Бешеный куш - Анатолий Ромов

— Ну… — Седов помолчал. — Посоветовали.

— Кто посоветовал?

— Один человек.

— Имя у него есть, у этого человека?

— Есть. Шлепа.

Заня почесал за ухом.

— Шлепа… Ладно. Ты хоть знаешь, что значит работать охранником на рынке?

— На рынке не знаю. Знаю, что значит быть охранником вообще.

— Где работал до этого?

— Служил в спецназе. Потом работал охранником, телохранителем.

— Телохранителем у кого?

— У разных людей. В основном у бизнесменов.

Заня снова посмотрел на часы.

— Документы с собой?

— Есть паспорт.

— Паспорта хватит. Пошли наверх, посмотрим, что у тебя за паспорт.

Поднявшись на второй этаж, где скучал, привалясь спиной к стене, мощный парень с бычьей шеей, Седов по знаку Зани прошел вместе с ним в самый конец узкого пустого коридора. Оглядевшись, Заня достал ключ, открыл дверь. Пропустив Седова в полутемную комнатку с низким потолком, прикрыл дверь, запер на ключ. Кивнул:

— Садись. И паспорт, быстро.

Седов протянул паспорт. Открыв первую страницу, Заня несколько секунд молчал — так, будто хотел изучить все, что написано на первых двух страницах паспорта, до последней запятой. Наконец сказал:

— Федоров Алексей Иванович… Понятно…

Почти тут же зазвонил стоящий на потертом канцелярском столе телефон. Заня поднял трубку:

— Да? — Помолчал. — Нет, не нужно. Да, я отказываюсь. От всей партии. Все, у меня нет времени. — Положил трубку, выключил телефон. Бросив: «Ладно, посиди», начал листать документ.

Седов осмотрел комнату. Кроме канцелярского стола и двух старых стульев, здесь стояли диван с вытертыми от времени валиками и два огромных современных стальных сейфа с электронными замками. Ясно было, что сейфы стоят не просто так, а несут важную функцию. На одном из сейфов красовался новехонький телевизор «Шарп» последней модели. На подоконниках стояли горшки с чахлыми цветами и несколько фаянсовых кружек с застарелыми потеками кофе.

Вглядевшись в один из листков, Заня прочитал:

— Место рождения — Анжеро-Судженск Кемеровской области… Да?

— Точно.

— Значит, кемеровский?

— До армии был кемеровский. После дембеля туда даже не заглядывал.

— Не заглядывал… — Заня снова начал бесцельно листать паспорт. — Не заглядывал… Не заглядывал… А куда заглядывал?

— Сразу подался в Москву.

— И сколько здесь?

— Здесь уже пять лет.

— Понятненько… — Заня откинулся на стуле. — Понятненько… — Покосившись на один из фикусов, процедил: — За бугром бывал?

— Приходилось.

— Да? — Заня смерил его взглядом. — Где приходилось?

— По-разному. В основном в Европе.

Небрежно откинувшись на стуле, Заня сделал вид, будто разглядывает потолок. Наконец со словами «Ладно, держи…» бросил ему паспорт. Сделал он это неожиданно, так, что Седов еле успел поймать книжку.

Дождавшись, пока паспорт будет спрятан в карман, Заня сказал:

— Ладно. Где ты бывал, на кого работал — это пока неважно. Охранники мне нужны, так что считай, я взял тебя на испытательный срок.

— Да?

— Да. Посмотрю, на что ты способен. Завтра приходи с утра, получишь задание.

— С утра — во сколько?

— Рынок открывается в семь тридцать, вот чтобы в семь тридцать стоял здесь, внизу, у двери.

— Одеваться как обычно?

— В смысле?

— Ну, мало ли. Бывает, нужно надеть кевларовый жилет.

Заня оценивающе осмотрел его.

— У тебя есть кевларовый жилет?

— Есть. Я ж работал телохранителем.

— Понял. — Заня побарабанил пальцами по столу. — Нет, с кевларовым жилетом пока погоди. Что я тебе поручу, не знаю, могут быть разные варианты. Колеса у тебя есть?

— Новый «Москвич».

— Ладненько. — Заня встал. — Пошли. Завтра подъезжай сюда на своем «Москвиче». А там посмотрим.

Глава 6

Четыре дня, во время которых Заня проверял Седова, прошли незаметно. Никаких особых поручений ему не давали, он должен был просто стоять там, куда его ставили, наблюдать за порядком и не пускать или отгонять тех, кого он должен был не пускать и отгонять, — согласно инструкциям, полученным от Зани или его помощников. С первого же дня за ним укрепилось прозвище Федя, против которого он не возражал.

