Игры без правил. Женская ироническая проза - Инесса Фэй

Игры без правил

Женская ироническая проза

Инесса Фэй

© Инесса Фэй, 2016

ISBN 978-5-4483-4000-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мне со свекровями всегда везло…

У большинства женщин со словом «свекровь» связан ряд ассоциаций весьма печального свойства «любовь со свекровью – до первой крови», «свекровь сворачивает кровь» и так далее… Я, наверное, ненормальная – мне со свекровями всегда везло – они меня любили. А я их.

Когда повезло в первый раз, мне было восемнадцать, и я имела смутные представления о том, какими должны быть отношения со свекровью. Людмилу Марковну этот вопрос тоже особо не волновал. За пять лет нашего сосуществования на одной жилплощади, мы встречались неоднократно. По большей части – в дверях. Мы всегда мило улыбались друг другу и говорили о погоде. Делить нам было нечего. Кухней мы пользовались редко и не по назначению. Я занимала ее обычно по ночам – готовилась к сессиям в перерывах между вечерними и утренними кормлениями. А Людмила Марковна спасала там человечество. Сначала со Свидетелями Иеговы, потом – с маркетологами из «Герболайфа», позднее – с кем-то еще. Я благодарна ей за все эти годы, прожитые вместе. Особенно за то, что она не «спасла» меня. Иначе, пришлось бы нам на пару пускать пузыри в клинике Кащенко. В настоящее время Людмила Марковна отдыхает там от трудов.

Со второй свекровью Генриеттой Петровной – мне повезло снова. Мы полюбили друг друга страстно и деятельно. Она работала в школе. Зарплату имела смешную, а коммунистическую закваску – серьезную. «Деньги в жизни – не главное», – говорила она. Я не спорила, но, слава богу, к тому времени уже начала хорошо зарабатывать. И стала делать ей дорогие подарки. Генриетта Петровна принимала их как личное оскорбление – быстро прятала в шкаф, не распаковывая. Она же, в свою очередь, каждый день через весь город отводила моего сына от первого брака в музыкальную школу. Сын орал и сопротивлялся. И чем больше он орал, тем яростнее она его туда отводила. Двадцать пять лет педагогического стажа – это не шутка.

Как филолог филолога, мне хотелось порадовать ее своей любовью к чтению. Но не тут-то было.

– Ты думаешь, мне никогда не хотелось полежать на диване с книжечкой?

– И что же Вам мешало? – участливо спросила я, но ответа на этот вопрос я так и не узнала. Генриетта Петровна замкнулась в себе с чувством оскорбленной добродетели. Страницы многочисленных книг ее весьма приличной библиотеки всегда оставались не разрезанными.

Но однажды и эта любовь закончилась. Раз и навсегда. В один прекрасный день моя свекровь сказала сакраментальную фразу:

– А ты подумала, как я буду воспитывать твоего ребенка, если ты умрешь?

– Вы знаете, Генриетта Петровна, я всегда считала, что Вы умрете раньше, – честно ответила я, и этот этап в моей жизни раз и навсегда закончился. Я до сих пор не могу понять с кем я, собственно, развелась: с ней или с ее сыном.

Третью мою свекровь звали «тетя Дуся». С самого начала она произвела на меня впечатление простого и открытого человека. И все у нас сразу все пошло просто и по-домашнему. Деньги зарабатываю я, домом занимается – она. От первого же обеда «по-домашнему», меня, пардон, вырвало раз пять. До этого дня я понятия не имела, что комбинжир – это пищевой продукт, а не смазочное средство. Но теперь я узнала это, и еще много чего нового. Например то, что даже египетский хлопок – самое прочное постельное полотно может разлезться на куски после первой же стирки. Через некоторое время я стала замечать, что от моего нижнего белья подозрительно пахнет кошачьей мочой. «Я его в кресло кинула: все сушилки были заняты», – объяснила тетя Дуся. Это недешевое французское белье я сразу выбросила. Но тети Дусин сын после этого стал как-то утрачивать ко мне сексуальный интерес. Однажды я нашла в нашей с мужем спальне рассыпанные иголки. Я никогда в жизни не шила, и никого не просила шить. Объяснений по этому поводу я так и не добилась, но с мужем мы стали скандалить чаще и по полной программе. Позже я стала замечать, что после всех домашних трапез, меня слегка подташнивает. «Ты, поди, беременна», – говорила свекровь, но я подозревала, что она подсыпает мне в суп тараканьей отравы.

