Синдром маркизы Помпадур - Татьяна Кирилюк

– Котенок, это не так, – осторожно возразила Ольга. – Твой отец порядочный человек, он всего лишь запутался, по-мужски, как это с хорошими мужчинами и бывает. Плохие легко такие проблемы решают.

– Как?

– Живут себе спокойно во лжи, всех обманывают: и жен, и детей, и любовниц. А твой отец не хочет лгать.

– И поэтому у него дочь, которой четырнадцать лет! – ужаснулась Светлана. – Уж лучше бы он и дальше лгал, как лгал все эти годы. Все вокруг лгут. У всех есть любовницы, но жены и дети от этого не страдают. Мы бы с мамой думали, что у нас все прекрасно и были бы счастливы. Но отец не захотел страдать без своей уточки и любовницы! Он захотел жениться на дряни, которая строит свое счастье на моем горе! Отец выбрал свое удовольствие, наплевал на меня и на маму! Я передумала, запрещаю ему звонить! Это глупо! Ему на меня наплевать!

– Котенок, а если ты ошибаешься?

Светлана в отчаянии пальцами сжала виски.

– Милая, неужели ты не понимаешь? Он сейчас от меня избавляется! – убежденно сказала она.

Ольга подумала: «Похоже на то. Дождался совершеннолетия дочери и решил отправить ее за дверь. И так ему не терпелось, что затеял разговор прямо сегодня, в такой праздничный день. Однако ругаться с ним глупо. Он только обрадуется. Здесь потребуется дипломатия. Я заставлю его купить дочери квартиру и выделить деньги на ее содержание».

– Котенок, ты голодна? – ласково спросила она.

Светлана поморщилась:

– Мне сейчас не до еды.

– Тогда прими снотворное и ложись со мной спать, – посоветовала Ольга. – Утро вечера мудренее.

– А дальше что? Как я буду жить без денег, без дома?

– Котенок, доверься мне. Все наладится. На днях мы с Сергеем улетаем в Лондон. Возьмем и тебя. Это мой подарок тебе на твое совершеннолетие. Муж – по делам, а мы развлечемся. Через неделю вернемся. К тому времени страсти улягутся. Ты по-другому взглянешь на эту проблему. Согласна?

Светлана обняла подругу и прошептала:

– Согласна. Как хорошо, что ты есть у меня.

Через несколько дней подруги гуляли по Лондону, ловили на себе восхищенные взгляды мужчин, радостно щебетали, посещали музеи, театры. Иногда вечерами Сергей к ним присоединялся: дружной компанией ужинали в ресторане. Девчонки делились впечатлениями и хвастались покупками, он с умиротворенной улыбкой их слушал. Все было приятно и по-семейному мило. Путешествие отогрело Светлану. Вернулась в Москву она с оптимистичными мыслями. Ольга убедила подругу, что надо поехать домой и поговорить с отцом.

– Раз у него другая семья, он сам будет рад тебя отселить, – строила планы Ольга. – Отец с удовольствием купит тебе квартиру. От «Мерседеса» глупо отказываться. Это подарок. И не ругайся с ним, не упрекай. Будь хитрей. Ты лишь на втором курсе МГУ, тебе еще долго учиться. Кто тебя будет кормить, одевать? Конечно, отец! Поэтому будь с ним мягче, войди в его положение.

– Хорошо, – согласилась Светлана. – Буду хитрей и дипломатичней, войду в его положение, а заодно и все вещи свои заберу. Сергей мне с машиной поможет? У меня много вещей.

Ольга заверила:

– Конечно, поможет. Завтра как раз выходной, будет тебе машина с водителем, с утра к отцу и поедешь.

Так и сделали. Рано утром Светлана проснулась в приподнятом настроении. Она поняла, как сильно соскучилась по отцу и как рада их будущей встрече. Она тщательно причесалась, принарядилась, заготовила речь. Ольга советовала предварительно позвонить отцу: вдруг его дома не будет.

– Зачем? – удивилась Светлана. – У меня есть ключи от квартиры. Если отца не застану, дождусь его за делами. Мне же вещи еще паковать.

– Ах, ну да, – согласилась подруга. – Тогда не звони. Пусть будет ему сюрприз. Я уверена, он соскучился и расцелует тебя.

– Именно это я и предчувствую, – просияла Светлана.

Подъехав к дому, она ощутила радость и грусть. Вздохнула, подумав: «Все же родное гнездо. Вся моя жизнь здесь прошла, от песочницы до последнего школьного звонка. Но птенцы должны вылетать из гнезда. Ничего не поделаешь».

С этими мыслями она вошла в лифт, поднялась на свой этаж, хотела нажать на кнопку звонка, но лукаво подумала: «Если папуля дома, пусть удивится, услышав скрежет замка. Ох, какая я глупая, что убежала. Надо было понять его, он имеет право на счастье».

