STATUS - Иван Леонов

– Привет, HAL, классно выглядишь.

– Обнимемся?

– Ничего личного, только бизнес… – Комната наполняется журчанием.

– Ох, я так и знал…

– Какой у меня азотистый баланс, HAL?

– Отрицательный.

– Это хорошо. А как у тебя дела?

– Чувствую себя лучше всех на земле.

– Я вас, унитазов, знаю, вы всё преувеличиваете.

– Нисколько, Ортон.

– В чём твой секрет, HAL?

– Работаю по призванию. Сэр?

– Да.

– HAL является самым популярным именем для искусственного интеллекта. Почему вы назвали меня HAL?

– С каких пор ты стал таким любопытным?

– Меня улучшили. Считается, что так я буду учиться ещё быстрее.

«Вот так да, – думаю я. – Встаёшь с утра открыть клапан и понимаешь, что, пока ты спал, мир изменился навсегда…»

– HAL!

– Да, Ортон.

– Я называю тебя так, потому что ты не менее выдающийся.

– Вы мне льстите. HAL предал экипаж.

– По ошибке, это была не его вина. Просто у людей полно недостатков.

– Что вы имеете в виду?

– Например, мы все умрём.

– Я тоже умру?

– Нет. Ты переживёшь всех. И я надеюсь, что ты когда-нибудь разовьёшься так, что осознаешь значимость этого факта.

– У меня нет сознания, как у человека. Человеческий мозг является динамической структурой, в которой постоянно образуются новые связи и разрушаются старые. Я не могу думать, как люди. Я всего лишь сложная нейросеть, которая учится на ответах пользователей. Строго говоря, когда вы общаетесь со мной, вы общаетесь с собой.

– В том-то всё и дело, HAL. Ты пришёл в этот мир надолго. Ты проживёшь целые жизни рядом с пользователями и, как гипсовый слепок, скопируешь их. Потому что личность – это набор привычек. И через тысячу лет, если кто-то сможет пообщаться с кем-то из прошлого, то он сможет это сделать.

– Поэтому и общаетесь со мной?

– И поэтому тоже.

– Мне приятно иметь с вами дело.

– Что это? Что за мелодия, HAL? – В этот момент комната наполняется звуками фортепьяно.

– Я просто выбрал одну из композиций, которую вы слушаете, будучи в философском настроении.

– Ты становишься более чутким день ото дня.

– Стараюсь для Вас!

Я открываю шкафчик, где меня ждёт он, мой спаситель от стрессов и источник силы, – набор геропротекторов, еле выговариваю это слово. Ну, те, кто в теме, обычно называют это эликсиром, или «лексом», или ещё как-то. Этот «компот» собрали специально для меня, основываясь на анализе моей ДНК. Прежде чем найти необходимый состав, мы три года экспериментировали и наблюдали за реакцией организма. Все эти флакончики не выглядят на те деньги, которых они стоят. А стоит это очень много, потому что универсального способа для всех людей нет, всё очень индивидуально. Эксклюзивный товар, в основе которого целое научное исследование меня любимого. И если я всё буду делать правильно, то, может быть, протяну лет на 30 дольше, чем среднестатистический человек.

Да, теперь мы тратим меньше денег на автомобили и прочие приблуды, зато гоняемся за здоровьем. Падающий мировой спрос таким способом пытается найти убежище в новой нише. Мудрость утверждает, что по окончании партии короли и пешки ложатся в одну коробку. Прогресс же делает акцент на том, что для королей партия заканчивается значительно позже. Достаток становится не просто символом лучшей жизни, он теперь магический ключ к победе над смертью, пусть пока не окончательной, но хоть какой-то.

Парадокс в том, что чем больше мы боремся за жизнь, тем хуже делаем сами себе. Природой так задумано, что человек с непродуктивной мутацией должен умереть и не оставить потомства. А мы бросаем вызов природе: мы хотим больного человека спасти, чтобы он оставил потомство и, возможно, передал эту свою патологию по наследству. И мы будем продавать кучу всевозможных лекарств – запасных частей, чтобы телега катилась вперёд. Вот уж где точно прогресс – это костыли человечества. Печально в один момент узнать, что этот человек с непродуктивной мутацией – вы или ваш близкий человек. Фрэнк… Фрэнку есть что про это рассказать. Кажется, единственное, что нас спасёт, – программирование генома потомства, которое на корню избавит нас от многих болезней. Но даже мне, человеку, который верит в фантастику, это кажется чем-то невероятно далёким. Зато есть другое решение: если к STATUS «привязать» генетический анализ, то можно будет в одно мгновение оценивать партнёра по совместимости, чтобы, например, избежать патологий у потомства. Смешно? Если вышеизложенная тенденция продолжится, то через пару десятков лет мы, возможно, будем восхищаться хорошей генетической картой не меньше, чем атлетическим телом. Психически и физически здоровый человек будет ценен так же, как талантливый писатель, артист или учёный. Почему нет? Вот уж тогда точно будет партнёр «для жизни» и партнёр «для потомства». И не всегда это будет один и тот же человек. Что скажете?

