Красное ухо - Эрик Шевийар

А если честно, то Красное ухо ему немного завидует.

Но иногда в порыве малодушия Красное ухо все же примыкает к соотечественникам, и тогда все вместе они громко негодуют по поводу какой-нибудь вопиющей неправильности местных порядков или весьма спорного — при всем уважении к местным традициям — обычая.

А когда Красное ухо чувствует, что уже слегка переусердствовал, восторгаясь польщенными аборигенами — О Нигер! — он ловко переводит разговор на снег.

Для тех, кто корчится от боли, кто потерял так много крови, белыми хлопьями с неба падает огромный госпиталь из ваты и кафеля.

Из высшего сорта муки, сахарной пудры и нежно взбитых яиц снегом падает с неба пирог для голодных.

Снегом падает с неба молочная лавка для детей, что родились в ночи у папы-сыровара и мамы-молочницы.

А по утрам снегом сыплются с неба красивые новые вещи, среди которых каждый находит себе удобные сапоги по ноге, сорочку и шляпу своего размера.

Снегом падает с неба безупречная чистота простыней, сохнущих на солнце, и фарфоровой посуды, что помыта раз и навсегда.

Снегом падают с неба опрятные домишки для холостяков и солидные особняки для многодетных семей.

Снегом падают с неба горы развлечений и игровых площадок, пологих склонов для катаний и тихих тропок для гуляний в еловом бору.

Снегом падают с неба пустые бланки паспортов, чтоб ездить куда захочется, и бесконечно длинные полосы, чтоб было куда приземляться.

Снегом падает с неба тщательно пронумерованная делопроизводительная писанина от строгой администрации.

Снегом падают с неба густые седины для наших лысых долгожителей и бесполезные саваны для их бессмертных супруг.

Вот какими байками он развлекает своих доверчивых хозяев. Все-таки Красное ухо — порядочная свинья.

И при этом он всегда готов обрушиться на Францию с кулаками. Он безумно счастлив, что вырвался из ее плена. Господи, до чего же у вас тут здорово! Я бы с радостью провел остаток дней в одном из ваших чудных амбарчиков для хранения сорго. На самом деле он продержался бы не больше часа, после чего пустил бы в ход свою волшебную страховку. Он пробирается вдоль прилавков, пряча подступающую дурноту за маской озабоченного человека, занятого важными делами. А ведь мясо и рыба исключительно первой свежести — иначе бы здесь не стоял такой гул. Желтея на глазах, Красное ухо пытается ускорить шаг, но его нос упорно не желает отключаться, в отличие от глаз, которые уже давно закатились так, что видны одни белки. Вот как Красное ухо знакомится с местным рынком, веселой суетой которого он будет восторгаться в вечерних письмах на родину.

А какие яркие краски! Вот увидишь, я быстро научу тебя Африке, обещает он подруге, прибывшей к нему с визитом.

Растянувшись на циновке рядом со своим гостем-туарегом Аттайе, Красное ухо прикидывается спящим. Несколько минут он ломает комедию, затем жмурится, блаженно улыбается и, потягиваясь, заявляет: «Эх, будь моя воля, всю жизнь бы пролежал на этой циновке!» Его знакомят с деревенским старейшиной — девяностолетним рахитиком, восседающим на мохнатом оранжевом кресле, который без запинки декламирует ему «После боя»[6]. Это так трогательно. Красное ухо проклинает себя за то, что вся эта сцена кажется ему нелепой и смешной. От стыда у него краснеет лоб, превращаясь в подвесной мост между его ушами.

Какие все-таки зануды эти гриоты[7], ворчит про себя Красное ухо на другой день, изображая искреннюю заинтересованность и поддакивая всему, что говорит жизнерадостный колосс, который объясняет ему бесконечную генеалогию жителей деревни и который в тот же вечер скоропостижно скончается за игрой в карты.

Его затаскивают на танцплощадку. Он нескладно копирует движения танцующих, то и дело сбиваясь с ритма, его движения скованны, а руки плотно прижаты к телу. В эти минуты он похож на свой швейцарский ножик: несколько тонких лезвий, зажатых между красными ушками.

К концу поездки он уже привыкнет оставлять свою руку в руке собеседника, не прерывая при этом ходьбы и разговора. В Мали это считается проявлением дружбы. Но с его стороны все же чувствуется некоторая неловкость.