Вставив ключ в замочную скважину, Светлана сразу открыла дверь и порадовалась: «Закрыто на один замок, значит, папуля дома! Ураа!» Она решительно вошла в родную прихожую, втянула носом запах родного дома и ощутила себя счастливой. Дальнейшее произошло внезапно и неожиданно. Из столовой стремительно вышла высокая красивая женщина и грозно спросила:

– Какое право ты имеешь приходить сюда без звонка?

Пока Светлана растерянно хватала воздух губами, женщина подлетела к ней, вырвала из руки ключи от квартиры и начала выталкивать ее за дверь. Светлана пришла в себя и оказала женщине сопротивление. Та, увидев, что не справляется, крикнула:

– Доченька, да иди же сюда!

В прихожую влетела довольно упитанная девушка. Вдвоем они быстро вытолкали Светлану из ее же квартиры. Последнее, что она увидела, – это отражение в зеркале. Коварное зеркало выдало присутствие в доме отца. Он прятался в столовой, слышал, как гнали его любимую дочь, но не выходил и молчал. Светлана едва успела увидеть его глаза, полные беспомощности и боли, как дверь захлопнулась, едва не придавив ее пальцы. Она от досады стукнула в дверь ногой и крикнула:

– Вещи мои хоть отдайте!

Осознав бесполезность своего поведения, Светлана вошла в лифт, спустилась вниз и побрела к машине. Водитель спросил:

– А где вещи?

– Не будет вещей, – сказала Светлана и потеряла сознание.

Глава 5

Яблоко раздора

Маркиза Помпадур стала не просто фавориткой, но незаменимым другом и советчицей, оказывавшей сильнейшее влияние на монарха.

Сесиль очень ответственно подошла к материнству, а вот Генрих ее разочаровывал. Она весь день планировала серьезный разговор с мужем, но никак не думала, что разговор этот произойдет в их спальне под балдахином на бескрайней кровати в стиле барокко.

– Ах, Генри, ну Генри, погоди, не сейчас, – скрывая раздражение, просила Сесиль, уворачиваясь от поцелуев мужа.

– А когда же, когда? – пылко шептал он, страстно прижимая ее к себе.

– У меня не то настроение.

– Почему? Что случилось? – продолжая тискать жену, равнодушно поинтересовался Генрих.

– Нам надо поговорить о нашей проблеме, – неожиданно для себя выпалила Сесиль.

Он удивился:

– В постели?

– Да, в постели, а почему бы и нет?

Генрих нехотя разомкнул объятья, огорчился, откинулся на подушку и холодно осведомился:

– И о чем же мы будем говорить?

– Как о чем? – изумилась Сесиль. – Об Алисе, конечно, о ее воспитании, о наших дальнейших действиях. Я хочу знать твое мнение.

– Мое мнение? Вот прямо сейчас?

– Ну да, я хочу знать, что ты обо всем этом думаешь.

– Дорогая, о чем «этом»?

Сесиль не смогла сдержать нарастающего раздражения и со слезами воскликнула:

– Ах, Генри, пожалуйста, не зли меня! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Доферти поразился:

– Даже слезы? Все так серьезно, а я не в курсе. Дорогая, прости, но я абсолютно ничего не понимаю. Уже двенадцать ночи, завтра у меня три важные деловые встречи, – он досадливо поморщился, – одна из них, между прочим, с этим чванливым шейхом, от инвестиций которого зависит будущее моего проекта и нашей компании.

– У тебя постоянно проекты и встречи, – упрекнула мужа Сесиль.

Генрих возмущенно взглянул на жену:

– Я виноват в том, что наша семья процветает? Это новость! Я думал, ты меня понимаешь.

Он покинул кровать, набросил на себя домашний халат, туго подвязал его поясом, расшитым золотом, включил свет и подошел к зеркальному бару.

– Что происходит? – спросил Доферти, наливая в бокал из горного хрусталя дорогой бурбон. – Почему я сегодня натыкаюсь на серьезные разговоры как раз в тот момент, когда нуждаюсь в нежности и любви? Ты никогда так себя не вела.

Он поставил бокал на каминную доску, вознес руки к помпезной люстре и с обидой воскликнул:

– Господи, о чем это я?! Ты была грубой и злой! Догадываюсь, что в этом виновата Алиса.

Сесиль нахмурилась и возразила:

– В этом ты виноват, дорогой.

– Выходит, я правильно понял причину твоего необычного холода, – удовлетворенно отметил Доферти и сообщил: – Знай я, что ребенок так сильно изменит нашу счастливую жизнь, никогда бы не поддался на твои уговоры.

Сесиль ударила кулачком по подушке и воскликнула:

– Генри, я тебя не узнаю! Где мой добрый и все понимающий Генри? При чем здесь ребенок?

– А разве не о нем пойдет речь? – окончательно рассердился Доферти и заключил: – Алиса всего один день в нашем доме, а ты уже и видеть меня не желаешь! Мои ласки тебя раздражают!