Волчицы - Вольф Белов

— А чего там у них?

— Там море. Черное. Они в Крыму живут. Я давно уже у них не была.

— А я вот на море вообще никогда не был. Какое оно?

Настя пожала плечами.

— Обыкновенное.

— Оно что, в самом деле черное? — полюбопытствовал Егорка.

Настя засмеялась.

— Нет, конечно. Оно зеленое.

— Как так?! — удивился Егорка. — Почему?

— Не знаю. Просто вода зеленая. Ну, не совсем зеленая, а такая зеленовато-синяя, даже не могу точно сказать.

Егорка недоверчиво хмыкнул, а Настя продолжала:

— Если в ясную погоду с гор смотреть, оно само похоже на большой зеленый холм. А когда облака, туман, то вообще непонятно, где море, а где небо, все сливается. Как будто только небо вокруг. А сколько там медуз у берега. Знаешь, такие зонтики белые в воде. А ночью можно крабов увидеть. Это вроде раков. А знаешь, что? Поехали в следующий раз со мной!

— А можно?

— А что такого? Дядя Степан тебя, наверное, отпустит. Поехали.

— Ладно, договорились. А когда?

— Может, нынче. Или на будущий год. Посмотрим.

Набежавшие облачка закрыли солнце и Егорка предложил вернуться в село. Ребята спустились с крыши мельницы и пошли обратно. Когда они оказались возле церкви, Настя вдруг остановилась и посмотрела на приятеля.

— Чего ты? — спросил Егорка.

— А знаешь, я в церкви еще не была ни разу. Интересно, что там?

— Да ничего такого. Там бабки молятся. Ничего интересного.

— Давай зайдем, посмотрим.

Егорка лишь пожал плечами и последовал за подружкой.

Ребята вошли в церковь. Внутри никого не было. Под сводами божьего храма царила тишина. Они походили по залу, разглядывая большие иконы в серебряных окладах, перед которыми горели свечи и тихо дымились лампадки.

— А который из них Бог? — почему-то шепотом спросила Настя.

— А я почем знаю? — так же шепотом отозвался Егорка.

Послышались легкие шаги, из-за иконостаса появился отец Василий.

— Ого! — удивился он. — Не часто приходится видеть здесь пионеров.

— Мы не молиться пришли, — буркнул Егорка.

— Что же вас сюда привело, молодые люди, позвольте узнать?

— Просто посмотреть зашли. Нельзя, что ли?

Священник улыбнулся.

— Храм открыт для всех. И каковы же ваши впечатления?

— Ничего, — ответила Настя. — Красиво тут. Тихо, спокойно.

— Это храм Божий, — сказал отец Василий. — Здесь не должно быть шумно, здесь люди общаются с Богом.

— Бога нет, — авторитетно заявил Егорка.

Отец Василий снова улыбнулся.

— На это утверждение, мои юные атеисты, можно ответить одной старинной притчей. Если вам интересно, могу ее пересказать.

Егорка хотел было отказаться, но Настя его опередила.

— Очень интересно. Рассказывайте, пожалуйста.

— Извольте, молодые люди. Однажды богатый купец на базаре обратился к нищему старику, что слыл мудрецом. Люди часто обращались к старику за советом и очень уважали его. Купец же решил унизить старца в глазах толпы, загнать впросак своим вопросом. «Скажи, старик, что, по-твоему, есть Бог?» — спросил купец. На это мудрец ответил: «Посмотри вверх и ты увидишь, взгляни вниз и ты поймешь.» Купец посмотрел наверх, затем опустил глаза книзу и пожал плечами. «Я не понимаю тебя, старик.» И воскликнул мудрец: «Люди, посмотрите на этого глупца! Он смотрит на небо, но не видит солнца, он упирается ногами в землю, но не замечает этого!»

— И что это значит? — скептически спросил Егорка.

— Подумайте. На то и дана вам голова.

Парнишка пожал плечами, Настя задумалась. Глядя в их озадаченные физиономии, священник рассмеялся.

— В вашем понимании Бог — это некто, восседающий на небесах, — произнес отец Василий. — Но прежде всего он в сердцах людских. Это то доброе, светлое, что у человека в душе. Каждый понимает Бога по-своему, каждый во что-то верит. Даже атеисты.

Егорка недоверчиво хмыкнул и взглянул на подружку, словно предлагая ей заканчивать эту экскурсию. В стенах церкви он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Отец Василий понял это и сказал:

— Ну, не смею вас задерживать, молодые люди. Вижу, вас еще ждут дела.

Воспользовавшись его словами, Егорка схватил подружку за руку и вытащил ее на улицу. Настя едва успела попрощаться.

Выйдя из церкви, Настя хмыкнула и сказала:

— Чудной он, этот поп.

— Чудной, — согласился Егорка. — Это, наверное, от большого ума. Дядя Степан говорит, что отец Василий шибко грамотный. А вообще-то он действительно очень умный, на селе его уважают.

