В мире хищных зверей - Евгений Торопов

- ...Отлично. Я иду с вами.

Ввалилась бурлящая гурьба, стали шумно рассаживаться.

- Друзья! - встал хозяин собрания, когда все более или менее расселись. - Прошу тишины! - и разговоры слегка стихли. - Как мы и намечали в прошлый раз, сегодня поговорим о будущем человечества. Соблюдаем рамки приличия. Пожалуйста!

Он сел. Егор обвел присутствующих взглядом - круг личностей, у каждой из которых своя голова на плечах. Ну что ж, посмотрим.

- Человечество мертво! - фальцетом выкрикнул сухощавый (напротив Егора), задав мощный старт. - О каком будущем идет речь, позвольте спросить?

- Никак не соображу, постойте! - флегматично тот, что у окна. - Разве может умереть еще не родившееся?

- Сгнило!!

- Да ба! Нечему гнить-то! А я скажу - нет и не было в природе такого дитятки - человечества. Люди бесталанны во всем, кроме выдумываний. Вот и сочинили.

- Дайте мне сказать, а то забуду, - почти неслышно попросил кто-то тихоня. Возрос гвалт. Соседи по всему кругу уже переговаривались друг с другом.

- Значит так! - полупривстал для пущей значимости высокий усач.

- Тише! Говори, Копченый.

- А я вот что скажу, - рубанул Копченый по воздуху. - Наспорить можно с три короба - разбирать всегда некому. Давайте придумаем единую концепцию - чтобы раз и навсегда. Человек - это то, человечество - это се, и у него такое-то и вот такое будущее.

- Давайте не будем, - печально проныл Сквалцы Лопух, - не получится, сто раз уже проверяли. Единая концепция не может быть оптимально верной.

- Товарищи! - присоединился к спору еще один, с громоподобным голосом. - Слушайте! Природа наша - есть мама и папа наши, - создавая, она создает долговечное, дабы превозмочь смерть свою и оставить хоть бы наследников по эту сторону божественного онтоса. Для сотворения человека у природы было два пути: сделать либо человека вечным, либо человека смертным, но же вечным человечество. Что представляет собой первый путь? Страх перед прогрессом, стагнация и даже деградация с изначального капитала - к нулю. Но! - уверенность в завтрашнем дне. Природа избрала второй путь. Главным определяется связь поколений, а человек - деталь, разменная монета, - становится в высшей степени временным существом. Таким образом, природа выбрала необходимость вечного экспериментирования ради выживания. Если искать образ, то будет примерно так. Человечество - это дерево: листья - люди, ствол и ветви - культурофонд.

- Объясняй проще, Купец. На слух не воспринимается.

- Кому надо разберется, я его отправляю к мыслителю Нику Руслаю, современнику наших отцов... Итак, человек - это лист на дереве: своею зеленью он красит его, но в течение жизни обязательно накапливает что-то отрицательное, отчего и должен отмереть, уступая дорогу новым листьям. Это и есть балансирование. Итак, смерть необходима человеку, но только в конце пути. Смерть - это заложенная природой сама потребность, такая же, как в пище, питье, воздухе. Еда нужна для того, чтобы жизнь человека продолжалась. Смерть необходима для того, чтобы жизнь человечества продолжалась. Что я этим хочу сказать? Если люди станут искусственно продлять жизнь, - они все равно будут умирать, это потребность - умереть в свое время. А теперь, собственно, об обещанном будущем. Человечество как структура останется и впредь, и продолжит развиваться, а человек по-прежнему будет никому не нужен, кроме своей запрограммированной воли к жизни.

Купец закончил речь и откинулся вглубь кресла под чьи-то неловкие одинокие аплодисменты.

- Спасибо вам, Купец, - подоспел Найла.

- Постойте, постойте!..

- Это весьма забавно, - втиснулся в разговор еще кто-то. - Ну просто дикая чушь.

- Можно я скажу, - вновь захныкал тихоня. - Люди разучились глубоко думать... Нет, не так... Для нас... для человечества будущего нет, уже есть только прошлое. Мы вышли из прошлого, и вечно варимся в нем, и черпаем и надежды и цели - вся наша жизнь там, в прошлом. И ничто не ново под луной, и надвигаются века, когда наша чисто человеческая потребность в новом не сможет удовлетворяться, мы будем находить все больше и больше аналогий своей деятельности в прошлом, гораздо более совершенных, и станем отчаянно бороться с этим - именно это будет последней битвой! - но проиграем и вдруг поймем, что заболели страшной болезнью - "лимитом новизны", когда все, что бы ни придумали, будет оказываться новоделкой, и начнутся повторения, затем повторения повторений... Таков будет черный конец нашей истории.

- Из чего ты исходил, строя столь мрачные предположения?

- Да, Боже ж ты мой, посмотри на эти суррогаты современного искусства, на эрзац науки - людьми овладел ужас, люди теряют рассудок в поисках последнего оригинального.

Тут опять вскочил громогласный Купец - его, очевидно, несло по инерции:

- Что за ахинею вы тащите, господа...

Атмосфера накалялась. И вдруг с гордостью невозмутимое:

- Дышите глубже, мы в глубокой клоаке!

Многим - как назойливая оса к варенью, но некоторые так и покатились со смеху. Ох уж этот Бугуй. Ну да ладно, прослезились. Продолжил разговор Найла.

- А мне кажется, будет совсем наоборот, - сказал он. - Люди превратятся в богов, владеющих всем на свете. И эти боги познают совершенство, идеальность, фантастическую красоту мира фантазий. Тогда они скажут: зачем нам нужен космос и прочее, когда здесь настолько интересно и о-о-о... такое! И тогда, - осторожно сказал он, - люди погрузятся в глубоко разветвленную сеть виртуального мира - и обретут здесь полноценную жизнь. То есть, объясню какой мыслью я сейчас захвачен. Изначально, очень давно, у людей существовала гармония духовного и чувственного на примитивном уровне. Затем первая неудовлетворенность, примат духа, царствие веры. Потом маятник качнулся в противоположную сторону, к расцвету сенсорного. А дальше, я полагаю, произойдет вторичный взлет духовной стороны человеческого мира - через сверхреальность. И уж только потом - снова гармония без дисбаланса, только на более высоком уровне. Таким будет один период. Потом новый круг и так без конца...

Возвращались поздно ночью. Злобно лаяли своры цепных псов.

Глава третья

Встали рано. Тайга дышала полумраком и тишиной, выдыхала кислый запах росы и свежести; птицы еще не пели; по небу тянулась мудрая и могучая лиловая пелена. Немного погодя, как и договаривались, привалил Поэт, груженый туго набитым рюкзаком.

- А, з-зайцы-кролики, - радостно вскричал, разуваясь у входа, он, Сонное царство! А враг-то не дремлет!

Но это он так здоровался. Конечно же, никто уже давно не спал. Землис ловко и, чисто по-мужски, грубовато накрывал завтрак - шмат сала, сковородка картохи, лук, и еще почти столько же, сколько было на столе, уложил в заплечный мешок Егора.