История любви - В. Гитин

Долгое время колли исполняла чисто утилитарную пастушью работу и никто всерьез не занимался сохранением чистоты и совершенствованием этой породы. Лишь в 1850 году колли начали целенаправленно разводить в шотландской резиденции королевы Виктории.

Hо нынешний вид этой царственной красавицы сформировался только к 70-м годам прошлого столетия в результате скрещивания овчарки королевы Виктории с сеттеромгордоном и русской псовой борзой.

От классической колли произошло еще несколько пород: бордер-колли и уменьшенная копия своей прародительницы — шелти, выведенная на Шетландских островах в северной Атлантике, а также бердед-колли, которая, впрочем, не получила широкого распространения за пределами Шотландии.

Англия стала родиной еще одного представителя семейства овчарок — бобтейла, или, как еще называют эту породу, староанглийской овчарки.

Эта пушистая, очаровательная как по внешности, так и по нраву, собака вскоре приобрела огромную популярность во всем мире, вследствие чего многие представители породы бобтейлов сменили суровую пастушескую службу на безмятежную домашне-декоративную.

А в Восточной Европе семейство овчарок пополнялось, в основном, за счет завоевательных войн, которые вела в средние века Османская империя.

Захватив большую часть юго-восточной Венгрии, турки привели с собой, в числе других пород, свою пастушью собаку, которая, смешавшись с венгерским пули, явила миру нов породу, представители которой обладали и мохнатой шубой пули, и высоким ростом, «и боевыми качествами сторожей турецких овечьих стад.

Новую собаку стали называть «кувас», что в переводе с турецкого означает «хранитель покоя». Действительно, в средневековой Венгрии кувасы быстро завоевали славу непревзойденных сторожей и телохранителей.

Подобные качества были присущи и очень похожим на кувасов комондорам — сильным высокорослым собакам с белоснежной густой шерстью.

Кувасы и комондоры отлично зарекомендовали себя не только как сторожа и телохранители, но и как азартные охотники на крупных хищников.

В те времена эти пышные белые красавцы, однако, не распространились за пределы западных провинций Османской империи.

Нужно заметить, что в ходе своей истории семейство овчарок не пустило столько разнообразных побегов, как семейство догов, в принципе не отклоняясь от своих сугубо утилитарных функций. Hа протяжении многих и многих веков эти собаки исполняли весьма полезную, но далекую от пышной парадности роль сторожей и пастухов.

К середине XIX века определились основные подвиды семейства классических овчарок: среднеазиатская, кавказская и южнорусская, выведенная на юге Украины путем скрещивания русских и испанских пастушьих собак с борзыми.

Южнорусская овчарка вскоре заняла одно из ведущих мест в караульно-охранных службах многих стран Европы, став достойной соперницей немецкой овчарке — самому молодому представителю этого славного семейства.

Hемецкая овчарка долгое время не признавалась знатоками-кинологами в качестве оригинальной породы, и лишь в 80-х годах прошлого столетия получила официальную регистрацию.

Она с поразительной быстротой завоевала огромную популярность во всем мире как одна из лучших служебных собак с очень широкой амплитудой применения: от квартирного сторожа до солдата действующей армии.

Если говорить о практической пользе, приносимой человеку его четвероногими друзьями, то вклад в нее семейства овчарок настолько велик, что его трудно переоценить.

Борзые всегда занимали особое место в Мире Собак, и эта исключительность во многом предопределила те многочисленные взлеты и падения, которые претерпело это семейство в разные периоды своей бурной истории.

Корни происхождения борзых ведут в глубокую древность.

При археологических раскопках найдены египетские фрески, на которых изображены легкие, поджарые собаки на тонких и длинных ногах, с вытянутой мордой и пышным хвостом. Найдены и мумии этих собак, сопровождавших фараонов не только в земной, но и в загробной жизни.

Зародившись на Ближнем Востоке, семейство борзых быстро распространилось по Северной Африке и Азии, а затем уже, примерно за 1000 лет до нашей эры, в Европе.