Тока и Красное ухо шагают берегом Нигера. Тока всю дорогу говорит о гиппопотаме, который постепенно тонет в этом потоке слов. Но гиппопотам — отличный пловец, он пять минут может оставаться под водой, а то и больше. В этот момент его уши плотно прижаты к голове, а ноздри замкнуты, что препятствует проникновению в них воды. Благодаря большому объему легких, гиппопотам запросто всплывает на поверхность, как только начинает ощущать нехватку воздуха. Во сне он проделывает это машинально. Я часами наблюдаю за ним, спрятавшись в высокой траве, говорит Тока. По моим подсчетам, гиппопотам весит до четырех тонн. Его длина составляет около пяти метров, высота в холке — до полутора. По ширине раскрытой пасти он уступает только киту. Челюсть гиппопотама, опять же по моим подсчетам, дает порядка семи килограммов крепчайшей кости, в связи с чем, как вы, вероятно, знаете, он пользуется большим спросом у браконьеров, которых, впрочем, в не меньшей степени привлекает качество его кожи, из которой получаются непробиваемые щиты. Резцы гиппопотама расположены практически горизонтально, а его верхние и нижние клыки скрещиваются, оттачивая друг друга. Клыки гиппопотама — наверно, единственное оружие, способное проткнуть вышеупомянутый щит, о чем свидетельствуют глубокие раны, которые наносят друг другу соперничающие самцы.

Да, Тока, чего только не увидишь, спрятавшись в высокой траве.

Просто я не спускаю с них глаз.

А может быть, все-таки двинемся дальше? Как думаешь, Тока?

Дело в том, что, когда Тока говорит, он обычно замедляет шаг. Он принимается сбивать посохом головки злаков. А часто вообще останавливается, чтобы лучше изложить свои познания. Красное ухо нетерпеливо его торопит. Ведь гиппопотамы уже где-то совсем близко, если верить тому, что сказал мальчишка.

О, ну что вы! Сегодня мы их точно не увидим. Это было первое приближение. Смеркается. Вернемся в деревню. Я покажу вам их в следующий раз.

Белый человек открывает для себя мир, в котором индивидуализм — это пустой звук, и вместе с тем его положение Белого среди Черных как никогда подчеркивает его индивидуальность, выставляя ее напоказ, разглагольствует Красное ухо в своих письмах на родину. Здесь я при всем желании не могу раствориться в толпе. Ведь белый человек в Африке — все равно что снег на солнце, разве не так? Краем рубахи он утирает пот со лба.

Однако ему до сих пор тяжело свыкнуться с мыслью, что, будь он скромным негром в стоптанных сланцах с пластиковым желто-зеленым ведром на голове, никто бы и не думал оборачиваться ему вслед.

Он знает, как на языке бамбара здороваются в разное время суток. Он знает, как сказать «спасибо», «до свиданья», «солнце» и «деньги» — как это ни печально. Бедное дитя, не успел он начать говорить, как его одного отпускают в Африку! Красное ухо непринужденно здоровается со всеми прохожими. Детям он всучивает цветные карандаши и воздушный шарики. Он отвечает на приветствие, вращая рукой, как та девочка, которая, если приглядеться, перемешивает салат.

До самого отъезда его будут поздравлять с благополучным прибытием.

Красное ухо сидит за низким столиком уличного ресторанчика и разглядывает зеленую стену напротив. Его внимание привлекают два треугольных отверстия, ведущих в некую темную комнату, и висящий чуть ниже, ровно посредине, черный пакет, точно такой же, только выпуклой треугольной формы. Это удивительное совпадение приводит ею в неописуемый восторг, которым он спешит поделиться с остальными посетителями ресторана. Все послушно поворачиваются к стене, но никто не понимает того, что он пытается им объяснить. Тогда Красное ухо встает из-за стола и, улыбаясь, наглядно демонстрирует публике случайное, а потому совершенно удивительное сходство очертаний. Ему снисходительно объясняют, что пакет принял треугольную форму, потому что на дне его лежит тяжелый продолговатый предмет. Никто, похоже, и не видит, и не понимает эту поразительную аналогию.

Ну как такое возможно?

Он думает, что человек поет ему песню, и в знак благодарности расплывается в идиотской улыбке, в ответ на которую человек повышает голос и принимается жестикулировать, а потом внезапно замолкает, увидев, что ничего не поделаешь, иностранец не ответит на его вопросы. Удаляется он под бурные аплодисменты. В другой раз нищий протягивает ему руку. Красное ухо тепло ее пожимает, восхищаясь про себя дружелюбием местных жителей. А вот он надувает розовый шарик и протягивает его маленькому мальчику, который однако в страхе отступает. Потому что из-за спины иностранца их атакует зебу[8]. Африканским женщинам в ослепительных набедренных повязках Красное ухо дарит бежевые и коричневые шейные платки.