Тополь на камне - Иван Приблудный

Иван Приблудный

Тополь на камне

СТИХИ

(1923–1925)

I. У РОДНЫХ ВЕРБ

О, чернобровая Украйна

О, чернобровая Украйна,

Мой край премудрый и простой,

Какая сказочная тайна

Твой затуманенный простор.

Зеленых рек таемный клекот,

Все те же грядки, тот же стог…

Далече, далеко́, дале́ко

Уйти бы в омуты дорог.

Поля да степь, куда ни глянешь,

За каждым выгоном курган;

Прощайте ж рощи и поляны,

Прощайте вербы и луга.

Покину кручи и байраки,

Покину хаты в рамках нив,

И кто-то долго будет плакать,

Косою очи заслонив.

И чей-то взор, летя в туманы,

Слезой застынет у окна

И будет рот больнее раны,

Лицо белее полотна.

Орлу в лесу темно и душно;

Не плачь сестра, утешься мать,

От вас мне ничего не нужно,

Как только помнить и желать.

И только песни, что подслушал

В лугах, на нивах и в лесу,

Как эту тронутую душу,

С собой надолго унесу.

………………………………

Голубкой утро, галкой вечер,

Прощальный вздох долин и вод…

Дале́ко, далеко́, далече

Зовет багряный небосвод.

Июль 1923 г.

Детство

У нас, как и в каждой семье,

У печки дрова да лоханки,

Кувшин молока на скамье

И кот на высокой лежанке.

У стенки большая кровать,

С которой при всякой погоде

Всех раньше поднимется мать —

Топить, иль копать в огороде.

А мы, для которых живут,

Которым так много прощают,

Мы утром выходим на пруд,

И гуси нас криком встречают.

Отец каменеет в труде,

Скучает на пасеке дедко,

А мы, бултыхаясь в воде, —

Счастливей цыплят под наседкой.

Погоним, покормим коров,

Повынесем яблок из сада,

И каждый румян и здоров,

И каждому больше не надо.

А в сумерки мать за столом

Нам теплую сказку расскажет,

Накормит лапшой с молоком

И медом пампушки намажет.

И так, от ворот до ворот,

Полями взращенные дети —

Мы самый беспечный народ

На этом измученном свете.

Май 1924 г.

За хутором тихая речка

За хутором тихая речка

И там, где вздымается гать,

Такого, как я, человечка

Лягушки привыкли встречать.

Над сонно-шуршащей осокой

Три вербы, уставшие цвесть,

И самой большой и высокой —

Лет двести наверное есть.

У нас на закате прохладно,

У нас вечерами темно,

И с неба бегущие пятна

Глядятся в зеленое дно.

Я выйду из дремлющей хаты,

Когда по молочному мху —

Такой молодой и мохнатый —

Заплавает месяц вверху.

Путь к речке протоптан и ровен,

И вот за последним углом —

Сажусь на скучающий човен

С одним обветшалым веслом.

И словно земными обижен,

Тревожа речную траву,

Плыву к середине поближе,

Подальше от мира плыву.

Но речка водой небогата,

Но берег другой не далек,

А берегом — хата за хатой

И пахнущий хлебом дымок.

И вкруг, то упрямей, то глуше

Струятся в покой синевы —

Стозвонные песни лягушек

И жуткие вздохи совы.

Август 1924 г.

Поле… поле, за небом вдогонку

Поле… поле, за небом вдогонку — межа,

На душе ни тревог, ни боли,

Хорошо по росе босиком пробежать,

Занырять по ухабам поля.

Солнце еле на выгон взметнуло рога,

Ухмыльнулись кресты на кладбище,

Впереди, по бокам — ширь, как мир широка,

Сзади речка меж селами рыщет.

Прозвенел соловей в лозняках на лугу,

Вон стада зарябили по скатам,

Поиграть в чехарду к пастухам забегу,

Поиграть в перегонку — к телятам.

Стаей чаек туман в засиневший простор

Уносился далече… далече…

— Ой, телята, бычки, как и вы, я простой,

Только лик да язык человечьи;

Как и вы, я люблю эту ширь, эту высь,

Эту буйную майскую волю…

Облака по углам на покой разбрелись,

Как бараны по знойному полю;

Кое-где по долине мелькнет хуторок,

Разольется собачьим лаем…

И несется… несется буян-ветерок,

По дарам загостившего мая.

Май 1923 г.

Дедко

Я б хотел поведать вам об этом —

Как когда-то был я глуп и мал,

Не мечтал, что вырасту поэтом,

И в поэтах мало понимал.

Как в слободке, в пасеке садовой,

Взборожден сохой десятков лет,

Долговязый, мудрый и бедовый

У меня был старый, старый дед.

Как весной с восхода до обеда,

А потом с полночи до зари —

Я любил в прохладной будке деда

Слушать сказки, спать и говорить.

— Дедко, дедко! Жив ли ты еще?

Помнишь ли ты маленького внука,

Что за вишен лиственным плющем

По ночам судьбу тебе ку-ку-кал;

— Кто, с котом играясь у овина,

Огурцы безжалостно губил,

Кто твои декабрьские седины

Больше солнца майского любил;

Кто, живя мерцающим грядущим,

Необъятный путь себе вещал,

И тебе, как нищему имущий,

Золотую будку обещал…

Это было где-то и когда-то,

Где