Россия и мусульманский мир № 9 / 2010 - Валентина Сченснович

Теперь о содержании пропагандистских коммуникаций. Мы уже обозначили ряд базовых для «нулевых» идеологем: «вертикаль власти», «двукратное повышение ВВП», «суверенная демократия», «Стратегия-2020». Попытаемся провести их классификацию.

Первая отделяет политическую пропаганду, так сказать, в чистом виде, от той, что распространяется посредством политически управляемых каналов. Очевидно, что из представленных идеологем только две являются абсолютно политическими – «вертикаль власти» и «суверенная демократия», ибо только они имеют отношение к формированию представлений у населения о политической системе государства и роли граждан в ее рамках. Оставшиеся две идеологемы – «двукратное повышение ВВП» и «Стратегия-2020» – по сути концепты явно экономического характера, созданные для управления экономикой политическими методами. К тому же обе идеологемы по прошествии определенного време-ни – одна раньше, другая позже – оказались нерабочими. Поэтому мы исключаем их из сферы дальнейшего рассмотрения.

С научной точки зрения «вертикаль власти» следует определить как политическую метафору, т.е. фигуру политической риторики, обладающую особой продуктивностью. Другими словами, это емкий иносказательный термин, использованный и до сих пор использующийся властью для проведения стратегически важного политического курса. Истоки прочности и долговечности метафоры «вертикаль власти» следует усматривать непосредственно в ней. Принцип «вертикали» не оставляет альтернатив для других способов выстраивания властных отношений. Никаких горизонталей, послаблений и прочих слабостей. Все они преодолеваются и интегрируются в «вертикаль»: остаются только укрепление и рост. Кто-то назовет такую метафору излишне агрессивной, обвинив ее в символическом монополизме. Но в определенный момент «вертикаль власти», как и предполагали ее создатели, начинает жить собственной, не зависимой от них жизнью, диктуя свои правила игры. Как таковая метафора «вертикаль власти» – бесконечное поле для реформистской деятельности. Стоит только возникнуть ощущению, будто всё, строительство закончилось, – тут же достраивается «новый этаж». При этом нет необходимости уточнять, что именно понимается под «вертикалью». Как раз поразительное свойство понятности и есть один из главных семантических эффектов концепта. Причем подобных семантических эффектов «вертикаль власти» продуцирует очень много. На том и основана ее эффективность: избыточное производство смыслов удовлетворило спрос на идеологию.

Итак, «вертикаль власти» представляет собой полисемантическую метафору, т.е. производящую великое множество политических смыслов. Это перепроизводство смыслов и стало залогом ее чрезмерной эффективности, а также долгой жизни, ибо сейчас, по прошествии десяти лет, можно утверждать: большинство заложенных в ней смыслов было реализовано в политической практике (ранее мы их уже выявили в специальной статье). Заметим также, что «вертикализация» власти прочно ассоциируется с Владимиром Путиным – потому-то «вертикаль власти» иногда называют «путинской». В процессе пропагандистской трансляции ее методы видоизменяются применительно к разным целевым аудиториям. Последние следует разделить на две основные категории. Первая – это непосредственные участники реформы власти (власть, журналисты, эксперты и т.д.), а также практически сформировавшийся за «нулевые» средний класс, способный усваивать политическую информацию любой сложности. Вторая – основная масса населения, оставшаяся в роли молчаливых зрителей. Собственно, концепт «вертикаль власти» в его целостном виде был усвоен лишь первой аудиторией. Для основной же массы он был упрощен, популяризирован и персонализирован. Получилось: «Путин – сильный президент» и «Путин навел порядок в стране». Метафора «вертикаль власти» оказалась весьма живучей. Будучи введенной в оборот в 2001 г., она до сих пор активно упоминается в СМИ, пусть и несколько реже, чем девять лет назад. До сих пор Кремль не предпринимал попыток пересмотреть принципы реформы власти, начатой почти десятилетие назад. Фактически она продолжается. Дело в том, что «вертикаль» как принцип власти может только укрепляться. Любая остановка в ее строительстве, любой поворот по диагонали или по горизонтали грозят ее обрушением.

