Та, что будет моей - Агата Лель
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чего тебе нужно, Вишневский? — устало вздохнула она, практически ничем не выдавая своего волнения. — Да, у меня есть дочь и что с того?
Что с того? Да нет, совсем ничего. И делать вид, что ребенок не его, тоже в порядке вещей. Кинула его, сразу же после совместно проведенной ночи.
И тут же забеременела.
За дурака она его держит, что ли?
— Она моя, да? — четко проговорил он, не отрывая от нее внимательного взгляда. — Валюша же моя дочь?
Она улыбнулась. Едва заметно, одними уголками губ.
— Она моя дочь, Артур. А теперь прости, у меня важные дела, — и ушла, оставив его приходить в себя в немом одиночестве.
Часть 4
* * *Вишневский не выносил три вещи: когда из него делают дурака, когда откровенно игнорируют и когда ему нагло врут. Веснушка каким-то непостижимым образом умудрилась за один присест сделать все сразу. Но он не стал останавливать ее тогда — хочет, пусть уходит. И раз девочка только ее дочь, тоже пусть! — злился он.
Она сама так решила. Сама решила сохранить ребенка, решила сама воспитывать в одиночку (или нет?), всю ответственность она взяла только на себя. Он от этой ответственности не уходил. Беременную ее не бросал, аборт сделать не заставлял, от дочери своей не отказывался. Наоборот, принуждал к ответу чтобы призналась. Тогда какого черта все эти размышления? Дел что ли других нет? Да полно!
Но что бы он не делал, мысленно то и дело возвращался к их быстрому разговору, ее надменному взгляду и вот этому ее "она моя". И вроде бы с одной стороны да, можно умыть руки и все, а с другой… какого черта она решила все за него? Он такой же отец, как и она мать, любой закон будет на стороне обоих. Если девчонка его, она должна была поставить его в известность! Обязана! Решила поиграть в сильную и независимую?
Но вся его праведная злость имела место быть только в том случае, что на самом деле Валюша его.
А если все-таки нет?
Ведь одно дело просто предполагать и совсем другое — узнать точно. Если она действительно родила от кого-то другого и поэтому молчала? От того же дяди Вали. Ну вдруг. И откуда этот Валя вообще нарисовался? Раньше она даже из дома никуда не выходила, книжки целыми днями у бассейна читала. Откуда тогда? Прилетел как волшебник в голубом вертолете и припарковался четко в ее кроватке?
Вишневский понимал, что эту шараду надо решить. Узнать все наверняка, чтобы не забивать голову ненужными мыслями. Поставить точку. Перечеркнуть. Выбросить уже из головы, в конце концов, все метания. А сделать это можно было единственно верным способом…
* * *Надавив на дверной звонок, Артур почувствовал, что волнуется. Да, именно волнуется. Редко посещаемое и практически забытое им за ненадобностью чувство. Тем более из-за женщины! Еще чего! А ведь он долгое время ее даже не вспоминал, а теперь вот уже два дня из головы выбросить не мог. Почти тоже самое было тогда, четыре года назад. Они пять лет жили бок о бок и ничего, а потом ей за какие-то считанные дни удалось пробраться ему в голову, сердце и прочие органы. Да так глубоко, что долго избавиться от этой зависимости не мог.
Как она это делает?
Надавив еще раз на звонок, он услышал по ту сторону мелодичные трели и скрип половицы.
Дома же. Конечно, она дома, он все заранее пробил. Прятаться бессмысленно.
Отойдя на два шага от двери, криво улыбнулся, глядя в глазок. Знал же, что она туда сейчас смотрит.
— Я знаю, что ты дома, — поговорил он в пустоту. — Открывай. Я все равно не уйду.
В замочной скважине послышался поворот ключа, и на пороге нарисовалась Веснушка. В длинной футболке, открывающей стройные ноги и одно оголенное плечо. Рыжая копна волос свободно лежала за спиной.
— Ну привет, — проронил Вишневский и взялся ладонью за косяк. — Пригласишь?
— Ты что здесь делаешь? — прошипела она, обернувшись назад — из приоткрытой двери комнате лился свет и доносились звуки идущего по телевизору мультфильма. — Не помню, чтобы я тебя приглашала.
— Когда-то я что-то подобное уже слышал. Так что с войти?
— Ничего с войти. Я сейчас немного занята, — снова воровато обернулась, а потом вернула взгляд нежданному гостю и заговорила тише: — Валюша дома. Так что, может, поговорим в другой…
— Она моя же, да? — без предисловий спросил он, придавливая ее тяжелым взглядом. — Просто скажи, да или нет.
— Артур…
— Я знаю свое имя. Да или нет?
Вместо ответа она вытолкнула его за порог, и сама вышла следом, прикрыв за собой дверь.
— Пожалуйста, не кричи. У нас здесь стены картонные!
— Ответь на мой вопрос уже! — разозлился он, ударив ладонью о стену прямо возле ее головы. Она вздрогнула, но стойко не сделала и шагу.
— Растерял свою хваленую непробиваемость? Мельчаешь, Вишневский.
— Какого черта ты скрыла от меня дочь? — возмутился он и, не убирая руки, приблизился к ее лицу. — Ты должна была рассказать мне, что беременна. Обязана!
— И что бы это изменило? Что?! Ты бы бросил свою Америку, учебу, перспективы, вольную жизнь, ради ребенка, который тебе не нужен? Вот только не надо, ладно, — в голосе мелькнула обида. — Да, биологически она твоя, но по документам отца у нее нет.
Вот и ответ. Значит, все-таки точно его…
Артур сам не мог понять, что почувствовал в этот момент. И вроде бы морально он был к этому готов, но одно дело предполагать и совсем другое — узнать точно.
У него уже три с лишним года как есть ребенок. Человек, который носит в себе его гены, его черты. Обалдеть можно.
Ребенок, который носит чужую фамилию…
— Получается, она Игнатова?
— Игнатова.
— А отчество? Уж не Валентиновна ли? — не смог-таки скрыть