С третьим мужем мы давно уже не живем, но о тете Дусе я тоже вспоминаю с благодарностью. Она легко могла меня отравить. Причем, вполне легитимным способом. Но почему-то этого не сделала. Наверное, из-за любви. Мне с этим всегда везло. Все мои свекрови меня любили. И, похоже, от этой святой материнской любви мне никуда не уйти.

Мой новый избранник – Поль живет в Париже. Приезжает почти каждый месяц, звонит каждый день. А вот писем писать не любит. Зато часто пишет его мама – Франсуаза. Она лучше знает русский. Недавно прислала открытку по электронной почте: две змеи сплелись в танце, а вокруг – сердечки. И подпись: «Поговорим о странностях любви…». Поговорить я не против. Отчего не поговорить… Но вот чем эта материнская любовь обернется на этот раз? Признаться, по-французски свекрови меня еще не любили. Но, может быть, и вправду – повезет.

Женская дружба

– Собирай свои шмотки, Катерина, завтра мы отсюда уезжаем, – Ольга всегда быстро принимала решения. Поначалу она долго делала вид, что это ее не касается, а потом все брала в свои руки. В настоящий момент она брала в свои руки меня вместе с моей инфантильностью и дефектами в воспитании

Три года моего мучительного замужества были перечеркнуты сегодня за чашкой чая в армянской кофейне. Я ела пирожное и плакала. К соседнему столику подошла старуха – цыганка, она клянчила деньги у посетителей. Неожиданно она поскользнулась на кафельном полу и распласталась в нелепой позе. Мне казалось, что я каким-то странным образом виновата в ее падении. В тот помент я пребывала в полной растерянности и плохо отличала реальность от своих кошмарных снов. По мнению окружающих, Сергей был идеальным мужем: он обеспечивал мне комфортное существование, был верен и чистоплотен до нетерпимости. Сейчас его раздражало во мне абсолютно все. Особенно то, что поначалу безумно нравилось: непосредственность, легкость, умение находить общий язык со всем, что меня окружает. Непрерывное психологическое давление, ревность, чаще всего – беспочвенная, загнали меня в тупик. С тех пор как приехала моя подруга, я то беспричинно плакала, то смеялась без повода.

Ольга работала менеджером в крупной оптовой фирме. Она была в командировке в Москве и в маленький южный городок приехала на пару дней навестить меня.

– Почему ты не отвечала на мои письма? – спросила я, и звук падающей чайной ложечки заставил меня вздрогнуть.

– Что я могла тебе ответить? Я чувствовала, что тебе плохо, но не думала, что настолько. Тебе надо немедленно от него уходить.

– У меня нет на это особых причин.

– Какие тебе нужны причины? Посмотри на себя, ты – потенциальный клиент для психушки.

– А как же официальный развод?

– «Потеряешь» паспорт, потом получишь новый, без печати.

– Оля, как я буду жить? На что?

– Первое время поживешь у меня, потом снимешь квартиру и уйдешь. Не надейся, что я буду терпеть тебя всю оставшуюся

жизнь.

Мой муж отвозил наc в аэропорт. Его глаза казались темнее в серебристом свете ночных фонарей. Он стоял совсем один в пустом зале. Боль, отчаянье, ненависть смешались в этом прощальном взгляде. Он все смотрел мне в лицо и не сказал ни слова. Мой рот сложился в улыбку, я поцеловала кончики своих пальцев и помахала ему рукой. Его бледное, раненое, униженное лицо осталось за турникетом. Еще так недавно это лицо заслоняло мне целый мир. Лицо моего защитника и мучителя. Я билась в истерике на груди у своей лучшей подруги, а самолет уносил нас в Москву.

– Неделю поживешь со мной в Москве, мне нужно уладить свои дела, – Ольга подцепила вилкой немецкую колбаску. Мы летели бизнес-классом, вылощенные стюардессы разносили спиртное. Я непрерывно плакала и пила. Ольга сказала, что красное сухое вино выводит шлаки из организма. Шлаки так выводились так интенсивно, что мой организм разбалансировался, и подруге пришлось доставлять в аэропорт безжизненное тело. Я начала приходить в себя, когда самолет опустился на священную землю столицы. Трамвайчик вез нас к зданию аэропорта. Хорошо одетый мужчина склонился к Ольге и зачем-то пытался всучить ей свой использованный билет на самолет. Ольга слабо отбивалась, он сильно жестикулировал. Я оценивала происходящее по законам сновидческой логики и интуитивно понимала, что эта сцена имеет какое-то отношение ко мне, но в разговор не вступала – мне было лень. Моя подруга разговаривала слишком громко, видимо злилась:

– Мужчина, если вы тот, за кого себя выдаете, то помогите донести до машины либо девушку, либо сумки.