Все последующие концепты, разработанные и вброшенные пропагандистами, логически вписываются и истекают из «вертикали власти». И политические, и экономические. «Двукратное увеличение ВВП» – суть команда экономике, исходящая от «вертикали власти». «Стратегия-2020» – попытка закрепить «вертикаль» в программе экономической стабильности и развития. «Суверенная демократия» – не что иное, как «демократизация» власти и общества в условиях выстроенной «вертикали власти». Нет ни одного концепта, который каким-либо образом преодолевал бы пресловутую «вертикаль». Это и невозможно. Поэтому «вертикаль власти» надолго останется прародителем российского политического контента.

Разумеется, на Западе «вертикаль» была встречена ожесточенной критикой за излишнюю централизацию власти, сворачивание демократии и авторитаризм. Однако, судя по всему, эта критика оказала обратное воздействие. Успех реформы заставил ее творцов поверить, что «чем больше они ругают нас, тем лучше у нас получается». Подобная психология напрямую оказывает влияние на пропаганду. Ориентировав пропагандистские усилия на внутренний «рынок», ее разработчики игнорируют их восприятие вовне. Опасность также заключается в следующем: отрицательное мнение мировой общественности по поводу российской пропаганды интерпретируется не как ее отрицательная характеристика, но как положительная.

Заметим, правда, что прочная ассоциация «вертикали власти» с Путиным, помимо всех выгод для российского лидера, в перспективе способна повлечь за собой ряд проблем. Как показал опыт двухлетнего правления Дмитрия Медведева, ни на кого из прочих политиков «вертикаль», говоря политтехнологическим языком, не переносится. Медведев не стал фигурой, сумевшей за два года встать во главе «вертикали». И так в отношении любого из действующих политиков. Очевидно, что после окончательного ухода из политики В.В. Путина судьба «вертикали» может оказаться неясной.

Впервые термин «суверенная демократия» появился в прессе весной 2005 г. Хотя авторство его приписывается В. Суркову, на деле его первым применил В. Третьяков. Основные дискуссии начали разворачиваться в 2006 г. – после выступления В. Суркова перед партактивом «Единой России», на котором была изложена концепция «суверенной демократии». Это выступление и можно считать стартом дискуссии. После чего градом посыпались статьи, выступления и другие формы дискуссионной активности. Дискуссия о «суверенной демократии» помимо содержательной стороны представляет интерес и с другой точки зрения: по сути, она создала прецедент управляемой общественной дискуссии. Исходя из скорости и масштаба распространения, эта дискуссия в течение 2006–2008 гг. превратилась в настоящую повестку дня для интеллектуалов. В ходе нее пропагандисты апробировали несколько методов управления обменом мнениями, а именно: внедрение и развитие дискуссии, привлечение специальных каналов для ее распространения, поощрение участников обсуждения,

Однако одного доклада оказалось недостаточно. Спустя некоторое время тот же Сурков вынес на обсуждение другой (на этот раз печатный) текст на ту же тему – статью «Национализация будущего (параграфы pro суверенную демократию)». В нем автор уже не видит смысла скрывать намерения власти стимулировать общественную дискуссию. «Текст про суверенную демократию, составляемый по ходу дискуссии совместными усилиями сторонников и критиков, – одна из интерпретаций нашего недавнего прошлого и близкого будущего (поэтому он и претендует на точку отсчета в дискуссии о демократии в России). Его задача – привлечение общественного внимания к взаимосвязанным вопросам личной свободы и свободы национальной. Он открыт для согласия и спора. В нем нет почти ничего обязательного и совсем ничего назидательного», – пишет В. Сурков. Сигнал, в общем-то, простой и понятный. Во всяком случае, для любящих разъяснять эти самые сигналы.

Когда создается эффект повестки общественной дискуссии? В момент, когда потенциальные участники самых разных каналов сталкиваются с темой дискуссии. Поэтому для ее распространения были выбраны три основных канала – Интернет, книги и печатные СМИ, а также ряд дополнительных средств, включая партийные учебы и межличностные коммуникации. Первое и главное средство распространения дискуссии – Интернет. Потенциальные участники – политики, эксперты, журналисты и др. – получают большую часть политической информации из того же источника. Последний позволяет быстро выкладывать тексты и реагировать на них в режиме онлайн, значительно ускоряя ход обсуждения. Наконец, принять участие в дискуссии получает возможность куда более широкий круг желающих. В итоге массовость обсуждения концепта «суверенной демократии» уже невозможно представить без специальной «загрузки» Интернета.