За разговорами ребята незаметно дошли до Настиного дома. Договорившись встретиться завтра, они расстались, Егорка пошел к себе.

Уже второй день Наталья Сиверцева чувствовала себя неважно. В теле была странная слабость, то и дело поднималась температура, кружилась голова. За всю жизнь она даже не чихнула и неожиданное недомогание воспринималось ею довольно болезненно. Тем не менее, она упорно не желала оставлять школьные заботы. Мария Федоровна, понаблюдав некоторое время, как новая учительница пытается взять себя в руки и справиться с недугом, в конце концов, отобрала у нее все журналы и личные дела учеников и отправила ее к доктору.

В просторном чистом доме, где располагалась сельская больница, стояла тишина. Сиверцева прошлась по коридору.

— Есть здесь кто живой? — громко спросила она.

Откуда-то из конца коридора послышался мужской голос:

— Вы на прием?

— В общем да.

— Обождите минуточку. Зайдите пока в смотровую. Я сейчас.

Сиверцева зашла в смотровой кабинет и села к столу. Через пару минут появился доктор в белом халате. Это оказался молодой человек, видимо, совсем недавно окончивший медицинский институт.

— Здравствуйте. Извините, что заставил себя ждать, был занят в лаборатории. Сестры на свадьбу сбежали, я тут один остался.

— Ничего, — улыбнулась Сиверцева.

— А я вас что-то раньше не видел. Как вас зовут?

Сиверцева представилась.

— О! — воскликнул доктор. — Так вы новая учительница! Наслышан о вас! Рад знакомству. А я Вячеслав Петрович Поковский, местный Айболит. И как это вас угораздило в такую глухомань забраться? Не скучно здесь?

Сиверцева рассмеялась.

— Я родилась в убогой деревеньке на двадцать дворов, где об электричестве только слышали. Так что Огнево для меня совсем не глухомань. Есть места и подремучее.

Доктор покачал головой.

— Похоже, для всех это село — центр цивилизации. Один я не могу от города отвыкнуть, все маюсь.

— Зачем же вы сюда приехали?

— Так меня ведь никто не спрашивал. Послали и все. Распределение, знаете ли. Кому-то повезло попасть в городскую клинику, где и медперсонал, и оборудование, и все такое прочее, а мне вот досталась эта избушка на курьих ножках. Ой, что-то я вас совсем заговорил, вы уж простите ради бога. Вы же сюда не так просто пришли, поболтать со мной. Так, — Поковский шутливо придал своему голосу строгий профессиональный тон. — На что жалуемся?

Сиверцева рассказала о своем недомогании. После тщательного осмотра доктор повесил фонендоскоп на шею и пожал плечами.

— Могу вас успокоить, ничего страшного. Давление в норме, хрипов не слышно, сердце работает отменно. Тошноты не было? Болей в животе?

— Нет.

— Очевидно, легкая простуда.

— Летом? — удивилась Сиверцева.

— А что вас так удивляет? Между прочим, летом простудиться гораздо проще, чем зимой. Особенно вот в такие жаркие дни. Организм, знаете ли, расслабляется, допустим, выпили холодного молока или ноги у колодца поутру промочили или еще что и вот вам, пожалуйста. Перепад температур сделал свое дело. Бывают еще осложнения запоздалые. Вы гриппом зимой болели?

— Да я, честно говоря, вообще никогда ничем не болела.

— Так не бывает, — не поверил доктор.

— Значит, бывает.

— Да нет же, такого просто не может быть. Каждый человек хоть когда-нибудь, хоть чем-нибудь, но должен переболеть, просто обязан. Хотя бы в детстве. Корью там, скарлатиной… Ну хотя бы ангиной.

Сиверцева лишь пожала плечами.

— Что?! Не было?! — изумился Поковский. — Ну и ну. В первый раз вижу человека, который никогда не болел. Ну, если уж на то пошло, раз вы столько лет провели в добром здравии, то уж теперь-то можно и похворать чуть-чуть. Но только чуть-чуть.

Доктор подошел к стеклянному шкафчику, вынул оттуда упаковку таблеток.

— Вот. Если температура снова поднимется, попринимайте аспирин. И советую держаться в тепле. Хоть и лето на дворе, но все же.

Сиверцева пожала плечами.

— А я, признаться, тепла не люблю. Ночью всегда при открытых окнах сплю, до самых морозов. Да и одеваться предпочитаю по-легкому. Зимой даже шарф не могу носить, слишком жарко, душит. А уж свитер или носки шерстяные…

Сиверцева постеснялась сказать всю правду. В последнее время она настолько страдала от чересчур теплой погоды, что не могла спать иначе, как абсолютно нагой, лишь укрывшись простынкой. В противном случае не спасали даже открытые окна, ей было слишком душно и уснуть она не могла.