хотя в последнее время он подписывается инициалами «Т.О.», потому что ему нравится, как это звучит: Т.О. Бакминстер! Он даже разослал всем электронные письма с просьбой впредь называть его только «Т.О.» и навсегда забыть о «Тиме».

Я не могу себя заставить. Тиму Бакминстеру всего двадцать пять – он слишком молод, чтобы сочинять себя заново. Поэтому я зову его Тимми, точь-в-точь как его матушка. К сожалению, оказывается, что он абсолютно незнаком с творчеством «Блудливых Юнцов», равно как и с сольными работами Джимми Стомы.

– Но ты ведь знаешь, кто это? – спрашиваю я.

– Разумеется. Это ведь он женился на Клио Рио?

Я делаю еще одну попытку: звоню в Сан-Франциско парню, который пишет о рок-музыке. Он весьма любезно на лету стряпает для меня фразочку про альбом «Рептилии и амфибии Северной Америки», который (как он полагает) оказал влияние на творчество таких групп, как «Ред Хот Чили Пепперз» и «Фу Файтерс».[14]

Сойдет.

Я бросаю взгляд на настенные часы. Возможно, Дженет Траш перезвонит мне до сдачи статьи в набор, у нее еще есть девяносто четыре минуты. Я раскладываю на столе свой жалкий улов и кладбищенские статьи и начинаю писать:

Джеймс Стомарти, певец и композитор, основавший популярную рок-группу «Джимми и Блудливые Юнцы», прожил трудную жизнь и умер в результате несчастного случая на Багамах, где занимался дайвингом. Ему было 39 лет.

Известный миллионам молодых фанатов как Джимми Стома, Стомарти, по словам его жены, певицы Клио Рио, пропал днем 6 августа во время погружения к затонувшим обломкам самолета контрабандистов неподалеку от Чаб-Кэй.

Мисс Рио сказала, что ее муж погрузился на глубину 50–60 футов в компании бывшего участника группы, клавишника Джея Бёрнса, в то время как она сама оставалась на яхте. Бёрнс вернулся на яхту через час, а Джимми они так и не дождались.

Его тело было найдено позже полицией Багамских островов примерно в миле от места погружения. Море в тот день было спокойным.

«Думаю, что мой любимый муж уплыл слишком далеко и заблудился, – сказала она нашему корреспонденту в воскресенье днем, все еще потрясенная трагедией. – Когда он погружался – вел себя как сущий ребенок. Ни о чем больше не думал».

Мисс Рио сказала, что ее муж, вероятно, потерялся на глубине и выбился из сил. По ее словам, вскрытие подтвердило, что он утонул. Капрал полиции Багамских островов Силия Смит подтвердила факт гибели американского дайвера в четверг в районе островов Берри, но отказалась сообщить нам, действительно ли это был Стомарти, а также не дала никакой информации относительно выводов, сделанных следствием.

Тело Стомарти было доставлено в США в субботу. Панихида состоится во вторник днем в церкви Св. Стефана в Силвер-Бич. После церемонии, согласно воле певца, его прах будет развеян над Атлантикой.

Тихий конец до недавнего бурной и неспокойной жизни.

«Джимми и Блудливые Юнцы» ворвались на рок-сцену в 1983 году со своим откровенным синглом «Рабочий ротик», который стал хитом. В последующие семь лет, по сведениям журнала «Биллборд», группа продала более шести миллионов дисков.

Стомарти, фронтмен группы, выступал под псевдонимом Джимми Стома. Он был вокалистом, а также играл на ритм-гитаре и губной гармошке. Именно Джимми был автором нашумевших хитов группы, «Клинический случай» и «Тролль в штанах», – последний вошел в заключительный альбом «Блудливых Юнцов» «Болезненное жжение», награжденный премией «Грэмми».

«"Джимми и Блудливые Юнцы" умели зажигать публику, – заявил Гэвин Сиско, музыковед, – и искру всегда вышибал Джимми Стома. Он был не только сильным вокалистом, но еще и писал отличные тексты».

Сиско также добавил, что «не вызывает сомнений» влияние альбома «Рептилии и амфибии Северной Америки» на творчество «Ред Хот Чили Пепперз» и многих других современных рок-групп.