Разнообразие климатических условий, как и разнообразие целей разведения борзых, обусловили возникновение множества их разновидностей — от сторожевых и охотничьих до комнатно-декоративных.

Борзым изначально была назначена роль спутников высшей знати — фараонов, эмиров, королей и их приближенных.

В древних странах ислама, где объявляли «нечистыми» абсолютно всех животных, для борзых собак делалось исключение.

Среди арабских борзых, ставших родоначальниками всего семейства этого вида собак, следует прежде всего отметить персидскую борзую под названием салюки, которую еще именуют газельей собакой. Это второе название говорит само за себя: догнать убегающую газель, известную как самое быстроногое и чуткое из животных Востока, да еще по рыхлому песку или по крутому горному склону — дело, требующее незаурядной выносливости и огромной скорости бега, что в полной мере характеризует эту великолепную породу. Тем не менее, несмотря на свои прекрасные охотничьи качества, борзая салюки со временем стала чисто декоративной собакой, украшающей своим присутствием дворцы арабской знати.

В Средней Азии с незапамятных времен была известна и почитаема афганская борзая — мощная, заросшая густой шерстью охотничья собака, гораздо более приспособленная к суровому климату азиатских плоскогорий, чем ее персидские сородичи. Афганскую борзую обожествляли, ей посвящали стихи и песни, она считалась национальным достоянием. В Европу афганская борзая попала лишь в XIX веке. Ее появление в Англии можно было бы прокомментировать знаменитой фразой Юлия Цезаря: «Пришел, увидел, победил». Действительно, это был головокружительный успех, сделавший на долгое время афганскую борзую самой престижной собакой Великобритании.

Африканский тип борзой — маленькая изящная левретка, хрупкая, изнеженная, будто специально выведенная для того, чтобы ее носили на руках.

С левретками связано множество самых различных легенд и курьезов, героями которых были венценосные особы.

Левретки были любимыми комнатными собаками египетских фараонов и других властителей Северной и Центральной Африки. Им воздавали и при жизни, и после смерти поистине царские почести. В некоторых африканских государствах лицам, не относящимся к категории высшей знати, под страхом смертной казни запрещалось держать в своих жилищах левреток.

В Риме во времена Юлия Цезаря комнатно-декоративные собачки пользовались особой популярностью, что вызывало даже некоторое недовольство императора, усматривавшего в этом увлечении проявление изнеженности и ослабления боевого духа нации.

Впрочем, недовольство божественного Юлия враз улетучилось, когда царица Египта Клеопатра, его возлюбленная, во время своего триумфального визита в Рим подарила суровому императору в числе прочих драгоценных сувениров крошечную левретку.

Подарок египетской царицы настолько пришелся по вкусу, что Юлий с тех пор был неразлучен с собачкой. Он брал ее с собой и в военные походы, и на заседания сената, и на пышные торжества по случаю одержанных им боевых побед.

Вся римская знать, в подражание императору, завела в своих дворцах левреток, за которыми снаряжались специальные экспедиции, в том числе и военные.

Однако левретка Юлия Цезаря по-прежнему считалась самой непревзойденной, самой красивой и умной собакой империи.

В Риме поговаривали даже, что император, прежде чем принять какое-либо важное государственное решение, советуется со своей левреткой.

А затем, через несколько лет, накануне его насильственной смерти в зале заседаний римского сената, произошли события, заставившие призадуматься многих, кто был скептически настроен относительно собак-оракулов.

За несколько дней до рокового события Юлий Цезарь узнал, что табуны коней, которых он при переходе Рубикона посвятил богам и отпустил пастись на воле, упорно отказываются от еды и проливают слезы поистине человеческой скорби. Гадатель по имени Спуринна советовал остерегаться опасности, которая грозит императору в ближайшие дни. А в ночь перед смертью его жене Кальпурнии приснилось, что крыша дворца обрушилась и что Цезаря закалывают в ее объятиях.

Однако император пренебрег этими зловещими предзнаменованиями и решил отправиться на заседание сената, где заговорщики уже ждали его, подготовив план убийства.

В то утро любимая левретка громко скулила у ног своего хозяина.