Тополь на камне - Иван Приблудный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Будь Елена он, или Тарас…
— Чудаки же мы двадцатого века,
Даже грустно как-то за нас.
Март 1924 г.
Распахни на улицу окно
Распахни на улицу окно,
Подойди и стань ко мне поближе;
Мне сегодня грустно и темно
И не знаю, чем я так обижен.
С твоего высокого окна
Будет видно, как с высокой кручи,
Как большая улица тесна
Для убогих маленьких ползучих;
Как у хмурых зданий там и тут,
Убегают в сумрак тротуары,
Как зевают, бродят и бегут
Одиночки, толпища и пары.
Наша жизнь — борьба и вечный труд,
И любовь и песни средь усилий;
Мы умрем как многие умрут,
А живем как многие не жили.
Тем заботы непосильна кладь,
Те законов тяжестью гонимы,
Мы же можем думать и вздыхать
О глубинах, вряд ли постижимых…
Подойди ж к раскрытому окну,
Глянь, как город тянется на отдых,
А пока я песню затяну
О тебе и о тебе подобных…
Июнь 1924.
Я жениться никогда не стану
Я жениться никогда не стану,
Этой петли сам не затяну,
Потому что мне не по карману
Прокормить любимую жену.
Чтобы быть счастливым в наши годы,
Нужны деньги, угольки и мел,
Я же, кроме песен и свободы,
Никогда другого не имел.
Пусть же я в любви людьми обижен,
Пусть грущу любимый и любя;
Я принес из тьмы поникших хижин
Веру неподкупную в себя.
Люди, от которых я зависим,
Пусть забудут кроткие слова;
Я не стану перед носом лисьим
Восторгаться благородством льва;
Я в дворняжки верные не мечу
И мои искания не в том,
Чтоб бежать хозяевам навстречу,
Лая и приветствуя хвостом.
Да простит меня моя невеста,
Что еще не в силах я пролезть
Ни в Правленье сахарного Треста,
Ни в Госбанк, где тоже деньги есть.
Пусть простит, что песнями богатый
Не могу ей предложить в одном —
Ни руки большой и узловатой,
Ни любви под кровлей и с окном.
Сентябрь 1924 г. — апрель 1925 г.
Белый дом с резными ставнями
Евгении Монастырской.
Белый дом с резными ставнями,
Серый — с этажами…
Мы, как прежде, будем давними,
Верными друзьями.
Не спрошу: была ли счастлива?
Берегла ли встречу?
Обо всем поверю на-слово
И на все отвечу.
Расскажу, как в март безлиственный,
Темных башен возле —
Я открыл немые истины,
О которых… после.
Как в садах, увитых змеями,
Соловья не слышно,
Как из храмов, мной лелеяных,
Ничего не вышло.
Дай же руку, дай мне белую,
Отдых не далече,
Скоро вербой пожелтелой
Замаячит вечер.
И когда стопой нескорой
Повернем к закату —
Спой мне песню ту, которую
Я любил когда-то…
Белый дом с резными ставнями,
Серый — с этажами…
Вот когда мы будем давними,
Вечными друзьями.
Апрель 1924 г.
Испытал я рано и случайно
Испытал я рано и случайно
И любовь, и дружбу, и вражду.
Кто же ты, взывающая тайно,
Где же ты, которую я жду?
Надоела пудренная стая,
Хитрые припадки что ни день;
Снилось мне: ты девушка простая,
Из родных, вишневых деревень.
Крепкий стан, бряцающие бусы:
Друг, жена и будущая мать,
Я не Блок, не Бальмонт и не Брюсов,
Чтоб тебя богиней величать.
Стройная, волнующего роста,
Как и та, что Данте потерял, —
Подойдешь ты ласково и просто,
Как подходят дети к матерям.
Подойдешь, коснешься… и впервые
Я пойму: — каким я был слепым,
Как ничтожны яства дорогие —
Перед хлебом черным и густым.
Я пойму, о чем я вечерами
Тосковал и думал, притаясь,
Почему с больными этажами
Не хотел мириться ни на час.
Теплая, здоровая, крутая,
Ты, как нива, вспаханная мной, —
Будешь в ожиданьи урожая
Шелестеть мне свежестью земной.
И не надо вздохов, ни намеков,
Ни обид, что разно расцвели,
Все без нас продумано глубоко
Мудрыми законами земли.
Апрель 1924 г. — Апрель 1925 г.
Песнь о перепеле
Солнца и месяца около,
С ветром, под кровлей небес,
Рею я облачным соколом —
Добрый, блуждающий бес.
Соколу с ветром не справиться,
Путь безотрадно тяжел,
Ваша земля мне не нравится,
Лучшей же я не нашел.
Так, не судя и не трогая —
Жизни подоблачных бездн,
Вижу я многое, многое,
Добрый, блуждающий бес.
Все, что сейчас вы узнаете,
С песен, что ветер донес:
Все мне шептали поля эти,
Села и заросли лоз…
Серый, распевшийся перепел,
Вечно и всеми гоним, —
Спрячься хотя бы на дереве,
Только не в зарослях нив.
Гром… и заслышишь ты в черепе
Острую дроби иглу…
— Перепел, серенький перепел,
Как ты доверчив и глуп.
Вздрогнули сонные заросли,
Гром