Джеймс Брэдли Стомарти родился и вырос в Чикаго под звуки заводного рок-н-ролльного мейнстрима. Ему нравились яркие, неоднозначные тексты, его кумирами в то время были Тодд Рандгрен и Джексон Брауни.[15]

Стомарти было шестнадцать, когда он основал свою первую «гаражную» группу «Гниль джунглей». Несколько лет спустя вместе с лучшим другом Джеем Бёрнсом создал «Блудливых Юнцов», и так начался их творческий путь.

«Мы ввязались в это, в основном чтобы кадрить девчонок, – признался Стомарти в своем интервью „Роллинг Стоун“ в 1986 году. – Надо сказать, сработало на все сто».

Стомарти всегда появлялся на сцене с обнаженным торсом, в неизменных черных штанах и армейских ботинках. О его замысловатых татуировках, непристойных шутках и энергичных кульбитах на выступлениях ходили легенды.

Вне сцены Джимми Стома с неуемной энергией поддерживал имидж хулигана, что иногда приводило к печальным последствиям. У Стомарти не раз возникали проблемы с законом: чего стоит хотя бы арест за появление в непристойном виде на концерте в Северной Каролине. Джимми Стома вышел на сцену практически голым – на нем был лишь презерватив и маска, имевшая несомненное сходство с лицом преподобного Пэта Робертсона, известного телепроповедника.

В другой раз мощный гидроцикл певца врезался в корму роскошного круизного лайнера «Норвегия», стоявшего на якоре в порту Майами. В результате этой аварии Джимми получил перелом девяти пальцев рук; пострадала и его пассажирка, чье имя осталось неизвестным. Позже Стомарти признался, что перед этим инцидентом он изрядно «вштырился».

Годы его славы и успеха были омрачены злоупотреблением наркотиками и алкоголем, именно это стало причиной разрывов с многочисленными любовницами и развода с первой женой.

Стомарти распустил группу ив 1991 году выпустил свой первый сольный альбом «Стоматозник», который получил неоднозначные отзывы в прессе и не имел коммерческого успеха. Вскоре он оставил музыкальный мир Лос-Анджелеса и перебрался во Флориду.

По словам жены Стомарти, он завязал с наркотиками и алкоголем и стал заядлым приверженцем активного отдыха на природе, фанатом фитнеса и защитником окружающей среды. Он купил второй дом на Багамах и полностью отдался своим хобби – прогулкам на яхте и подводному плаванию.

В прошлом году на вечеринке, устроенной каналом «Ви-эйч-1» в честь Эдди Ван Халена,[16] Стомарти познакомился с мисс Рио, урожденной Синтией Джейн Циглер. Три недели спустя они поженились в Сэг-Харбор, штат Нью-Йорк.

«Джимми был для меня всем, понимаете? – сказала нашему корреспонденту мисс Рио. – Мужем, лучшим другом, любовником, менеджером…»

В последние месяцы жизни Стомарти занимался продюсированием альбома своей жены, который называется «Сердце на мели».

Я перечитываю свой шедевр и решаю, что он не так уж плох для сорока пяти минут работы. И даже «пинок» сойдет, несмотря на всю сентиментальность.

В некрологе Джимми Стомы 789 слов, что равняется примерно двадцати четырем дюймам текста в колонке. Привередливая Эмма будет кипеть от злости. Она сказала, что мой максимум – пятнадцать дюймов. Все, что длиннее, не ляжет на полосу раздела Смертей, а это означает, что статью надо обкорнать или перенести в другой раздел.

Эмма скорее поцелуется взасос с игуаной, чем попытается урезать мою статью, потому что ей прекрасно известно, что я буду дышать ей в затылок и биться за каждую жалкую запятую, которую она решится вычеркнуть.

Нельзя сказать, что у Эммы получается гладкая редактура даже в том случае, когда ей никто не мешает работать. А уж если ей приходится выдерживать осаду, она и вовсе теряется; даже знаки препинания (ее сильная сторона при обычных обстоятельствах) начинают прихрамывать на обе ноги. Отчекрыжить два или три дюйма от моей статьи – все равно что резать по живому. А уж оттяпать девять – настоящая пытка, и Эмма прекрасно это знает.