В конце четвертого дня Комарик предупредил его, что с утра, в субботу, он будет охранять стоянку машин служащих рынка. Заканчивая инструктаж, сказал:

— Вот что, Федя, я слышал, у тебя есть кевларовый жилет?

— Есть.

— Забудь. Никаких кевларовых жилетов. И самопалов с собой никаких не бери, понял? Тут ментов полно, нам конфликты не нужны. Если что, вызывай нас по сотовому телефону, мы подбежим.

— Хорошо. Вообще-то я и не собирался ничего такого брать. Обойдусь руками.

— Вот и лады.

Когда утром в субботу он подъехал к стоянке, часы показывали семь двадцать. На небольшом асфальтовом пятачке, расположенном сразу же за рынком, было пусто. Поставив «Москвич» в дальний угол и выключив мотор, вышел.

С одной стороны стоянку прикрывали рекламные щиты рынка, с двух — ларьки и выносные прилавки, с четвертой же, через улицу, тянулась длинная кирпичная стена, за которой, он знал, располагалась территория моторизованного полка внутренних войск. Солдат и офицеров полка, одетых в милицейскую форму, изредка можно было видеть у КПП. На рынок и на то, что там происходит, они не обращали никакого внимания.

Несколько ларьков возле стоянки были уже открыты, в двух-трех местах раскладывали товар на пустых прилавках первые торговки.

Минут через пять на стоянку въехал белый «Мерседес», на котором ездил главный мясник рынка Теплицын по кличке Тепа.

Поставив машину вплотную к рекламным щитам, Тепа вышел. Проверил, хорошо ли заперты двери, подошел к Седову. Потянувшись и сделав несколько движений, изображавших разминку, сказал:

— Федь, привет. Что, сюда поставили?

— Сюда.

— А где второй?

— Какой второй?

— Как какой? Напарник.

— Второго нет, я один.

— Во дают. Ведь по субботам-воскресеньям Заня всегда двух ставит.

— Ничего не знаю, я один.

С тех пор как Седов на глазах изумленного Тепы разрубил говяжью тушу с двух ударов, главный мясник рынка относился к нему с симпатией. Сейчас это выразилось в том, что, поцокав и покачав головой, он сказал:

— Чем они думают? Сегодня ж суббота, всякой голоты понаедет, успевай только отгонять. Черножопых одних три трейлера будет. А на стоянке здесь — сплошь иномарки. Кроме моего, еще два «мерина», два «Порше», три «воли»,[1] два «Чероки»… Полезут, только держи.

— Ничего, полезут, я справлюсь.

— Дело не в том, справишься или нет. Пока ты будешь справляться, эти бандиты, с новых азербайджанских трейлеров, все потроха из машин вынут.

— Не успеют. Позвоню Комарику, он пришлет подмогу. Что это за новые азербайджанские трейлеры?

— А… — Тепа махнул рукой. — Беспредельщики. Появились здесь пару недель назад, с азербайджанскими номерами. Машину с моими людьми вытеснили.

— А чьи они, эти новые азербайджанские трейлеры? Кто их прикрывает?

— Ничьи. Дикари, приехали с гор. Их точно никто не прикрывает.

— А Заня о чем думает?

— А что Заня? Я ему сказал, так он только рукой махнул. Мол, все, что с наружной стороны рынка, нас не касается. Сказал, если что с этими азербайджанцами случится, он лично разберется. Ладно, пойду. Будем надеяться, до моего «мерина» они не доберутся.

— Не волнуйся. Я специально за твоей тачкой прослежу.

— Спасибо, Федь. — Тепа ушел.

Минут через двадцать стоянка заполнилась машинами до отказа. К восьми утра «Мерседесы», «Вольво», «БМВ», джипы «Чероки» и «Порше» служащих рынка заняли весь асфальтовый пятачок. Приехавшему последним второму мяснику пришлось ставить свой «Форд-Мустанг» у въезда на стоянку.

К этому времени вокруг давно уже кричала, торговалась, предлагала товар, просто сновала во все стороны разношерстная толпа. Особым успехом пользовалась торговля с трейлеров. Потные ребята в ватниках на голое тело еле успевали продавать из кузовов по дешевке арбузы, огурцы и картошку.

Седов, привыкший за четыре дня к рыночной суете, не спеша прохаживался возле машин, заботясь лишь о том, чтобы никто из посторонних не заходил на стоянку. Первая половина дня прошла спокойно. К запаркованным иномаркам никто интереса не проявлял, лишь несколько случайных прохожих поинтересовались, как пройти на рынок и к метро.

Около двух часов дня к стоянке подошел Гвоздь, бритоголовый мощный парень, работавший, как и он, охранником. Кивнул:

— Все нормально?

— Нормально.

— Лишних не крутилось?

— Нет.

— Комарик сказал, можешь сходить в закусочную. Но не больше сорока минут. Иди, я постою.