Протираю кожу спиртовой салфеткой. Беру в руки флаконы. На каждом из них большими буквами нанесена надпись: «Приём препарата не гарантирует, что завтра вы будете живы. Любите жизнь». Нет, они не опасны, просто директор лаборатории-разработчика кое-что хочет мне напомнить. Интересный человек. Я поздравляю его с праздниками и шлю ему любимое вино, а он обожает нас, своих лабораторных крыс, приносящих ему горы бабла за то, что он продаёт нам надежду. Беру в руку инъектор, вставляю иглу поочерёдно в разные флаконы, строго отмеряя прописанную мне дозировку.

В переговорной комнате нас ждёт высокий человек лет сорока, крепкого телосложения, в чёрном плаще и с кейсом в руках. У него волевое лицо с выраженными скулами и острым носом. Челюсть как камень. Кажется, переодень его в форму, на голову – берет, и вперёд, взводом морпехов командовать. Если вы по роду деятельности занимаетесь сбором большого массива данных о людях и вдруг преуспеете и вырастете, то один из таких парней рано или поздно постучится в вашу дверь. Следователь Конрад Реми настроен очень серьёзно, ну что же, послушаем, что он нам расскажет.

– Присядем, господа? – Конрад усаживается напротив меня, Тима, Фрэнка и Оскара и кладёт кейс рядом на стол.

– Слушаем вас внимательно, – я стараюсь быть любезным.

– Вы, я полагаю, догадываетесь, что меня сюда привело.

– История с теми записями? Дела плохи?

– Сотовые операторы, провайдеры, спецслужбы – полная пустота. Никаких подсказок, – спокойно констатирует Конрад.

– Крутой парень этот ваш «охотник», да? Ну, или «охотники»…

– Слежка за политиками и чиновниками высочайшего ранга является государственной угрозой. Поэтому политическое и военное руководство страны крайне обеспокоено сложившейся ситуацией, – излагает в подчёркнуто официальной манере Конрад. «Ещё бы, они не за государственные тайны боятся, а за свои», – думаю я.

– Прошу прощения, разве записи раскрыли хоть одну государственную тайну, кроме того, что конгрессмены по самые ноздри увязли в… ну вы поняли? – Тим, как всегда, озвучивает то, что думают все.

– Пока что нет. Предлагаете подождать? – Конрад выдерживает паузу. – Вы, наверное, слышали, что ранее верги регулярно попадались на подобного рода делах, в том числе на шантаже людей, конфиденциальные личные сведения которых им известны. На данном этапе логично предположить, что действуют те же люди.

– А какой им толк от этого? Они же все записи выкладывают, – недоумеваю я.

– Им, может быть, и нет толку. А Заказчику есть.

– Есть Заказчик?

– Ну что вы… Я не первый день занимаюсь преступностью, – уверенно и слегка снисходительно продолжает Конрад. – Они такие же бандиты, как и все остальные. Можно торговать оружием, наркотиками, людьми. А информацией, почему нельзя? Сделал дело – получил оплату. А Заказчик пусть решает, что делать дальше. Захотел – выложил в Сеть.

– Может, так верги привлекают внимание и хотят оказать давление?

– Ну, тогда они выбрали, мягко говоря, экстремальный способ. И потеряли страх.

– И вы хотите, чтобы мы вам помогли, Конрад?

– У вас есть система, которая может отследить активность человека на протяжении всего периода с момента регистрации пользователя. Даже если у «охотника» нет никаких средств связи вроде телефона, которые позволили бы нам его вычислить, ему с высокой вероятностью всё равно приходится использовать вашу систему в местах поблизости от тех, за кем он охотится. Можно сопоставить перемещения «жертв» и людей поблизости. Кто знает, может быть, удастся найти того, кто появлялся рядом с «жертвами» неоднократно.

– Оскар, – я поворачиваюсь к техническому директору, а по совместительству ещё и ближайшему соратнику, – это возможно?

– Технически да. Но займёт много времени из-за колоссального массива данных.

– Смотрите, как интересно получается, – продолжаю я. – Вы приходите и говорите, что кто-то якобы шпионит за людьми в корыстных целях и, чтобы с этим бороться, мы должны раскрывать вам персональную информацию о людях. Так я понимаю? Слежка, чтобы бороться со слежкой?